Даже на работе его некому было подкалывать и доставать, Курт свалился с гриппом, и его на время заменили новеньким официантом, который обращался к хмурому бармену только по делу.

В понедельник Томас вдруг вспомнил о цепочке, которую сорвал и выбросил в мотеле. Стало еще тоскливее на душе, отчаянно захотелось вернуть ее. Но всерьез рассматривать идею возвращения в мотель, где устроил погром, и требовать потерянную безделушку? Нереально.

Том не мог знать, что в эти дни тот, о ком были все его мысли, собирал чемоданы, решал проблемы с отъездом, заключал договор о перегоне машины в Манчестер и перевозке туда же его вещей. Среди которых были и его, Тома, вещи. Их Билл, не раздумывая, забрал себе. Все - кроме громоздкого подрамника, который оттащил в гараж.

Заменив сим-карту на телефоне уже на второй день, теперь точно зная, что Том не позвонит, даже если захочет, и не появится после обещания, данного в мотеле, Уильям был спокоен. Это было вынужденное, рассудочное спокойствие человека, который дрожащими руками перерезает один за другим провода от взрывного устройства, надеясь избежать самого страшного.

Ему был нужен этот «ледниковый период» после нервного срыва, что они устроили друг другу. И сейчас было плевать, когда сможет измениться хоть что-то. Единственной целью и желанием было одно – оказаться как можно дальше. Об остальном он старался просто думать пореже, хотя бы потому, что все равно забыть пока было невозможно.

Первое время он собирался пожить дома, на дальнейшее планов не было.

Хотелось свалить - и чем быстрее, тем лучше, не дожидаясь отправки вещей - и он обратился за помощью к Еве. Сестра была в шоке от неожиданного решения Билла, только повлиять на него, при всем желании, не могла, видя, что Уильям в жутком душевном состоянии и что уговаривать его остаться будет совершенно бессмысленно.

Сама же Ева через несколько дней с друзьями собиралась в тур по Европе, до самых рождественских праздников. И упорно настаивала, чтобы Билли присоединился к ним, пообещав все хлопоты по отправке вещей в Англию переложить на свою маму, его родную тетку, у которой Билли несколько лет назад жил вместе с Евой, пока не снял дом. И когда та согласилась – отступать было некуда, и Билл принял приглашение, понимая, что сейчас это для него будет лучшим решением.

Ему нужно прийти в себя, а поездка поможет отвлечься хоть немного, чтобы не бросаться дома на стены, пока он будет привыкать к мысли, что к прошлому возврата нет. Что никогда уже не почувствует его губ, никогда не выгнется, как большая кошка, под настойчивыми нервными пальцами... Не будет сходить с ума от горячего шепота...

Что просто... НИКОГДА. СЮДА. НЕ ВЕРНЕТСЯ.

- Никогда не говори «никогда»? – грустно усмехнулся Билли сам себе, не веря в эту поговорку.

***

10 декабря 2008 12:31

W@R

Тема: Прощай Гамбург

Настроение: отмороженое

Плэйлист: ------------------------

Читать далее…

http://sweetest-prince.blogspot.com/...g-post_10.html

Сегодня я уезжаю.

Хотелось бы на край света, но пока просто в тур под романтическим названием «Рождество в Париже».

«Гамбург - Амстердам - Брюссель – Париж (5 дней) - Люксембург – Кельн».

10-27 декабря.

Неожиданно. Но, наверное, к лучшему.

Из Кельна сразу в Манчестер (надеюсь, к тому моменту уже доставят мои вещи и машину). 

Сюда я больше не вернусь.

Незачем.

***

Том слишком хорошо помнил свое обещание, данное Уильяму - больше его не тревожить. Только с каждым днем становилось все тяжелее его держать.

Он думал о нем днем, он с мыслями о нем засыпал и просыпался разбитый. Билли ему снился... Его грустные, красивые глаза. ТОТ взгляд, самый последний, которого Том не забудет никогда. И этот разрушительный смерч лишь набирал обороты, причиняя все больше страданий.

В пятницу, закончив работу и вырулив со стоянки на байке, спустя пять минут он обнаружил, что свернул вовсе не в сторону своего дома. Том ехал туда, куда тянуло, где был счастлив, как никогда раньше. Зная, что его там не ждут, и поэтому он даже не станет пытаться выходить с Биллом на контакт.

