– Привет! А где мои маленькие приятели?

– У бабушки. Эйвери здесь?

– На кухне. Что-то стряслось?

Боже, вид у нее, наверное, еще тот.

– Нет, ничего. Просто… хотела переговорить с хозяйкой заведения.

Стараясь держаться спокойно и уверенно, Клэр обогнула стойку и вошла в кухню. Эйвери занималась тестом: раскладывала его в формочки, чтобы оно подошло. Стив, мойщик посуды, гремел вилками в большой двойной раковине, а одна из официанток доставала из сушильного шкафа бокалы.

– Когда освободишься, удели мне минутку для разговора.

– Говори. Уши у меня не заняты. – Эйвери только теперь обернулась и, увидев лицо Клэр, охнула. – Сейчас-сейчас, уже заканчиваю. Возьми нам по бутылочке чего-нибудь прохладительного. Мне все равно нужно принести снизу продукты.

– Спущусь вниз, подожду тебя там.

Клэр достала из холодильника две бутылки имбирного эля и вышла через заднюю дверь на лестницу. С террасы на втором этаже доносились голоса и смех. Ступеньки вели вниз, в просторный подвал, заставленный ящиками с безалкогольными напитками, пивом, вином.

Здесь было гораздо прохладнее. Клэр открыла бутылку эля и принялась жадно пить. «Лунный свет и сладкий запах жимолости… – с отвращением подумала она. – Очередная сказка. Нет уж, сказочки – не для меня. Я не безмозглая девчонка, а взрослая женщина, мать троих сыновей».

Хотя… разве прежде она замечала, нет, правда, замечала ли, как идеально очерчен рот Бекетта, какой сильный у него подбородок? Просто роскошный. Все Монтгомери хороши собой, но обращала ли она раньше внимание, какой бездонной синевой наполнены глаза Бекетта в лунном свете? Не было никакого света, дурочка. Только неотделанная комната, набитая банками с краской, досками и прочим хламом. Ради всего святого, Клэр! «Я всего-навсего попалась на удочку романтических представлений о будущей обстановке номеров в отеле. Соломенно-желтая кожаная обивка, голубые потолки, павлиньи перья, кашемировые покрывала – это так чудесно и так не вписывается в мою собственную реальность, где все очень практично, недорого и безопасно для детей! С другой стороны, ничего такого ужасного я не совершила. Помечтать о чем-то не грех».

Когда Эйвери распахнула дверь, Клэр, беспокойно ходившая из угла в угол, резко обернулась.

– В чем дело? – потребовала ответа подруга. – Выглядишь так, как будто за тобой гонятся все полицейские города.

– Я чуть не поцеловалась с Бекеттом!

– Насколько мне известно, за это в тюрьму не сажают. – Эйвери потянулась за непочатой бутылкой имбирного эля. – Где, при каких обстоятельствах и почему «чуть не»?

– Я пришла осмотреть другие номера. Мы были в «Маргарите и Перси»…

– О-ля-ля!

– Эйвери, прекрати. Я серьезно.

– Вижу, дорогая, но «чуть не поцеловаться» с очень привлекательным и свободным мужчиной, которого к тебе как магнитом тянет, вряд ли можно считать катастрофой.

– Вовсе его ко мне не тянет!

Эйвери сделала глоток, покачала головой:

– Позвольте не согласиться, господин председатель! Давай, рассказывай дальше.

– Все вышло так… В номер было не протиснуться, кругом доски, краска и все прочее. Я споткнулась обо что-то, потеряла равновесие, а он подхватил меня, не дал упасть.

– За какую часть тела?

Клэр задрала голову, в отчаянии уставившись на потолок:

– И зачем только я тебе это рассказываю?

– А с кем еще ты поделишься? Нет, правда, за что он тебя схватил? За руку, за плечо или за задницу?

– За талию. Обнял меня и… Не знаю, как получилось, но мы оказались вплотную друг к другу, и его губы совсем близко, да еще этот странный свет и запах жимолости…

– Жимолость? – Глаза Эйвери загорелись. – Ты видела привидение!

– Не видела, и в первую очередь потому, что привидений не бывает.

– Ты почувствовала аромат жимолости!

