Он покачал головой:

– Останусь. У меня дома жена. Ее укусили. Я буду с ней до конца.

Я снова кивнул и наклонился достать из кобуры револьвер. Подумав, прихватил еще и рацию, а под конец решил забрать весь пояс.

Зои открыла водительскую дверцу и перелезла на пассажирское сиденье. Мы пристегнулись, и я завел двигатель. Стрелка топлива показывала, что бензобак на три четверти полон. Я не был уверен, что этого хватит, чтобы оказаться в безопасности, но выбираться из города надо было срочно.

Зои потянулась закрыть дверь.

– И заднюю тоже, милая, – предупредил я, закрывая двери со своей стороны.

Я вырулил на дорогу и решил поехать в том же направлении, куда укатила «скорая». От чего бы она там ни убегала, нужно делать то же самое.

На горизонте погасли последние лучи заката. Дрожа от страха, я медленно выбралась из джипа. Мои кроссовки, еще не просохшие после утреннего ливня, тут же утонули в грязи. Прижимая к груди монтировку, я шагнула в лесную тьму. Ночь выдалась тихая – настолько, что, казалось, любое мое движение было слышно за километры отсюда.

Я замирала при любом шорохе. А вдруг эти твари видят в темноте? Или находят жертву по запаху, как животные? Только мысли о девочках придавали мне храбрости и заставляли идти вперед.

Примерно через час тишину нарушило легкое шуршание. Я инстинктивно прижалась к дереву и закрыла глаза, вслушиваясь в темноту сквозь бешеное биение сердца.

Стоило мне успокоиться и поругать себя за мнительность, глаз различил черный силуэт, перебегающий от дерева к дереву буквально в двадцати метрах от меня. Зажмурившись, я бросилась бежать, и бежала, пока не споткнулась о подземную трубу, пролегавшую аккурат под главным шоссе.

Дикая боль пронзила сначала колени, потом живот, грудь и, наконец, лицо. Я упала в какую-то лужу и вся перемазалась, но тут же перевернулась, прислушиваясь к звукам вокруг меня и выискивая взглядом невидимого преследователя.

Моя грудь вздымалась и опускалась под бешеным натиском адреналина. Я уже открыла рот, но крик замер на губах – громкий звук лишь привлечет внимание и моя миссия закончится, не успев начаться.

Ко мне приближался мужчина, жестами предупреждая крик, который наверняка бы услышали на другом конце Андерсона.

Темные, расширенные от страха зрачки незнакомца особенно хорошо выделялись на фоне молочных белков.

– Тихо, – прошептал он. – Не бойтесь.

Незнакомец опустился на корточки, он был весь в грязи, а одежда местами протерлась до дыр, как будто он уже не первый день ползком передвигался по лесу.

Я сжала губы и затряслась мелкой дрожью.

– Не бойтесь, – повторил он, тяжело дыша. И без грязи его иссиня-черная кожа могла служить отличной маскировкой, даже при росте около двух метров. – Не хотел вас пугать. Мне надо пробраться в город, как и вам. – (Я кивнула, не в силах выдавить ни слова.) – Меня зовут Тобин. Вы… вы в порядке?

Я перевела дух и попыталась взять себя в руки.

– Да. Я Скарлет.

Тобин быстро огляделся:

– Живете в Андерсоне?

– Раньше жила.

– У вас там семья, да?

– Дочки, – пробормотала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и вдруг поняла, что страшно замерзла. Меня трясло как в лихорадке, руки и ноги сделались ватными.

Тобин поджал губы:

– У меня в Андерсоне сестра с детьми, и некому помочь.

Осознание, что я не одна, внезапно придало мне сил.

– Там через дорогу вдоль реки идет лесополоса, а дальше к югу есть старый мост, – начала я, кивнув в сторону шоссе.

– Солдаты патрулируют все входы и выходы, – нахмурился Тобин. – По улицам ходят целые отряды. Андерсон типа на военном положении.

– Все правильно, там сейчас губернатор. Приехал на один день с визитом. Девочки как раз собирались встретиться с ним.

– Тогда ясно, – кивнул Тобин. – Правда, не знаю, хорошо это или плохо. Я к тому, что… какие, к черту, должности, когда вокруг творится такое.

– Вот и посмотрим, – усмехнулась я. – Ему, по крайней мере, не приходится ползать по уши в грязи.