Просто страшно хотелось побыть рядом с ЕГО домом, увидеть свет в окнах и понять, что он – там. Больше ничего не нужно. Посмотрит - и уедет...

С бьющимся сердцем остановился, не доезжая полсотни метров. Заглушил своего коня, снял шлем, убирая с лица волосы. И не дышал, глядя в сторону до боли знакомого дома.

На втором этаже было темно, а окон первого этажа отсюда видно не было. Томас слез с мотоцикла, держа шлем в руке.

Чем ближе подходил, тем все явственнее ощущал не просто волнение, а тревогу – свет не горел и внизу. Лишь тускло светилась лампа над входом на крыльце. Машины тоже не было. Мелкий снег, падавший весь вечер, лежал во дворе нетронутым покрывалом.

- Что за...? – Том уже подходил к воротам, ощущая что-то неправильное во всей этой обстановке. Он не верил, что после их разрыва Билли сейчас где-то с кем-то развлекался.

«Тогда - что? Где он?»

Взгляд упал на какую-то табличку на лужайке перед домом, и еще не видя надписи, Том почувствовал приступ паники.

«Дом СДАЕТСЯ».

- О... не-е-ет! – первое, что он сделал, увидев надпись - содрал с себя перчатки и схватился за мобильник.

«Нет! Ты не мог... со мной так... Не мог!»

Он сглатывал, чувствуя, что во рту стало суше, чем в пустыне, набирая номер Уильяма дрожащими пальцами. А потом, сходя с ума, слушал гудки, шепча: «Давай, Билли! Сними трубку... Ответь!»

Даже не думая, что он скажет сейчас Биллу - важен был сам факт, чтобы на том конце ответили.

Ответил автомат. «Абонент недоступен».

И жуткая тоска сдавила сердце стальным обручем, заставляя дрожать от слабости колени.

«Ты не мог... не мог... Я не верю!»

***

Том удивлялся, как почти в невменяемом состоянии, без приключений добрался домой. Все еще теплилась надежда, что Уильям со зла заблокировал его номер телефона. А вот с чужого - он обязательно ему дозвонится.

Поэтому Том несся домой, надеясь, что там Михаэль, а у него - телефон...

Он сдерживал рвущееся из груди смятение, страх сковывал все внутренности. Но надежда еще была... Была.

Дома его встретил Михаэль и запах кофе, тянущийся из кухни.

- Блядь, Том... Может, хорош уже на байке гонять, пора закрывать сезон, не кажется? Снег с утра шел, не дорога – каток! У меня на работе народ в две смены рихтует мятые бамперы.

- Я знаю, – буркнул Том, раздеваясь в прихожей.

- И ты это... чего долго так? Я уже дергаться начал, – Михаэль, двумя руками держал кружку с кофе, внимательно оглядывая друга.

«Епт... Знал бы ты, как дергаюсь я!»

- Мне надо было, – Том встал с тумбочки. – Это... дай мне свою трубу на минуту?

Том бесцеремонно забрал у Михаэля кружку и сделал пару глотков горячего напитка, пока тот ходил в комнату за мобильником.

- Проблемы с трубой? Или случилось что?

- Потом, ладно? – Том вернул кружку и, забрав телефон, направился в свою спальню.

- Потом, так потом, – Михаэль прекрасно чувствовал сильнейшее напряжение, исходившее от Тома.

Хоть в последние дни он и был подавлен, но такого за ним не наблюдалось...

Том, усевшись на кровать, несколько секунд просто смотрел на мобильник, пытаясь успокоиться, прежде чем набрать номер Билла.

А потом...

Снова гудки и убивающе равнодушный голос робота.

- Пиздец! – Том отключился и, облокотившись о колени, опустил голову, чувствуя, как все сильнее начинает трясти.

Он не знал, что думать, вернее, боялся поверить в то, о чем кричала вся эта ситуация.

«Что ты творишь? Где ты, Билли? Черт! Что же МЫ С ТОБОЙ творим? Что УЖЕ натворили?»

То, что у него еще несколько дней назад было желание порвать со всей этой историей, он сейчас даже не помнил, настолько это было неправильно и чудовищно глупо.