Я смотрю на массивное лицо Колтона, расслабленное, красивое и невинное. Он сглотнул, повернул голову, приподнимаясь во сне навстречу моему прикосновению. Не знаю, что я делаю, почему, куда это заведет. Колтон по-прежнему крепко спит, дыша глубоко и ровно, и при этом смешно и тихо похрапывает.

Одной рукой он обнимает меня, слегка прижимая к себе, другая покоится у него на груди. И сейчас эта рука непроизвольно сдвинулась вниз и остановилась на моей заднице. Да. Мне это нравится. Я передвинулась повыше, чтобы ладонь Колтона сжала левую ягодицу.

Что я творю? Я не в силах разобраться в себе. Он перестал целовать меня, когда я была расстроена, чтобы не воспользоваться ситуацией, а я ласкаю его во сне, заводясь, как дешевка, от прикосновения руки, лежащей на моем заду, пока он мирно похрапывает.

Нехорошо, но я немного стащила с него трусы. Он еще чуть больше выглянул из-под резинки. Теперь я увидела толстую розовую шляпку гриба с крошечным отверстием на конце и бороздкой внизу по краю. Я зажмурилась и приказала себе остановиться. Не помогло. Прикусив губу, я коснулась розовой плоти большим пальцем — нежная как бархат. Я не удержалась и погладила его всего, с трудом сглотнув от восхищения. У меня ушло довольно много времени на то, чтобы ладонью пройтись от кончика до основания.

Я сильно прикусила губу, чтобы убедиться — это не сон. Острая боль подтвердила — это явь. Я не сплю, и я законченная шлюха без понятия о морали. Я ведь никого не касалась после Кайла. Целовалась с несколькими парнями в попытке заставить себя жить дальше и погасить острое желание, которое так долго носила в себе. Но ни один из них не вызвал у меня и искры ответного чувства. Будто я мертвая. Дэн был на редкость настойчив, я тоже старалась себя принудить, но ничего не получалось.

Не могу сказать, что Колтон вызвал во мне некую искру, — нет, это чувство гораздо более сильное, чем просто искра. Один взгляд на Колтона разжигает во мне огонь. Его прикосновения — даже невинное рукопожатие — пробуждают внутри настоящий ад.

Трогать его в таком интимном месте и так эротично? От меня исходил такой жар, что можно было зажечь спичку. Пламя желания разгоралось с каждой секундой.

Не могу перестать его гладить. Вверх и снова вниз, лаская ствол, ощущая его толщину через скользкую ткань трусов. Колтон двигается в такт моим движениям, он просыпается. Стонет, извивается под моими пальцами. Теперь я не могу остановиться. Кажется, он близок к разрядке.

Я прижала палец к кончику и принялась водить вокруг отверстия, чувствуя, как напряглось подо мной тело Колтона. Подняв голову, я смотрела, как распахнулись его недоумевающие глаза, как они сфокусировались и неуверенно заморгали, когда он приподнялся. Мой взгляд метнулся вниз, и я увидела, как белый ручеек заливает его живот.

— Что за хрень? — сказал Колтон чуть невнятно, озадаченно и медленно.

Он разрядился, но все еще сонный. Я сунула руку в трусы и взялась за него рукой, прикусив губу от его шелковистой плотности. Взгляд Колтона встретился с моим, и я видела, что он не понимает, сон это или явь, как себя вести и что сказать.

— Извини, — прошептала я. — Я тебя случайно задела, проснулась и… не удержалась.

— Я сплю? — осторожно спросил он.

Я покачала головой:

— Нет.

Он опустил глаза на свой мокрый живот.

— Значит, ты…

Я кивнула:

— Да.

— Пока я спал?

Я снова кивнула, не в силах выдержать его взгляд.

— Да. Я не знаю… Извини. Я… Я просто не удержалась, ничего не смогла с собой поделать. Я понимаю, это нельзя, но я, это… — Я замолчала, не представляя, как закончить фразу. Я набрала в грудь воздуха и начала снова: — Ты был таким твердым и большим, а я так долго… то есть я…

— Нелл, — сказал вдруг Колтон. — Заткнись.

Я заткнулась.

— Посмотри на меня, — велел он.

Я заставила себя поднять глаза.

— Извини, — прошептала я.

— Я сказал, заткнись.

Я поморщилась от резкого тона, но прикусила язык и ждала.

