— А теперь я уберу руку с твоего рта, а ты обещаешь не орать, иначе мы рассердимся, — предупредил Урр–Бах. Библиотекарь, испуганный, но заинтригованный, вновь закивал. Урр–Бах убрал руку, Кархи благоразумно не показывался на глаза старику. Не узнать тролля было невозможно, а вот с гоблином был шанс, что он сойдет за гнома или человека.

— Что именно я должен перевести? — поинтересовался библиотекарь, втянув лысую голову как диковинная черепаха с Птичьего архипелага.

— Для начала скажи как тебя зовут, — отозвался Урр–Бах, — нам сидеть здесь долго придется. Меня зови господином троллем, а моего приятеля можешь звать просто другом. Он стеснительный. А тебе советую не сильно зыркать, — предупредил Урр–Бах, заметив, что библиотекарь косит глаза в сторону гоблина за своей спиной.

— Я Даржан, меня все знают, — кряхтя, представился старик.

— Тогда вот тебе книга, Даржан, и начинай отрабатывать монеты, — тролль положил перед связанным библиотекарем находку и раскрыл ее на первой странице.

— Кстати, а ты эльфийский‑то знаешь? — запоздало спохватился Урр–Бах.

Даржан вместо ответа принялся переводить аккуратно написанный текст:

«Повинуясь воле нашего великого Фиртазиэля сир Вирииаля, сына Тирвиэля сир Вирииаля, я, Турниэль вир Лорудаль из рода Поющей Стрелы пишу эти строки, надеясь, что вся та мерзость, которая изложена ниже, принесет пользу моему народу и моему роду».

— Род Вирииалей правил Восточной Ветвью последние три века, — пояснил библиотекарь, оторвав взгляд от страницы. — А Фиртазиэль, младший брат главы Ветви в то время, то есть несколько десятков лет назад, возглавлял внешнюю разведку. Я не привожу полные имена, так как думаю, они вам не очень интересны. Первая запись, судя по проставленной дате, сделана сорок шесть лет назад.

— Читай дальше, — одобрил Кархи. — И эльфийские имена постарайся сокращать до одного имени, все равно их не запомнишь.

Библиотекарь кивнул и продолжил:

«В пятый день второго месяца весны по эркалонскому календарю я, исполняя сверхважное задание благородного Фиртазиэля сир Вирииаля, устроился работать в презренный дом свиданий на Щебечущей улице…»

— Ого, лучший бордель Эркалона и не только! – искренне восхитился Кархи, бесцеремонно прервав повествование. — Этот эльфик тот еще хитрец, туда берут после тщательного копания в прошлом, как‑никак, а публика там из высшего общества. Самые красивые эльфийки только там, как и прочие цыпочки. Щебечут на нескольких языках, танцуют, поют, стихи рассказывают, а что вытворяют в постели…

Библиотекарь, явно не знавший всех этих подробностей столичной жизни, смущенно порозовел.

— Давай, папаша, читай дальше, если так дальше пойдет, то я и не пожалею о трех монетах, — пообещал заинтересовавшийся гоблин. За такой материалец половина газетчиков продала бы свою мать, а Моргалик не пожалел бы и остальных родственников. Кархи на миг захотелось вновь стать репортером и поведать миру о такой сенсации. Поведать, стряся перед этим с владельца газеты кучу монет и смыться, пока эльфы не нашли и не перерезали горло. Увы, Кархи не представлял себе жизнь вне Эркалона — чужие страны его не интересовали.

«Выполняя обязанности сводника, мне пришлось наблюдать гнусные сцены, где участвовали и мои соотечественницы, если можно так назвать этих уроженок Эркалона, которые за деньги продают свое тело…». Далее Даржан монотонным голосом стал читать регулярные отчеты эльфа, где с болью в сердце живописался разврат и пороки, которым предавались высшие слои общества Эркалона, включая многочисленных иерархов разных вер, представителей древнейших аристократических родов, высокопоставленных чиновников и судей.

Временами библиотекарь пораженно восклицал, узнавая пикантные подробности из жизни известных столпов общества и блюстителей нравственности, выпустивших не один труд на тему чистоты помыслов, умеренности и восхваления патриархальных устоев. Не брезговали посетить известный бордель и многочисленные послы, которые с удовольствием спускали деньги на представительские расходы, а иногда и выбалтывали важные сведения, которые умудрялся подслушивать хитроумный и стыдливый Турниэль вир Лорудаль.

