Том не верил, что у Билла отключен телефон. Ладно, в первый день-два после ссоры, но не через неделю же! И Тома он не заблокировал... А вот это уже означало только одно – Картрайт поменял номер.
«Ты действительно решил выкинуть меня из своей жизни, Билли? Так же, как и симку? Да? Вот так, просто? Раз - и все... И нет проблем? Проблем нет. Ссор нет... Тебя нет... А жизнь без тебя - есть? Билл, господи... Я не могу так...»
Том потерял счет времени, не понимая, что теперь делать.
Когда вспомнил, что нужно вернуть соседу телефон, вышел на кухню, но Михаэля там уже не оказалось. Том понуро побрел к нему в комнату.
- Мих, спасибо, – Том стоял в дверях, протягивая трубку. Михаэль оглянулся, отрываясь от ноута, цепляясь взглядом за бледное лицо друга.
Встал, сложив руки на груди и опершись о стол, посмотрел на Тома.
- А ну-ка, сядь, – кивнул он на кресло, и Том, выдохнув, сделал пару шагов и плюхнулся в него, бросая мобилу на диван. – Сиди. Понял? Я сейчас...
Том обреченно кивнул, подтянув к себе колени, обхватывая их. Михаэль вернулся в комнату через минуту, протянув ему баночку холодного пива.
- Держи, – устроившись напротив Тома, открыл банку. – Колись, давай... Что за херня происходит?
Том тоже открыл пиво и, глотнув, скривился. Несколько секунд молча смотрел на банку, поглаживая ее прохладный бок и испытывая желание прижать ее к горячему лбу, чувствуя на себе внимательный взгляд Михаэля.
- По-моему, все намного серьезнее, чем я думал...
- По-моему, тоже, – усмехнулся Михаэль, и Том на него удивленно посмотрел, не совсем понимая, о чем он. – Он не хочет тебя простить?
Том отвел взгляд.
- Я не могу найти его.
- В смысле?
Том пожал плечами.
- В прямом. На его доме висит табличка: «Сдается», – Томас сдержал рваный выдох. – И номер не отвечает, совсем... Я думал, он меня просто заблокировал, поэтому с твоего хотел позвонить... Короче, надеялся все-таки. Но там то же самое...
Он умолк, сделал еще глоток пива. Михаэль почувствовал растерянность.
- А кого-то из знакомых его знаешь?
Том вскинул взгляд, вспомнив про Еву и Дэвида. Но Ева очень давно не появлялась в баре, а про Дэвида он знал только то, что тот из Манчестера, как и Билл. И это все.
- Двоюродная сестра его к нам в бар раньше приходила...
- Во-о-от, видишь! – Михаэль обрадовался возможности хоть чем-то подбодрить Тома. – Придет, и спросишь у нее.
- Если придет, – Том кусал уголок губ. – А если нет?
- Значит, он сам тебе позвонит. Том, может, он телефон потерял или еще что... Ну, чего ты сразу заморачиваешься?
- Мих... Он дом сдал, понимаешь? ОН. ЕГО. СДАЛ!!! Он уехал... Насовсем…
Михаэль продавил пальцами банку, и она со щелчком распрямилась.
- Это после... после того случая, с мотелем? – осторожно предположил он, надеясь, что сейчас Томас захочет об этом поговорить.
Том кивнул и уткнулся лбом в коленку. Пальцы нервно сжали штанину, и Михаэль смотрел на его белые костяшки.
- Да, тогда я видел его в последний раз...
«Видел? Если судить по вашей койке, смотрел ты на него с очень близкого расстояния».
- Вы подрались, что ли? Погром такой оставили, – еще более осторожно, боясь, что Том закроется.
- Нет... то есть, да... Немного... А то, что ты видел, это уже я один устроил. Когда он ушел...
«Когда он ушел... Совсем ушел...»
Михаэль усмехнулся.
- Здорово ты там, блин! В гневе ты, оказывается, страшен! – он хоть как-то пытался разрядить обстановку. – Буду знать.
Том невесело усмехнулся, положил подбородок на руку, лежащую на колене.
- Курить будешь? – спросил Михаэль, поднимаясь, но Том отказался.
Закурив возле стола, спиной к Тому, спокойно спросил:
- Значит, как я понимаю, вернее, уже давно понял... ты мне тогда на кухне туфту гнал? Так?
Том откинулся на спинку, делая еще несколько глотков.
- Если понял, чего спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответил он, и Михаэль, отодвинув ноут, присел на край стола, поставив ногу на стул.
