— Вам надо было думать об этом раньше, — грубо ответил я, глядя, как мышцы ее лица сжались и все ее черты как будто уменьшились и заострились. Она не была похожа на девочку с солнечной улыбкой с фотографии в каюте ее отца, и солнце больше не играло на ее волосах. Она выглядела повзрослевшей. Передо мной стояла не девочка, а женщина.

— Он скоро придет, — уже мягче произнес я, пытаясь успокоить ее и заглушить свои собственные опасения.

— Да, — кивнула она. — Да, конечно. — Она в нерешительности стояла передо мной. — Я ходила к нему вчера вечером, — нахмурившись, произнесла она. — Я раньше ничего не понимала. А потом я прочитала показания Хиггинса и других… — Она замолчала, глядя на меня большими глазами, в которых притаился страх. — Он мне все рассказал. Он был таким… — Она снова замолчала и едва заметно неуверенно пожала плечами, не зная, что еще сказать. — Вы действительно думаете, что с ним все в порядке? — вырвалось у нее. — Я молчал, и она добавила: — Боже мой! Я была готова себя убить за все, что я ему наговорила.

Но она уже обращалась не ко мне. Она разговаривала сама с собой.

Я услышал, как суд встает. Коридор опустел. Пэтча по-прежнему не было видно.

— Нам лучше войти в зал, — мягко предложил я.

Она молча кивнула, и мы вместе вошли в зал и заняли свои места. Холланд стоял, держа в руке листок бумаги. Дождавшись, пока в зале воцарится тишина, он повернулся к Бауэн-Лоджу.

— Многоуважаемый господин председатель, — заговорил он. — Я только что получил информацию от представителя правительства по расследованию морских катастроф. Он сообщает, что «Мэри Дир» не затонула. Начальник порта из Сент-Хельер на острове Джерси доложил, что судно сидит на рифах Минкерс и французская спасательная компания пытается его снять.

По залу суда пронесся возглас изумления этой новостью, набирая силу по мере того, как люди все громче выражали свое удивление. Журналисты в ложе прессы вскочили на ноги. Я заметил Хиггинса, который сидел как громом пораженный. Пэтча по-прежнему не было видно.

Бауэн-Лодж подался вперед, опершись на стол.

— Это полностью меняет ситуацию, мистер Холланд. Насколько я понимаю, это означает, что представителю правительства удастся провести детальный осмотр парохода? — Холланд кивнул, и председатель продолжал: — Я полагаю, вы с ним уже это обсуждали. Сколько ему понадобится времени, прежде чем он сможет доложить результаты осмотра суду?

— Он этого точно не знает, — ответил Холланд. — Ему еще не известно точное местоположение «Мэри Дир» на рифах. Точно так же он не знает и названия компании, занимающейся судном. Пока он наводит справки. Но он уведомил меня о том, что с юридической точки зрения могут возникнуть осложнения. Рифы Минкерс входят в состав Нормандских островов, а с судном работает французская компания. Встанет вопрос о правах британской короны и правах спасательной компании. Он также упомянул, что разница между уровнем воды во время прилива и отлива в тех местах составляет больше тридцати футов, что делает рифы особенно опасными. Вполне возможно, что прежде, чем осматривать груз, придется дождаться, пока плавучесть судна не будет восстановлена.

— Я вас понял. Благодарю вас, мистер Холланд.

Бауэн-Лодж кивнул и обернулся к своим консультантам.

Склонив головы друг к другу, они начали тихо совещаться, а в зале суда снова, подобно волне, поднялся шум голосов, возбужденно обсуждающих только что услышанную новость. Ложа прессы уже опустела.

— Ну вот и все, — прошептал мне Хэл. — Сейчас он закроет заседание. — Ты знал, что корабль не затонул? — поинтересовался он. Когда я кивнул, он воскликнул: — Господи, старик! Ты, наверное, окончательно выжил из ума.

Бауэн-Лодж уже сидел прямо, отделившись от своих помощников. Он постучал молоточком по столу, призывая зал к тишине.

— Из того, что, как мы узнали, корабль не затонул, следует несколько вопросов, мистер Холланд. Пожалуйста, пригласите своего последнего свидетеля.

Холланд кивнул и произнес:

— Гидеон Пэтч.

