– Не могу, – признаюсь я. – Мы с Такером собирались днем съездить на рыбалку.

– Ох, – выдыхает она, пытаясь скрыть свое разочарование.

– В последнее время мы мало с ним виделись, потому что он все свободное время проводит на новой работе в магазине «Шляпы, седла и все для сплавов»…

– Нет, все в порядке, – говорит она. – Езжай к нему.

Интересно, она действительно переживает из-за моих отношений с Такером? Или по-прежнему не одобряет их?

– Может, проведем вместе время на выходных?

– Конечно, – соглашается она. – С удовольствием.

– Договорились.

И мне больше ничего не остается, как повернуть ключ в замке зажигания, завести машину и отправиться домой.

Есть что-то магическое в том, как идеально вписывается моя голова в изгиб шеи Такера, пока мы лежим в обнимку. Я вдыхаю его запах – восхитительную смесь земли, сена и его собственного мужского аромата, с нотками лосьона после бритья и спрея от насекомых – и на мгновение все мои тревоги испаряются. Здесь только я и он, окруженные тихими водами, которые покачивают лодку, да частички пыли, мерцающие в теплом воздухе. Мама описывала мне рай как необычайно светлое место. Но если бы у меня была возможность выбирать, то он был бы таким. На озере с Такером. Я даже согласна на комаров и прочую живность.

– Мне так этого не хватало, – говорю я, еле сдерживая зевок.

И чувствую, как он улыбается мне в волосы.

– Мне тоже. Твои волосы пахнут ветром, ты знала об этом?

Да, вот такая мы с Такером пара, постоянно нюхаем друг друга.

Я поднимаю голову, чтобы поцеловать его. Все начинается со сладких, медленных и ленивых поцелуев, но их быстро сносит волна страсти. Я отстраняюсь на секунду, и наше дыхание смешивается. Прижимаюсь к нему ближе, практически развалившись на нем и сплетя наши ноги. Такер поднимает руку и обхватывает мою голову ладонями, а затем снова целует меня. С его губ слетает полусмешок, полустон, который сводит меня с ума, пока одна из его рук опускается на мое бедро, чтобы подтянуть меня повыше. Я скольжу пальцами по его шее, а затем по груди, ощущая сильные удары его сердца. Я так люблю его. И в этот момент понимаю, что, если бы попыталась призвать венец, у меня бы точно это получилось.

Такер отстраняется.

– Боже, – выдыхает он.

– Ты все еще думаешь, что тебя поразит молния, если мы… ну, ты знаешь… – поддразниваю я, выгнув бровь и смотря на него своим, как мне кажется, самым соблазнительным взглядом.

Он одаривает меня какой-то вымученной и слегка ошеломленной улыбкой.

– В детстве мама часто говорила мне, что если я пересплю с кем-то до свадьбы, то мой… член почернеет и отвалится.

У меня вырывается удивленный смех.

– Серьезно?

– Да, и я ей верил.

– Значит, ты не собираешься заниматься сексом до свадьбы? А если ты не женишься до тридцати лет?

– Не знаю, – вздыхает он. – Просто я так сильно тебя люблю, что боюсь все испортить.

Я киваю, хоть и не понимаю его.

– Значит, у нас все будет хорошо.

– Верно.

– Потому что ты боишься.

– Эй!

– Ладно, – вздохнув отступаюсь я. – Хотя это не так уж весело.

Он резко переворачивает меня на спину и нежно прижимает к одеялу, расстеленному на дне лодки.

– Тебе кажется, что это не весело? – возмущается он, а потом целует до тех пор, пока мои внутренности не превращаются в кашу, а голова не начинает кружиться.

Много, очень много минут спустя мы на самом деле приступаем к рыбалке. У меня все еще отстойно это получается. Но при этом мне нравится сам процесс. А вот Такер – настоящий заклинатель рыбы.

– Плыви, малыш, – тихо говорит он, осторожно снимая с крючка сверкающего лосося Кларка. – В следующий раз будешь умнее.

Он отпускает рыбу обратно в воду, и та уносится прочь, отблескивая зеленью и серебром в волнах. Такер переводит на меня взгляд, и на его лице появляется хитрая ухмылка.

– Хочешь поцеловать меня сейчас? – подняв испачканные рыбой руки, спрашивает он.