— Я даже не знаю, что сказать. Я думал, что сплю. — Глаза Колтона пронзали меня насквозь, синие и горячие, как пламя газовой горелки. — Хочешь знать, что я видел во сне?

Я кивнула.

— Отвечай вслух.

Передо мной новый Колтон — властный, требовательный. Я не знала, беситься ли от его приказов или возбуждаться от них. Я решила делать и то, и другое.

— Да, Колтон. Я хочу знать, что тебе снилось, — сказала я мягко и покорно, хотя глаза наверняка выдавали мой гнев.

Его лицо осталось бесстрастным.

— Тебя. Я видел во сне тебя. — Его глаза сузились. — Я видел во сне, как ты делаешь то, что ты, получается, делала наяву.

— Это был хороший сон? — набралась я смелости и спросила. — Тебе он понравился? — Я провела пальцем по густеющей липкой массе на животе Колтона, глядя на него из-под опущенных ресниц.

Он резко втянул воздух, глядя, как мой палец рисует узоры на его коже. Затем его взгляд опять метнулся ко мне.

— Это был противоречивый сон. Я не должен был хотеть, чтобы это был не просто сон. Я не должен был хотеть, чтобы он стал явью. Но я хотел.

Я пыталась игнорировать оглушительное биение крови в ушах.

— Отчего же не должен?

Колтон нахмурился.

— Потому что… из-за всего.

— Объяснись.

Я тоже могу быть настойчивой.

— Потому что ты любила Кайла.

— Его уже нет. Это не измена. — Я с трудом сглотнула, потому что довод Колтона был очень веским. Это как раз будет изменой. Я изменю мертвому Кайлу.

— Твоя очередь высказаться.

— О чем?

— О своих мыслях хотя бы.

Я принялась обводить пальцем анимэшного героя на груди Колтона, оранжево-желтые языки пламени, глаз дракона.

— Я лгу, это будет изменой. Изменой его памяти. Но это… чушь.

Впечатавшись затылком в подушку, Колтон отвернулся и уставился в стену. Его челюсти сжались и снова расслабились — на загорелой коже двинулась тонкая черная щетина.

— Ну, не х…ня ли все это? — едва слышно сказал он.

Он выбрался из кровати, сделал пару шагов по коридору и исчез в ванной. Я видела, как он намочил полотенце и вытер живот. Вернувшись, Колтон лег рядом со мной на бок, глядя на меня.

— Я тоже именно так думаю, — сказал он. — Глупо, но не могу избавиться от ощущения, что мы оскорбляем его память. Хотя это фигня, если бы он не умер, он бы первый захотел, чтобы мы были счастливы.

— Вранье. Будь он жив, он бы захотел меня.

— Однако его нет!

— Это аргумент или возражение? — поинтересовалась я.

Колтон фыркнул:

— Даже не знаю. — Он повернул голову и посмотрел на меня. — Блин, то, что ты сделала, все меняет.

— Знаю, — едва слышно ответила я. — Ты сердишься?

Он энергично затряс головой.

— Сержусь? Нет. Я растерян. Не буду лгать, это почти подстава. Не могу сказать, что я этого хотел, но и не стану утверждать, что был бы против.

Я задохнулась.

— Я все поняла. Прости меня. Я… сама себе противна.

— Перестань. Даже не начинай, слышишь? Я сам хорош. Ты спала, а я тебя раздевал…

— Чтобы мне не пришлось спать в джинсах, — перебила я.

Но Колтон тоже перебил меня:

— Я хотел посмотреть на тебя. На твою прелестную круглую задницу. Я трогал тебя за ляжку.

— Но ты меня не… Не сделал того, что сделала я.

Свободной рукой Колтон потер лицо.

— У нас что, соревнование? Кто кого переплюнет в скотстве? — спросила я.

В душе, однако, я боролась с ошеломлением. Колтон хотел посмотреть на мою «прелестную круглую» задницу? Я привыкла считать, что задница у меня, наоборот, толстая. Комплексы легко не сдаются. Выходя на пробежки, я бегаю, как одержимая, — иногда мне удается убежать от мыслей, воспоминаний, ночных кошмаров и чувства вины. Еще помогает музыка и «Джек Дэниэлс». Но как бы я ни бегала, попа на месте, и грудь уменьшаться не желает.

— Я бы победил в таком соревновании на счет «раз», это без вопросов, — сообщил Колтон. — У тебя была минутная слабость. А я скотина по жизни.