Тобин невесело улыбнулся:

– Ладно, пора двигать, пока снова не начали прочесывать лес.

– Снова?

Тобин покосился на свою «маскировку», а затем вновь поднял глаза на меня:

– Маленький совет: увидишь зомби – беги, увидишь патруль – прячься. В прошлый раз они стреляли по трупам. Чтоб уж наверняка.

Не тратя ни минуты, я бросилась через дорогу в сторону леса. Поначалу ноги не слушались, но мне все же удалось довольно быстро перебраться через освещенное четырехполосное шоссе и юркнуть в спасительную темноту. Тобин догнал меня в считаные секунды.

Давно мне не было так спокойно в обществе совершенно постороннего человека – еще один нюанс, о котором не узнаешь из фильмов про зомби.

Прячась за высокой травой, росшей вдоль всего берега, мы осторожно двинулись вперед. Вдали уже был виден силуэт моста, ведущего на Блэквелл-стрит. Мимо медленно проехал военный грузовик. Пришлось спешно прятаться под путепровод, чтобы не попасть под луч прожектора, обшаривающего реку. Я зажала ладонью рот. Буквально в полуметре от нас течением вынесло чье-то тело, плывшее лицом вниз. Солдаты открыли огонь. Под градом свинца тело конвульсивно задергалось, и грузовик покатил дальше, освещая дорогу перед собой.

Тобин тронул меня за плечо:

– Все нормально, они уже уехали. Погоди, мне надо отлить.

До этого момента я как-то не задумывалась о естественных потребностях своего организма, но после слов Тобина вдруг поняла, что мой мочевой пузырь сейчас лопнет. Я едва успела развязать завязки на брюках и спустить трусики, чтобы не описать их в ту же секунду.

Тобин догнал меня почти у самой воды. Плыть в такой темноте было опасно, но идти по мосту тоже было нельзя – слишком велик риск нарваться на патруль.

– Ну что, какой план? – спросил Тобин, глядя на воду. После дождя течение усилилось, и река заметно поднялась.

– Так, на мост нам путь заказан. Попадемся – считай, мы покойники. Солдаты пристрелят на месте.

– Согласен. Ты вроде жила тут какое-то время. Есть какие-нибудь обходные пути?

– Два варианта: либо попробовать перейти вброд, либо на тарзанке.

– На тарзанке? – удивился Тобин.

– Ага. Видишь дерево? Она висит там с незапамятных времен, оставили специально для местной ребятни. – (Тобин непонимающе уставился на меня.) – Единственный бассейн – на другом конце города, – со вздохом пояснила я.

– Господи, в какую глухомань занесло мою сестрицу! – простонал Тобин.

– Папочка, Лайл застрелил полицейского.

– Да, малышка, – кивнул я, не зная, что еще сказать.

– Но почему? Что происходит? – не унималась Зои.

– Это из-за новой болезни, – пояснил я, включая рацию, и добавил: – Наверное.

Дежурный докладывал, что эпидемия охватила все округа. Дослушав, я включил радио в машине. Из сорока восьми штатов тридцать два докладывали о вспышках эпидемии и жертвах. С Восточного побережья передавали, что у не привитых от гриппа риск заражения был значительно ниже. Более того, люди, сделавшие прививку, после смерти превращались в зомби сами собой, без всяких укусов. Я покосился на Зои. Мы с ней на пару страдали аллергией на яйца, правда, в легкой форме, но тем не менее. Когда встал вопрос о прививке, мы с Обри решили не рисковать. Точнее, я решил… Обри не вмешивалась. У меня вырвался вздох облегчения – хоть что-то я сделал правильно.

На дорогах творился кромешный ад. Я едва успевал маневрировать, объезжая людей, машины и прочие всевозможные препятствия. Обри вечно шипела, что водитель из меня никакой, но из города мы выбрались на удивление благополучно. Интересно, что бы она сейчас сказала о том, как я езжу…

Я специально выбирал шоссе посвободней. Через пару километров должна была начаться проселочная дорога. Впереди маячил железнодорожный переезд, и поезд, судя по всему, был уже недалеко – вот-вот опустят шлагбаумы. За нами были другие машины и бог знает что еще. Значит, нужно проскочить на ту сторону до того, как закроют переезд! С почти лысыми покрышками седан не проедет через поле, отделявшее нас от другой дороги.