- Хочу от тебя услышать. Все как есть, Том... Ты мой друг, в конце концов! И я хочу знать, что с тобой происходит?
- Ты знаешь...
- Я знаю, что У ТЕБЯ происходит. А я хочу знать, что происходит С ТОБОЙ...
Том чуть помолчал.
- Ты уверен, что хочешь ЭТО знать?
- Абсолютно! – Михаэль выдохнул дым.
Томас кивнул, глядя на зажатую коленями банку.
- Окей, как скажешь, – он снова замолчал, уже зная, что скрывать то, что он чувствует, нет никакого смысла. И бояться ему уже нечего. Самое важное между ним и Михаэлем осталось. Дружба.
- Я люблю его, Мих, – тихо сказал Том и вздрогнул от мощной волны мурашек, пронзивших его тело сверху донизу. – Люблю так, как никого не любил...
Михаэлю оставалось просто глубоко дышать.
Он верил Тому. Не понимал его, но верил.
- И там, в мотеле, я ему об этом сказал...
Михаэля это изумило:
- И поэтому вы поссорились окончательно? Из-за того, что ты его любишь?
- Из-за того, что я - ублюдок... Я не должен был... Только не понимал, что будет еще хуже... Для него это оказалось вообще невозможным... Что я, любя, такое натворил...
- Вон оно что! – Михаэль был почти в шоке. - Сдуреть можно...
- Да, только и осталось… Теперь вот... Я не знаю, что теперь делать? - выдавил Томас.
- Слушай... Ну, ты не переживай так. Может, он просто решил тебе нервы потрепать? Ну, проучить, что ли?
- Не думаю... Мне кажется, он на самом деле отказался от всего. И уехал... Домой. В Англию... Насовсем. А у меня даже ничего не осталось. Совершенно...
«Кроме шрамов на душе и полного сумасшествия. На память».
Том стиснул на груди свитер, кусая губы.
Михаэль кивнул, чуть прищурился, задумываясь, не спеша сбил пепел сигареты и положил ее на бортик пепельницы. Присел возле письменного стола, открыл ящик, что-то достал из него и подошел к Тому:
- Вот. Мне кажется, она тебе еще пригодится.
С бьющимся сердцем Том протянул руку.
На ладонь, серебристой змейкой, легла и свернулась цепочка Уильяма.
Том отвернулся, чувствуя, как увлажняются глаза.
***
Он сидел за столом, склонившись над тем самым наброском портрета Билла, написанным им когда-то. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
Тогда он точно так же, как и сейчас, не знал, что будет дальше.
Как жить дальше?
Сейчас Том бы многое отдал за возможность вернуться назад и исправить все, что разорвало их отношения.
Но это была лишь наивная невыполнимая мечта, и он это понимал, убаюкивая тянущее чувство в груди, моля дать хоть немного времени для передышки. Но оно становилось только острее...
Вернувшись от Михаэля, он нашел этот набросок и, не отрываясь, долго смотрел на Билла. Не хотелось верить, что никогда не он сможет посмотреть в его глаза... Не хотелось верить, что больше не представится возможность рассказать любимому парню о том, КАК он рисовал этот портрет. Он ведь хотел рассказать. Когда-нибудь… Обязательно...
А что оставалось теперь? Одни воспоминания, боль, раздирающая жизнь на ДО и ПОСЛЕ.
Даже надежда когда-нибудь увидеть его, стала такой призрачной.
Порванная цепочка, что он сжимал в руке - единственная вещь, оставшаяся от любимого человека, которая касалась его тела. Как же он был за нее благодарен Михаэлю!
И сейчас маленькие замочки, зажатые в его ладони, грели ноющее, растерянное, опустошенное сердце, и Тому казалось, что оно бьется через раз.
Адом для него был каждый день с момента разрыва, когда он еще не знал, что Билл уехал из своего дома. А дальнейшее будет не просто адом, это будет для него самым страшным кошмаром, сжигающим его душу. И не верил, что сможет выбраться из этого и не сойти с ума.
«Где ты... Где. Ты. Где. Ты».
Пульс бил по вискам. Без пощады, без остановки...
Том не хотел верить, что Уильям уехал из страны. Думать об этом было невыносимо. Но знал, что все равно будет звонить ему... Каждый день. Каждый час. Надеясь, что однажды услышит не холодный голос автоответчика, а голос любимого парня, без которого не видел смысла существовать дальше. Он очень надеялся на это.
