В таком полумеханическом состоянии он и провел день, давя в себе все чувства, связанные со ссорой. И не сопротивлялся, когда его попросили выйти поработать в субботу, подменив напарника - нужно было отрабатывать те дни, когда он оставался дома с разбитым коленом, после памятной поездки с Биллом. Том, практически не раздумывая, согласился - по большому счету, ему совсем не хотелось провести завтрашний день дома, в обществе Михаэля.

***

Билли проснулся с тяжеленной головой, с усилием разлепив веки, не сразу разобравшись, где он, и что с ним. Понял, что он в своей гостиной, вспомнил, как пил водку прямо из горла, поэтому и проспал полдня. Ну, а когда вспомнил, почему именно он нажрался уже второй раз за последние сутки, после празднования его дня рождения, и почему так болит правая рука – скрутило желудок.

Он успел добежать до ванной, где его выворачивало наизнанку долго и мучительно.

Было ощущение, что ему вырвали сердце и растоптали. При нем же, тяжелыми грязными ботинками.

Слезы бежали, то ли от болезненных спазмов, то ли от невыносимого ощущения разрывающегося на куски сердца. Билл не мог остановить их поток. Нет, он даже не всхлипывал, не позволял себе этого, просто дрожали губы, дрожали от слабости колени, дрожало все внутри и не хватало воздуха. А вот чего было ужасающе много, так это моральной боли. И была пугающая пустота в груди, как будто вынули душу, ничего не оставив взамен. Сил не было. Кое-как ополоснувшись, на подгибающихся ногах, он вернулся в темную гостиную и снова рухнул на диван.

Он не хотел вспоминать то, что произошло. Не хотел, но…

Проснувшись и не обнаружив Тома, он поднялся, удивляясь, что голова совершенно ясная, и, натянув джинсы и захватив полотенце, вышел из комнаты. Он уяснил, что его пропажа - на кухне, и, судя по запахам, наслаждается утренним кофе и сигаретами. Билли тоже не отказался бы от кофе и покурить, но ему нужно было, прежде всего, в туалет, в принципе, он и проснулся оттого, что мочевой пузырь упорно давал о себе знать. Ну, и умыться не помешает…

Подходя к кухне, услышал, как Том о чем-то сожалел, о каком-то молчании, но, не вдаваясь в подробности, просто поздоровался с парнями. И вот после того, как он увидел взгляд Михаэля и растерянного до неприличия Тома, догадался, что разговор был о нем. И поспешил ретироваться, чувствуя, как почему-то начинает волноваться. Заломило в висках, и так, как не болело бы с самого дикого похмелья.

Он зашел ванную, сполоснул лицо, но напряжение не отпускало. Слишком его встревожил растерянный вид Тома. Билли очень хотелось верить, что все это ему только показалось, но был еще этот пронизывающий, холодный, отдающий брезгливостью взгляд Михаэля…

Краем уха уловив разговор на кухне, вернее это был не обычный разговор, а громкий шепот, Билли вернулся в комнату и, быстро одевшись и взяв туфли, вышел в прихожую. Нет, он не собирался подслушивать чужие разговоры, но то, что он услышал в коридоре, заставило его остановиться.

- …какая нахуй разница? Не меня ебут, а я! И я буду это делать, пока хочу!

В общем, в словах не было ничего страшного, но: «Не меня ебут, а я!» - выглядело, как минимум, странно, да к тому же так, будто Том в чем-то оправдывался. Уильям прислушался.

Он уловил истерические интонации в словах Тома, произносимых свистящим шепотом, ему очень хотелось выйти на кухню и увидеть его глаза, но тело не подчинялось. Он мог только стоять и слушать, выхватывая обрывки фраз, не желая понимать их смысл, но они, помимо его воли, больно впивались в сознание.

- … я стал гомиком? Ошибаешься… тебе парень когда-нибудь отсасывал? … баба так не сумеет… живем один раз…

А потом Михаэль неожиданно задал вопрос, на который Билл очень хотел услышать ответ Тома. Возможно, этот ответ мог бы перечеркнуть весь тот унизительный бред, который тот нес.

- А если ты влюбишься, Трюмпер? Не думал об этом?

И ответ не заставил себя долго ждать.

- Что ты несешь? Какая любовь? Я трахаю его, пока мне это в кайф.

