Маркус протянул мне кружку каваджа.

— Выпейте, трофей. Вы белее снега.

Я взяла напиток и сделала глоток. Кир повернулся ко мне и взглянул с беспокойством.

— Всё хорошо, трофей?

— Он угрожал убить тебя.

Симус фыркнул, беря кавадж у Маркуса.

— Ифтен всегда говорит, прежде чем думает.

— Тем не менее, — Кир стал любоваться танцем, как будто у него не было никаких проблем. — Он заговорил. Вдруг есть согласные с ним.

Симус согласно пробасил:

— И где он набрался храбрости, интересно?

Кир пожал плечами, и оба перевели внимание на танец.

Я тоже стала наблюдать, хотя не смогла запомнить ни цветов, ни узоров. Я ждала, когда сердце уймёт свой бешеный бег. Все вели себя, как будто ничто не произошло, как будто смертельные вызовы военачальнику бросают каждый день. Я сидела, пытаясь осознать происходящее, как закончился последний танец и Ифтен выполнил некую церемонию, чтобы завершить ритуал. Кир оказался рядом со мной прежде, чем я успела подняться. Простым жестом он подозвал Рэйфа и Преста.

— Отведите её в мою палатку и хорошо охраняйте, — тихо произнёс он. — Оставайтесь с нею до моего возвращения. Я обойду лагерь. Симус?

Симус встал, и я заметила, что он едва держится на ногах.

— Он не может идти. Он слишком долго опирался на больную ногу. — Я встала и накинула плащ. — Я должна его осмотреть.

Симус сморщил нос, но кивнул.

— Она права.

— Отведите их к палатке Симуса. Как только она закончит осмотр, проводите её в мой шатёр. Маркус может отправить Гила к ней. — Кир вперил в воинов свирепый взгляд. — Не оставляйте её одну ни на мгновение.

— Ты созовёшь сенель? — спросил Симус, когда мы сошли с помоста.

— Мы поговорим, как только я проверю настроение воинов.

И Кир растворился в сгущающейся темноте.

Палатка Симуса приветствовала нас теплом и уютом. Войдя внутрь, Симус опустился на кровать с помощью Маркуса. Как только штаны и бинты были сняты, я убедилась, что рана заживает как надо.

— Ты только слегка её перетрудил, Симус.

— Возможно, маленький целитель. — Он откинулся на спину. — Но как я мог пропустить танец? — Его улыбка стала шире, глаза замерцали. — И какой!

До, вошедшего в палатку, Жодена донёсся обрывок последних слов.

— Да, Ифтен дурак.

Симус рассмеялся.

— Ифтен — хороший воин, но он боится перемен, а Кир вносит разительные перемены. Ты удивлён, что они поссорились?

— Я заберу Гила? — тихонько спросил у меня Маркус.

Я рылась в лекарствах, стоящих у кровати.

— Нет, то есть, он нужен здесь.

Жоден сел на табурет в сторонке.

— Удивительно, что он бросил вызов.

— Он озвучил истину. — Симус уставился в потолок палатки. — Где только смелости набрался?

— Не понимаю, о чем он думал, — произнесла я, не отрываясь от работы. — Он угрожал Киру смертью. Согласно нашим законам его бы объявили преступником.

Симус слегка поморщился от моего прикосновения.

— Мы даём власть лишь тому, кто её заслужил. Вызов — часть определения лидера.

Я удивлённо заморгала.

— Ксиманд властвует по праву крови, так заведено богами.

— А не потому, что он хороший воин, — съязвил Маркус.

— Именно поэтому у него есть солдаты, как Уоррен, — огрызнулась я, больше уязвлённая тем, что критикуют мой народ, а не в защиту единокровного брата. Я посмотрела на Симуса. — Значит, Ксиманд как король должен выиграть в поединках, чтобы сохранить за собой трон.

Жоден тихонько засмеялся.

— Всё не так просто, трофей. Не всякий имеет право на поединок. Ифтен имеет право бросить вызов Киру, но не во время кампании.

Воцарилась глубокая задумчивость. Я сконцентрировалась на повторной перевязке и рассчитала дозу лекарства от повышенной температуры. Также я предложила Симусу лотос для спокойного сна, но он отказался. Как только я закончила, Маркус вытолкнул меня из палатки.

Как только мы оказались на улице, я стала сопротивляться.

— Я хочу осмотреть ногу Атиры.

