– Нашел!

– Чего там? – мрачно спросил Семен, досадуя, что не он обнаружил проблему.

– Да у нее тут ящик с пустыми бутылками, наверное, сдавать собралась. Вот они и дребезжат.

Действительно, при работающем моторе бутылки в ящике ходили ходуном и мелко звенели.

Дама обрадовалась, что причина ее беспокойства обнаружена, собралась было уезжать, но Петрович ее притормозил:

– Сначала проплатите через кассу.

– За что?! – изумилась хозяйка машины. – Ведь вы ничего не ремонтировали!

– А время? – резонно пояснил ей Петрович. – Мы на вашу машину полтора часа потратили. У нас время денег стоит. С вас восемьсот рублей.

Лицо женщины исказила гримаса гнева, она разразилась руганью и в кассу протопала широким размашистым шагом, всем своим видом выражая презрение к хапугам-автослесарям. Но делать было нечего – без пропускного талона охрана не выпустила бы ее с территории автомастерской.

Семен рассказывал потом эту историю всем знакомым и клиентам как очередную байку. Брат Александр от души хохотал и, как всегда, сделал свой вывод:

– Сюжет для юмористического рассказа, советую воспользоваться. – Он не оставлял надежды засадить брата за письменный стол и заставить наконец заняться своей настоящей специальностью.

– Может, когда-нибудь и воспользуюсь, – уклончиво ответил Семен. Он и сам понимал, что мир, пропахший маслом и бензином, ему уже надоел. Пора двигаться дальше.

На помощь судьбе, как это часто бывает в жизни, пришел его величество случай.

С Семеном произошла неприятность. Он возился с машиной, стоя внизу, в смотровой яме. Что-то не задалось и сверху брызнула едкая тормозная жидкость. Он отшатнулся, но все же несколько капелек попали в глаза. Глаза словно обожгло огнем. И хотя ему тут же оказали первую помощь, долго промывали, жжение не проходило. Пришлось ехать в травмпункт, там тоже промыли глаза, закапали что-то из пипетки и отправили домой, велев вызвать врача на дом.

Мама тут же запаниковала, срочно вызвала старшего сына. Александр убедился, что первая помощь оказана и теперь дело только во времени. Как человек обстоятельный он на следующий же день прислал пожилую медсестру, чтобы она выполняла все назначения врача. Решил, что маме и так достается, ей надо ухаживать за своей престарелой матушкой, а опекать еще и сына – это, пожалуй, явный перебор. Годы у нее уже не те, чтобы разрываться между двумя членами семейства.

Семен оказался капризным больным. Уже через несколько часов после процедур, наложения повязки, укола, оказавшись в полной темноте, он не знал чем себя занять. Пробовал слушать сериалы, но без картинок текст казался полным бредом. Особенно резали слух любовные сцены. По радио транслировали песни с убогим текстом, и его это тоже начало раздражать. Уж лучше слушать зарубежную попсу, там не всегда слова разберешь, если поют не на английском. А может, и у них слова такие же дурацкие, как у наших песенников? Словом, жизнь с каждой минутой становилась невыносимой, и Семен попросил медсестру почитать что-нибудь на ее выбор.

– У меня с собой есть детектив, я всегда в метро читаю, а то мне добираться долго, – тут же охотно откликнулась добрая женщина. Она видела, как ее подопечный мается от скуки, и не знала, чем его развлечь. Так что чтение детектива оказалось как нельзя кстати.

Семен смиренно лежал и слушал. Детектив оказался неплохой, с выдумкой, события развивались динамично и непредсказуемо. В общем, не классический шедевр, а просто хорошо сделанная вещь, и это тоже неплохо.