Зал замер. Никто не шевелился.

— Гидеон Пэтч! — уже громче повторил Холланд.

Когда он так и не появился, Холланд обернулся к швейцару у двери и произнес:

— Позовите Гидеона Пэтча.

Выйдя за дверь, швейцар повторил имя, эхом разнесшееся по пустому коридору. Но это ничего не изменило. Зрители на местах для публики вытягивали шеи, гул разговоров все усиливался.

Его ожидали несколько минут. В зале суда царила такая абсолютная тишина, что было слышно, как тикают часы на стене. Затем, коротко посовещавшись с помощниками, Бауэн-Лодж прервал заседание на один час.

— В двенадцать часов, джентльмены.

Суд встал, и тут все заговорили одновременно. Возле скамьи для присяжных заседателей сгрудились Хиггинс, Юлс и Берроуз, шептавшиеся, едва не касаясь друг друга лбами. Затем Хиггинс резко отошел от приятелей и враскорячку зашагал к двери. На мгновение наши взгляды встретились, и я увидел безжизненные глаза насмерть перепуганного человека.

Ожидание показалось мне бесконечно долгим. Мы по-прежнему ничего не знали о Пэтче. Все, что нам удалось выяснить, так это то, что о нем наводят справки у хозяйки меблированных комнат, в которых он остановился.

— Толку с этого, как с козла молока, — прокомментировал Хэл. — Единственное, что в этой ситуации может помочь, это ордер и полиция.

Мы ожидали, и нам уже нечего было сказать друг другу. Он принял вину Пэтча как не требующую дальнейших доказательств. Остальные придерживались той же точки зрения. Из толпы до моего слуха долетали обрывки разговоров:

— Что я должен сказать, так это то, что он не лучше убийцы…

— Это всегда заметно, милый друг. Их всегда выдают глаза…

— А что там насчет Деллимара и этого бедняги капитана Таггарта?..

— Конечно, он сделал ноги. А ты бы не смылся, если бы прикончил полкоманды?..

И все это время я пытался примирить образ человека, которым считали его они, с тем, кого я видел на борту «Мэри Дир».

Наконец толпа потянулась обратно в зал суда. Все передавали друг другу новость — Пэтча никто не видел с прошлого вечера. Вошли Бауэн-Лодж и помощники. В воцарившейся тишине Холланд встал со стула:

— К моему великому сожалению, — заявил он, — мне не удается предъявить суду моего главного свидетеля.

— Вы уже обратились за помощью в полицию? — спросил Бауэн-Лодж.

— Да. Объявлен розыск.

Бауэн-Лодж молчал, складывая и перекладывая документы у себя на столе.

— Возможно, вы захотите заново опросить кого-то из свидетелей? — предложил Холланд.

Бауэн-Лодж колебался. Он осматривал оставшихся свидетелей, и мне показалось, что его холодный изучающий взгляд остановился на мне. Наконец он снова принялся совещаться со своими помощниками. Я почувствовал, что у меня рубашка прилипла к спине. Что я им скажу, если он вызовет меня? Мне придется объяснять, почему я не сообщил суду, что судно находится на рифах Минкерс.

Минута, которую я провел в напряженном ожидании, показалась мне вечностью. Затем Бауэн-Лодж произнес:

— Я не думаю, что сейчас есть смысл в заслушивании кого-то из свидетелей, мистер Холланд. — Он поднял глаза на зал. — В свете того факта, что местоположение «Мэри Дир» стало известно, мы с советниками сошлись на том, что ничего не добьемся, продолжая данное расследование, особенно с учетом того, что главный свидетель более не может быть заслушан. Таким образом, я закрываю данное расследование на неопределенное время, до того как мы получим результаты осмотра пострадавшего судна. Все свидетели свободны. Вас надлежащим образом уведомят, если от вас потребуются дополнительные показания. Благодарю вас, джентльмены, за то, что пришли.

Все окончилось. Председатель и его помощники вышли. Участники процесса и зрители стали покидать зал суда. Я двинулся к двери, но тут у меня на пути оказался Хиггинс.

— Где он? — прохрипел он. — Куда он отправился?

Я смотрел на него, пытаясь понять, чем его так напугало отсутствие Пэтча. Ему это было только на руку.