— Ничего подобного. — Маркус заградил мне путь. — Вашество сказал «в палатку», значит в палатку.

Рэйф откашлялся, чтобы привлечь моё внимание и заговорил, как только я повернула к нему голову.

— Это приказ военачальника.

Я хотела было заспорить, но рука запульсировала от боли. Мы вернулись в шатёр Кира, только чтобы принять участие в жарком споре, как Рэйф и Прест собираются меня охранять. Они интерпретировали инструкции буквально и намеревались сидеть и смотреть, как я сплю. После горячего разговора Рэйф и Прест вышли на улицу, и мы с Маркусом остались одни.

Стараясь не тревожить руку понапрасну, я осторожно свернула плащ и оставила его на скамье.

— Маркус, а поединки часто происходят?

— Конечно, трофей. Прежде чем собрать армии, нужно провести поединки на определение званий. Но это в начале весны. Никто не выйдет бросить вызов во время кампании.

— Ифтен осмелился.

— Ифтен — дурак. — Маркус тихонько засмеялся. — Вашество позаботился о нем, не поднимая меча.

— Кто-то может бросить вызов Симусу? Когда он ранен?

— Этого бы не произошло, трофей. Другой занял бы его место до полного выздоровления. Фактически, сам Ифтен, так как он третий в иерархии. — Маркус разжёг жаровни. — Хотя немногие выздоравливают после такой раны. — Он мрачно посмотрел на угли, затем повернулся ко мне. — Ложитесь спать. Вашества не будет до поздней ночи, я его знаю.

Я долго пролежала с открытыми глазами, задаваясь вопросом о мире, где воин получает свой ранг и титул за заслуги, а не из-за сословия или обстоятельств рождения. В полудрёме мне представлялось, как Ксиманд сражается с Уорреном за корону, пока я окончательно не провалилась в сон.

Утро встретило меня тёплым объятием, хмурым лицом и голосом Кира у самого уха:

— Сегодня ты не должна вставать с постели.

День не задался с самого начала.

Маркус насупился из-за нехватки сна. Кир стал ещё мнительнее, чем прошлой ночью, если такое только возможно. Я была расстроена, потому что рука разболелась, Маркус раздражителен, а Кир невозможен.

Он приказал мне остаться в постели.

Я отказалась.

Он приказал мне остаться в палатке.

Я отказалась.

Он приказал смириться с эскортом моих охранников, Рэйфом и ещё десятком людей у палаток, сходить к ученику на осмотр и вернуться.

Я отказалась. Я попросила вместе поехать в город, чтобы увидеть Уоррена.

Он отказался.

Во время этой беседы мы успели искупаться, одеться и поесть. И разговор мы вели на пределе наших лёгких.

Наконец к нам вышел Маркус и заревел:

— Хватит!

Мы замолкли и повернулись вперить в него гневный взгляд.

Маркус сверкнул глазами в ответ.

— Вы, — сказал он, указывая на Кира. — Поедите в город с небольшим отрядом и разузнаете, что удалось раскопать Уоррену. — Он повернулся и указал на меня. — Вы. Пойдите в палатки с вашими охранниками. — Он впился взглядом в нас обоих. — Проклятые дураки.

И ушёл к себе.

— И не возвращайтесь, пока я не высплюсь! — крикнул он напоследок.

Кир схватил плащ с мечом и ушёл. Я просверлила взглядом стену палатки, допивая кавадж, захватила плащ и ушла. Эпор и Айсдра ждали снаружи и с трепетом последовали следом, когда я прошла мимо них. Они шли в ногу позади меня и были достаточно умны, чтобы хранить молчание всю дорогу.

Я подошла к палатке Симуса, желая проверить его рану, но из шатра вышел Жоден, стоило мне подойти ближе.

— Он спит, трофей. Они с Киром сидели до поздней ночи.

— Пусть спит.

— Я пойду с вами, если можно. Я хочу поговорить с Атирой. — Жоден зашагал рядом со мной. Эпор и Айсдра продолжали, молча идти следом.

— Для твоей песни?

Жоден кивнул.

— Я желаю увидеть, что произошло её глазами.

— Ты будешь петь о том, что произошло вчера вечером? О вызове Ифтена?

Жоден фыркнул.

— Нет, трофей. Песни, которые я теперь создаю, должны быть великими балладами грандиозных событий, историями, которые помогут мне пробрести титул Певца. Я не буду воспевать дураков.