Билл выдохнул и оперся рукой о стену, чувствуя, как перехватило горло и потемнело в глазах.

Это было начало. Начало конца…

- … это был бы секс на одну ночь… если бы не сосал так классно… никаких проблем, Михаэль…

Все. Конец. Что нужно еще услышать, чтобы понять неизбежное?

«Нет… Это - не Том… Он не мог… Нет!»

Билли не верил тому, что слышал. Не верил, что это говорил человек, который несколько минут назад спал с ним в одной постели. Не верил, что эти слова, кромсающие его душу на куски - произносил ТОМ.

Как о шлюхе говорил… Они что-то еще обсуждали, но Билли уже не слышал. Биение сердца в висках перекрывало все, пульс зашкаливал. И Билли не понимал, как оно еще не разорвалось?

И пока этого не случилось, он, с усилием оттолкнувшись от стены, не спеша подошел к вешалке, поставил туфли на пол и молча начал обуваться.

***

Тому было все равно, дома его сосед или нет. Он не думал о том, как сейчас ему с ним вести себя. Было не до этого, даже если бы там было десять Михаэлей, Том все равно испытал бы такое же режущее ощущение одиночества.

Михаэля не было.

Том не выпускал из рук телефон. Он не знал точно, когда решится набрать номер Билли. Вечер - понятие растяжимое, и все растягивающееся ожидание подходящего, по его мнению, момента медленно, но верно, убивало.

Выпив кофе, покурив, уставившись невидящими глазами в темноту за окном, чувствуя, как все сильнее дрожат его пальцы от возрастающего волнения и напряжения, не покидающих его весь день - затушил сигарету и поплелся в комнату.

Включил свет и замер, глядя на так и не убранную, смятую постель. Закрыл рот ладонью, чтобы не завыть по-волчьи от раздирающего чувства потери.

«Нет… Я верну… Я должен!»

А потом перевел взгляд на кресло, и…

В углу, почти забившись в щель между подушками, лежала цепочка Уильяма. Та самая, которую Том сам с него снял, перед тем как увести его в ванную.

Том сглотнул и, подойдя к креслу, поднял такой нужный ему сейчас предмет.

Положил на ладонь, чувствуя тяжесть и холод металла, и вымученно улыбнулся. Просто ему вспомнилось примета - если хочешь возвратиться в какое-нибудь место, то оставь там что-то свое. И тогда обязательно вернешься туда.

«Ты вернешься, правда? Ты обязательно вернешься… Ко мне…»

Но, почему-то, именно сейчас в его сознании всплыл прямой взгляд Билла, перед самым его уходом, когда Том почувствовал, что он смотрит на него, как на музейный экспонат. Не сказать, что заинтересованно, скорее так смотрят на то, о чем было совсем другое представление, до того, как увидеть воочию. Просто Билл сам себе поверить не мог, что Том оказался именно таким.

«Полным дерьмом? Бля… Так и есть».

***

Было уже почти девять вечера, когда Трюмпер, изведясь так, что хотелось на все наплевать и рвануть к Биллу на байке, все-таки заставил себя немного успокоиться. Но выжидать он больше не мог. На это не было больше сил. Сидя на полу, спиной к радиатору, сжимая в руке цепочку, Том смотрел на мобильник.

***

Билли вздрогнул, когда в кармане куртки, валяющейся на кресле, зазвонил телефон. И по мелодии он наверняка знал, кто именно звонит.

Стала мокрой спина. Билл хорошо помнил, что когда уходил, сказал Тому, глядя в его ошалевшие глаза, что позвонит вечером. Сказал, хотя уже тогда знал, что НИКОГДА он ему больше не позвонит. Никогда…

И когда ударил его в лицо, надеялся, что Том поймет – это ВСЕ! Больше ничего между ними быть не может!

Но надежды не оправдались - Том отступать не собирался.

Закрыв уши ладонями, тяжело дыша, Уильям ждал, пока прекратится эта музыка - такая любимая им раньше, и такая ненавистная теперь.

- Заткнись… заткнись… заткнись!!! – умолял он, и трубка сжалилась и умолкла.

Выдохнул с облегчением, хотя и догадывался, что Том не ограничится одним звонком.

***

Время вызова закончилось, и Том уже понял, что Билл не собирается с ним говорить.