– Мне лишь почудилось. Я просто увлеклась обстановкой. Романтический номер в отеле – то есть он станет романтическим, если верить описанию, – голубоватый свет… В общем, я почувствовала то, чего не чувствовала очень давно. Я ни о чем не думала, просто прильнула…

– Ты же сказала «чуть не».

– Прежде чем наши губы встретились, Бекетт посмотрел на меня так, будто я двинула ему в пах. Он был просто ошеломлен. – Даже теперь, в компании Эйвери, стыд и потаенное желание не оставляли Клэр. – Я отпрянула, и мы в один голос сказали «извини». А потом он держался на расстоянии, будто я радиоактивная какая. Я поставила в неловкое положение и его, и себя.

– Знаешь что? Если бы вы завершили начатое, то не ощущали бы никакой неловкости и ты не металась бы передо мной с таким видом, будто переехала старушку, а плясала бы и во всю глотку распевала от счастья.

Черт, в самом деле, зачем она рассказала об этом Эйвери?

– Во-первых, Бекетт – друг, и не более, просто… Нет, во-первых, мне некогда петь и плясать; главное для меня – сыновья и работа.

– Так и должно быть, хотя, повторюсь, это никоим образом не исключает тех действий, которые именуются пением и танцами. – Ироническая улыбка исчезла с лица Эйвери, она накрыла ладонью руку подруги. – Господи, Клэр, эта часть твоей жизни вовсе не закончилась. У тебя есть полное право петь и танцевать, особенно с тем, кто тебе нравится и кому ты доверяешь. Ты наконец оттаяла, и это важно.

– Может, ты и права. Но, знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что причина моего «таяния» – банальная жара и вся эта дурацкая романтика. Обстановка номера, которую я так живо представила, призрачный свет, воображаемый аромат и прикосновение… Надеюсь, обойдется, – заключила Клэр. – Бекетт-то не воспринимает такие пустяки всерьез. Все произошло очень быстро, он наверняка уже выбросил этот случай из головы.

Эйвери открыла рот, но затем решила придержать свое мнение. По крайней мере, пока.

– Так или иначе, номера в отеле будут просто волшебными, и Бекетт одолжит мне на время папку с эскизами и фотографиями. Когда Хоуп приедет, я накачаю ее всей доступной информацией. Честное слово, Эйвери, только сумасшедший откажется от возможности получить работу в этой гостинице.

– Согласна, – кивнула Эйвери. – Между прочим, у меня как раз есть парочка сумасшедших подруг.

Бекетт решил дать Клэр время. Не стоит навязывать ей свое общество, дабы женщина не подумала, будто он придал значение тому, что про себя назвал Мгновением. Через подручного он передал в книжный магазин свою папку с материалами и сообщение, что зайдет за ней через несколько дней, поэтому Клэр нет нужды торопиться.

Он прекратил утренние «кофейные» визиты в «Переверни страницу» и проводил дни, занимаясь гостиницей и параллельно другим проектом в соседнем Шарпсбурге. Бекетт вернулся в Бунсборо как раз к концу рабочей смены. Строители только что ушли, и его братья собирались запирать двери.

– Ты вовремя, – сказал Райдер, подходя к брату. По пятам за ним следовал Балбес. – Мы идем в «Весту». Обсудим дела за пивом и пиццей.

– Обожаю такие совещания. Ты разговаривал с подругой Эйвери? – обратился Бекетт к Оуэну.

– Да. Если хочешь узнать подробности, пиво за твой счет.

– Я платил за пиво в прошлый раз.

– Я платил за пиво в прошлый раз, – уточнил Райдер.

– Он платил за пиво в прошлый раз. – Оуэн показал большим пальцем на Райдера.

– Может, и так. – Шагая по тротуару под навесом, Бекетт напряг память. – А ты когда оплачивал выпивку? – Он посмотрел на Оуэна.

Средний из братьев Монтгомери довольно ухмыльнулся и опустил на переносицу солнцезащитные очки.

– Забыли? Я пропускаю шесть кругов, так как раздобыл для вас подъемник. Осталось еще два круга. Уговор дороже денег.

Бекетт вспомнил об уговоре, заключенном между братьями, когда Оуэн задешево приобрел для стройки старенький подъемник, который очень быстро окупился, сэкономив массу людских сил и времени. Бекетт собрался было поспорить, но передумал. Раз Оуэн сказал, что осталось два круга, значит, так оно и есть.