Когда медсестра ушла, он погрузился в воспоминания. Перед ним, как во сне, мелькали люди, он слышал обрывки фраз, неожиданно всплыли лица ребят, с которыми он служил на погранзаставе. Вспомнился его друг Денис Власов, такой же, как и он, гуманитарий, вспомнился подробно, выпукло. Он перебирал в памяти забавные события, связанные с его лучшим другом. Вот комендант никак не может подобрать сапоги сорок седьмого размера, Денис конфузится, комендант возмущается и кричит на солдата нестандартных размеров, что на всех не угодишь и ноги не отвалятся, если ходить с поджатыми пальцами. Армия на то и армия, чтобы преодолевать трудности и привыкать ко всяким неудобствам. А если солдат размечтался шагать по плацу и чувствовать при этом себя комфортно, надо было заранее позаботиться, еще на гражданке. Заказать сапоги в специализированной мастерской. Вспомнил, как Денис вечно жаловался на одолевавший его голод. При его размерах Гулливера ему явно не хватало обычного солдатского пайка. И однажды он пробрался на кухню и утащил из котла здоровенный кусок вареной свинины. Повара даже опомниться не успели. А когда все-таки заметили исчезновение мяса, то тут же пожаловались начальству. В итоге по казармам устроили настоящий шмон. Но Денис, не будь дурак, спереть-то мясо спер, но в казарму кусище не понес. Как чувствовал, что пропажу обнаружат и начнутся поиски. Мясо он припрятал по дороге в кустах, завернув его в лопухи и прикрыв ветками. Потом уже, когда все утихло, они с Семеном затаились в зарослях и жадно поедали уже успевшее слегка подсохнуть мясо. Ощущение опасности возбуждало, они уплетали за обе щеки, боясь только одного – как бы не подавиться от спешки.

На следующий день снова пришла пожилая медсестра, и Семен стал расспрашивать ее о жизни. Почему-то его разбирало любопытство. Чужая жизнь могла оказаться интереснее любой книги. Женщина попалась словоохотливая, она легко принялась рассказывать о себе, о своей работе.

– Мне очень повезло, что я работаю в клинике доктора Лодкина. И график работы удобный, есть возможность подрабатывать, и зарплата хорошая. Коллектив тоже замечательный, доктора очень благожелательные и такие уважительные. Ездить, правда, на работу далековато. Но зато читаю всю дорогу. Так бы времени-то не нашлось. Домой возвращаюсь – надо дочери по хозяйству помочь, у нее детки маленькие. С мужем ей не повезло: лентяй, да еще и выпить горазд. В выходные дни другие отцы с детишками погулять идут, у нас там лес рядом, а наш – к друзьям, ему лишь бы компания, чтобы выпить с кем было. Вот наберут пива – и в лес, чтобы от жен и детей подальше. Целый день могут так проболтаться. Костер жгут, что-то жарят там над огнем. Вечно от него дымом пахнет, как от шашлычника. Уж дочь его и уговаривала, и ругала, что семья у женатого человека должна быть на первом месте. А он ей в ответ одно: «Я напахался за неделю, имею право культурно отдохнуть…». Вот скажите мне, Семен Борисович, что это за такой культурный отдых?

Вопрос был чисто риторический, ответа она и не ждала, ее рассказ был нескончаемым монологом.

– Я дочери своей и говорю: «Хватит тебе нюни распускать. Разводиться не хочешь, тогда тоже культурно отдыхай…» Мне ее еще и учить приходится, как организовать свой отдых. Когда у меня выходные, я ее отпускаю к подружкам, чтобы от грустных мыслей отвлекалась. Вот она с ними то в кино пойдет, то в кафе, то на выставку кошек на ВДНХ ездили с детишками. А тут один наш доктор мне три пригласительных билета дал в Нескучный сад, там на набережной была выставка «Лучшие яхты мира». Я на нее дочку с детишками и отправила. Вот восторгу-то было! Они вечером своему отцу взахлеб рассказывали, глаза сияют, щечки разрумянились. А он насупился, как сыч, говорит: «Могли бы и меня пригласить. Я бы тоже поехал…». Ну, я не выдержала и вмешалась, говорю ему: «Так тебе ведь неинтересно с семьей. У тебя своя компания на полянке, там культурно отдыхаете. Только что-то никак культурнее ты не становишься!..» Обиделся он тогда на меня, – вздохнула она.

Семен слушал ее и видел картины их жизни, живо представлял лица ее дочери, зятя, детишек – девочек четырех и шести лет, чувствовал запахи небольшой квартиры, где они жили. У него возникло незнакомое чувство – какого-то нетерпения, страстного желания немедленно встать и записать все, чтобы не забыть. Он понял, что смог бы написать книгу и что сделал бы это хорошо. Потому что одновременно с временной, к счастью, потерей зрения у него обострились все остальные чувства.