– Хм, звучит заманчиво, но нет, – отвечаю я. – Думаю, нам лучше вести себя примерно.

– Очень смешно, – говорит он, сматывая леску, – просто обхохочешься.

На солнце наплывает облако, и воздух становится холоднее. Вокруг повисает тишина. Даже птицы перестают петь. И я невольно начинаю дрожать.

– Дать тебе рубашку? – спрашивает Такер, как настоящий джентльмен.

– Нет, не надо. Я стараюсь приучить свой организм к холоду.

Он смеется.

– Удачи тебе. Думаю, в этом году уже не будет таких теплых дней, как сегодня, чтобы ловить рыбу здесь.

Он надевает приманку на крючок и вновь забрасывает в реку. И почти сразу же у него клюет. Все та же рыба.

– Ты заслуживаешь оказаться на тарелке, – говорит он лососю, но все же отпускает обратно в воду. – Плыви! Найди свою судьбу. И держись подальше от блестящих крючков.

По какой-то безумной причине его слова напоминают мне разговор с консультантом в школе.

– Ты так много работаешь в последние дни… – начинаю я.

– Не напоминай мне.

– Чтобы купить новую лошадь?

– И новый грузовик. Правда, под новым я подразумеваю подержанный или, скорее, на последнем издыхании, так как это все, что я смогу сейчас себе позволить.

– Ты не откладываешь деньги на колледж? – спрашиваю я.

Плохой вопрос. И это понятно по тому, как Такер старательно не поднимает на меня глаз, сосредоточившись на сматывании удочки.

– Нет, – с напускной легкостью говорит он. – После школы я останусь на ранчо. Папа повредил колено этой весной, а мы не можем себе позволить нанять еще одного помощника. Поэтому я решил остаться.

– Ох. – А что еще можно на это сказать? – Ты уже встречался с мисс Бакстер?

– Да, – с усмешкой говорит он. – Она договорилась о собеседовании с Университетом Северной Аризоны на следующей неделе. Возможно, через год или два я продолжу учиться, ведь этого от меня все ждут.

– А что бы ты изучал? Какую бы специальность выбрал?

– Наверное, сельское хозяйство. Или лесное хозяйство, – потирая затылок, говорит он.

– Лесное хозяйство?

– Чтобы стать рейнджером.

Я представляю, как сексуально он выглядел бы в зеленой форме рейнджера и шляпе, как у медведя Смоки[5].

– Кстати, уже поздно. Поедем домой? – спрашивает он.

– Конечно.

Я сматываю леску и кладу свою удочку на дно лодки рядом с удочкой Такера. Он заводит мотор, и через несколько минут мы уже скользим по глади воды к причалу. Мы ничего не говорим, но он вдруг вздыхает. А затем замедляет ход и вовсе останавливается. Лодка слегка покачивается на волнах посреди озера, пока солнце садится за горы.

– Я не хочу уезжать, – через минуту говорит он.

Я с удивлением смотрю на него.

– Не хочешь уезжать?

Он показывает на высокие голубоватые горы позади нас и на серую цаплю, которая скользит над самой водой в лучах заходящего солнца.

– Это место для меня все. Именно тут я хочу быть.

Я понимаю, что он говорит не о сегодняшнем дне, озере или этом моменте. Он говорит о своем будущем.

– Даже если я отправлюсь в колледж, то все равно вернусь сюда, – говорит он. – Чтобы провести здесь всю свою жизнь.

Он смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я начала возражать. Но вместо этого я пересекаю лодку и обнимаю его за шею.

– Я понимаю тебя, – шепчу я.

Он расслабляется.

– А ты? Чего хочешь ты?

– Я тоже не хочу уезжать. Хочу остаться здесь. С тобой.

Ночью, стоит мне только закрыть глаза и погрузиться в дрему, как начинает звонить мой телефон. Я решаю не обращать на него внимания и жду, пока он переключится на голосовую почту, потому что хочу поскорее уснуть и выяснить, кто же умрет. Но телефон начинает звонить снова. А затем еще раз. Видимо, кто бы мне ни названивал, он не собирается отступать. А значит это…

– Так, Энджи, надеюсь, ты скажешь мне что-нибудь хорошее, потому что уже поздно и…

Она смеется слегка безумным и счастливым смехом, какого я раньше от нее никогда не слышала.