Урр–Баху все эти многочисленные титулы и громкие имена клиентов ровным счетом ни о чем не говорили и честно говоря, не особо интересовали. Подумаешь, эка невидаль, что кто‑то изъявил желание покувыркаться с эльфийкой за деньги. Большая часть всех этих деятелей уже лежала на кладбище, поэтому интерес убийц к мандолине с тайником этим не объяснялся. Вряд ли кто из потомков всех этих аристократов и болтунов даст хоть медяк за эту информацию, или за ее неразглашение. Писульки мертвого эльфа ничего не значат, мало ли в Эркалоне грамотных сумасшедших и клеветников.

А вот Кархи библиотекаря слушал с интересом. Некоторых деятелей он знал по работе в газете, вернее, их отпрысков. Бордель исправно работал по сию пору, поражая красотой девиц и безумными расценками. Этот дом свиданий славился одной из лучших в столице охраной. Ее сейчас возглавлял некий орк Дарфуз — лучший мечник Эркалона и бывший вожак наемников, которые разбогатели в войнах между гномьими государствами на севере.

Ближе к рассвету Даржан закончил чтение этого нудного, по мнению тролля, дневника и усталыми глазами вопросительно воззрился на Урр–Баха.

— Вы довольны моей работой, господин тролль?

— Переводишь ты хорошо, жаль, что толку от этой писанины ни на грош.

— Это же бесценная информация! — вскричал старик, — она полностью меняет наши представления о причинах войны между Луфардой и Сиркийским герцогством. Как оказалось, причина крылась не в смертельном оскорблении символа Луфарды, а в банальной драке в борделе между луфардским принцем и герцогом, вот, откройте двадцать восьмую страницу…

— Мне наплевать на это! — раздраженно отрезал Урр–Бах.

Неожиданно троллю пришла в голову светлая мысль.

— А ну‑ка, Даржан, раз ты все знаешь, кем стал этот эльфик, что накропал эту книженцию?

— Турниэль вир Лорудаль в конце жизни стал первым правителем из рода Поющей Стрелы, который сел на трон Восточной Ветви, — торжественно заявил библиотекарь и тут же в испуге умолк.

Друзья изумленно переглянулись, не ожидая подобного поворота дел.

— А чего ты тогда, старый пень, не обмолвился и словечком об этом? – возмутился Кархи.

— Я спутал его с  другим Турниэлем вир Лорудалем, — смущенно признался Даржан. — Он тридцать лет назад стал послом Восточной Ветви в Эркалоне. Непростительная для меня ошибка!

— Да ладно, бывает. Значит, выходит, что нынешний правитель восточных эльфов — сын сутенера с Щебечущей улицы? — сделал неприятный для всех вывод Урр–Бах. Библиотекарь побелел как мел и схватился за сердце связанными руками.

— Если об этом прознают эльфы, то перебьют не только нас, но и наших родственников и друзей, господин тролль.

— За свой клан я спокоен, — возразил тролль.

— А у меня родственников больше, чем блох на дворовой собаке, — сказал Кархи. — Половину действительно стоит прибить, чтобы не капали на мозги. Вещица, выходит, ценная. Только опасная.

— Поговорим об этом потом, — тролль ослабил путы на руках старика, чтобы он через час–другой освободился и крепко привязал его ногу к кровати. Потом уложил Даржана в кровать, положил на стол три серебряка и погасил светильник. Друзья тихо вышли на светлеющую улицу и быстро пошли на станцию дилижансов. Купив билеты до Эркалона, они стали ждать свой экипаж. Народу кругом было много, поэтому поговорить о дальнейших шагах не было никакой возможности.

Арзак походкой довольного жизнью орка вошел в кабинет, где заседали партнеры и весело посмотрел на соратников. Последнюю неделю он отмечал совершеннолетие племянника и временно выпал из рабочего ритма агентства. Эльф тоже отсутствовал, но по более уважительной с точки зрения гнома причине: Казотруэль делил наследство почившего дяди. Судя по его кислому лицу, дядя оставил ему немного, если вообще что оставил. Этот момент требовал немедленного прояснения: