— Какой бонус?

Челси, скучая, сидела за столом Марка и отвечала на письма, пока сам он был на каком-то важном совещании в офисе «Чинуков». Марк не сказал, что это за совещание, так что у нее не было никаких идей по поводу того, когда он вернется. Откинув голову назад, она принялась рассматривать разные фотографии и постеры на стенах.

Ее взгляд задержался на фото, где Хитмэн держал шайбу, на которой было написано «500». Несколько дней назад он сказал Челси, что именно этой шайбой забил пятисотый гол в своей карьере. Челси улыбнулась так, будто понимала всю важность события, и он засмеялся, потому что на самом деле она и понятия об этом не имела.

— Вот то, что мне в тебе нравится, — сказал Марк. — Тебя не впечатляют деньги и слава.

— Ну, я даже не знаю. — Она подумала о бонусе. Подумала, что, возможно, должна сказать Марку о нем, но, казалось, сейчас не самое подходящее время. Не когда он говорит о том, что ее не впечатляют деньги. — Я бы хотела быть настолько известной, чтобы роли в фильмах писались для меня, — сказала она вместо этого.

— Это другое. Это мотивация тем, что тебе нравится делать, а не деньгами или славой, которые может принести работа. Я знаю множество парней, которые гнались за деньгами и славой, когда нужно было думать о повышении своего мастерства.

Челси обвела глазами комнату:

— А тебя деньги не мотивировали?

— Может быть, немного, в самом начале, — Марк пожал плечами. — Но это всегда ошибка.

Вначале и Челси мотивировали деньги, но она бы не назвала это ошибкой. Не теперь. Она влюбилась в Марка, и пути назад уже не было.

Челси встала и подошла к фото, пройдя через серебряные лучи света, струящиеся через закрытые занавески, и подняла руку к холодному стеклу. Посмотрела на улыбающееся лицо Марка и улыбнулась в ответ.

Ее пальцы скользили по гладкой поверхности, и Челси чувствовала себя живой, счастливой. Не было пути назад к тому времени, когда она считала Марка колоссальным идиотом. Слишком поздно. Она любила в нем все. Любила звук его голоса и смех. Любила его запах и прикосновения ладони к ее руке или талии. Любила то, что чувствовала, когда Марк смотрел на нее или просто заходил в комнату. Любила то, что под его твердым панцирем пряталось нежное сердце.

Хотя Челси не знала, что он чувствует к ней. О да, она полагала, что нравится ему. Из всех, с кем он мог бы провести ночь с Кубком, Марк выбрал ее. Но нравится — это не любовь. Челси знала, что ему нравится заниматься с ней сексом, но секс — это не отношения.

Она опустила руку. В желудке прямо под счастливым сердцем связался в тугой узел страх. Челси начинала серьезно подумывать о том, чтобы изменить всю жизнь ради мужчины, которому нравилась. Она никогда не менялась ради мужчины, а сейчас перечислила про себя список причин, которые подтверждали, что остаться в Сиэтле — хороший план. Причин, которые не имели отношения к Марку.

Челси нравился Сиэтл. Нравились ощущения, которые он дарил, и более прохладная погода. Ей нравилось быть рядом с сестрой, и понравилась местная реклама, в которой она снималась. Может быть, имеет смысл снова сходить на пробы на роль в местном театре.

Но не в «Оклахома!». Она не умеет петь, а Марк явно ненавидит мюзиклы. Челси улыбнулась, но ее веселье быстро испарилось. Надо сказать ему о бонусе. Это лежало камнем у нее на душе, и Челси знала, что должна сказать Марку. Надеялась, что когда все объяснит, он не будет делать из этого проблему. Деньги не имели никакого отношения к ее чувствам. Она согласилась на бонус даже раньше, чем встретила Марка. Она влюбилась в него, несмотря на все попытки удержаться от этого шага, но с недавнего времени начала чувствовать, что эти деньги — большой секрет, который она скрывает от любимого мужчины.

Ее внимание привлекло движение в дверях, и она повернулась. Там, опершись плечом о дверной косяк, стоял Марк и глядел на нее. При виде его счастливое маленькое сердце Челси подпрыгнуло.

— Я не слышала, как ты подъехал.

Он сложил руки на широкой груди и смерил Челси пристальным взглядом.

— Десять тысяч долларов — большая сумма. Ты хороша, Челси. Может быть, даже стоишь этих денег.

Она догадалась, что это не комплимент, и почувствовала себя, будто ее ударили колом в грудь.

— Ты говоришь про бонус?

— Ага. — Марк не выглядел злым. И это хорошо. — Мне только что растолковали это дело.

— Я собиралась сказать тебе. — Нет, не злым. Просто закрытым, как раньше, но Челси могла объяснить. Он поймет. — Я просто ждала подходящего момента.

— Подходящий момент был в тот день, когда ты появилась на моем пороге. Прямо там все и прояснить. Или, если это был неподходящий момент, как насчет всех других моментов, когда я считал, что ты здесь, потому что хочешь быть здесь? Как насчет всех тех моментов, когда я строил из себя осла, думая, что ты та, кем не являешься?

— Я тот же человек сегодня, каким была вчера.

— Я не знаю, кто ты.

— Нет, знаешь. — Челси направилась к нему. Она может объяснить. Может все исправить. Она хорошо умела все исправлять. — Я должна была сказать тебе. Хотела сделать это, но, думаю, боялась, что ты не поймешь.

— О, я понимаю. Я понимаю, что ты считаешь меня лохом.

Челси покачала головой:

— Я никогда так не думала.

— Обычно я за милю чую скрытые мотивы, но когда ты появилась, моя жизнь была таким дерьмом, что я не мог нормально думать. Ты использовала свое тело как высококлассная проститутка, и я попался. Я — лох.

Ноги Челси резко остановились в центре комнаты, и все ее тело тоже замерло.

— Что? Я не использовала свое тело. Все не так.

— Все именно так. Тебе нужны были десять штук, чтобы сделать операцию. Я — просто средство получить то, что ты хочешь. — Он выпрямился. — Тебе не нужно было трахаться со мной. Не нужно было так далеко заходить.

Челси задохнулась и снова покачала головой.

— Я не поэтому занималась с тобой сексом. Я пыталась избежать этого, но… — Она подняла руку, затем опустила ее. — Я старалась держаться профессионально.

— Не так уж сильно ты и старалась.

С этим Челси не могла поспорить. Не так уж она и старалась.

— Вначале я была здесь из-за бонуса. Десять тысяч долларов — большие деньги. Может быть, не для тебя, но для меня — большие. — Она ткнула себя в грудь. — Я не просила этого бонуса. «Чинуки» предложили, и я ухватилась за шанс. И не собираюсь за это извиняться. Вначале я была здесь из-за денег. И ты делал все, чтобы усложнить мою жизнь, но я не поэтому спала с тобой. И не поэтому я все еще здесь.

— Тогда почему ты еще здесь?

Не в силах сдвинуться с места, Челси смотрела на него. Закрывшегося от своего гнева и от нее. Она любила Марка. Любила его больше, чем когда-либо любила другого мужчину.

— Потому что я начала узнавать тебя, и ты стал многое значить для меня. — Ее сердце разбивалось, и она ничего не могла сделать, кроме как сказать Марку правду. Ужасающую правду. — Я люблю тебя, Марк.

Он засмеялся, но в этом смехе не было радости. Затем, наконец, Челси увидела злость в его глазах. Холодную, ледяную злость.

— Отличный прием, но я не лох. По крайней мере, не сегодня.

Она только что обнажила перед ним свою душу, а он ей не верит. Как такое возможно? Разве он не видит, какую боль причиняет правда?

— Я не лгу. Я не собиралась влюбляться в тебя, но влюбилась.

— И ты ждешь, что я поверю в это? — Его подбородок напрягся. — Сейчас? После всего?

У нее в желудке и груди смешались гнев, боль и отчаяние, и глаза начало жечь. Под нижними веками собрались слезы, скользнули на ресницы.

— Это правда.

— Слезы — тоже отличный прием. Ты актриса получше, чем я думал.

— Я не играю. — Она стерла слезы со щеки. Боль в животе была слишком настоящей. Он должен увидеть это. Нужно заставить его услышать и поверить. — Я люблю тебя. — Челси ткнула пальцем в его сторону. — Ты заставил меня полюбить себя, хоть я и знала, что это очень плохая идея. Ты заставил меня все полюбить в тебе. — Она опустила руку. По щеке скатилась еще одна слеза. — Ты заставил меня полюбить тебя сильнее, чем я любила кого-нибудь в своей жизни.