— Кто это сделал? — зарычал он, сжимая в кулаке нож.

Нож был из тех, что носили созданные им твари, и Вогард направил на них тяжелый взгляд. Злыдни отпрянули, они по настоящему боялись демона. Милаву слушались беспрекословно, а его боялись до дрожи. Это единственное яркое чувство, которое могли испытывать бездушные существа.

— Кто? — взревел Вогард.

Злыдни молчали. Тогда Вогард обернулся к людям, вглядываясь в испуганные бледные лица.

— Ты все видела, — ткнул он пальцем в женщину, которая убивалась над мужем. — Иди сюда.

Женщина покачнулась, но послушно вышла вперед. Демон сделал шаг к ней.

— Рассказывай, — велел он. — Все рассказывай.

— Да что рассказывать, — еле слышно начала женщина. — Эти, — она кивнула на сбившихся злыдней, — приперлись к нам, опять напотребства разные чинили. Потом вон тот чернявый Забаву нашу приметил, — голос ее зазвенел. — Кинулся на девку, а у ней жених есть! Муж мой защитить хотел, так его по голове ударили, я думала, помер кормилец наш, надежа и опора. А они к Забавке лезут, снасильничать хотят. А тут девка рыжая является, да давай насмехаться над ними. — Вогард, весь подобрался, слушая женщину. — Злыдни хотели ее вместе с Забавой, а она их замереть заставила, да Забаву прочь прогнала, а потом и мужа моего вылечила и бежать нам велела. А они отмерли и на нее, да только не далась им рыжая запросто. Они все одно ее окружили и руки вязали, а она не сдалась, тогда нож и кинули, как она скривилась милая от боли-то. Тут витязь прибежал, со злыднями окаянными сцепился, да куда там, они его обступили, да изранили всего. А потом, не видала кто, к рыжей подскочил, да нож-то заново и воткнул, как она закричала, сердешная, страшно. А потом и началось. Обернулась она в бабу с огнем на голове, да давай злыдней жечь. Они от нее побежали, только нашла она почти всех, только вон тот чернявый и спрятался.

— Куда она делась? — спросил демон и замер, ожидая ответа.

— В воздухе растворилась, — ответила женщина. — Мужика с лошадьми пропустила, витязя раненного забрала и растворились все.

Демон тяжело вздохнул, потом показал жестом женщине отойти и повернулся к притихшим злыдням. Он сдерживал ярость, пока женщина говорила, не хотел пугать ее, знал, что та может замолчать. Но теперь лицо его исказилось, рука взметнулась, и с пальцев сорвалось пламя, охватывая сразу несколько злыдней. Остальные бросились врассыпную. Вогард сделал несколько взмахов крыльями и взлетел, навис над бегущими злыднями, схватил двоих за шиворот, подняв их в высь, потом размахнулся и ударил головами друг об друга, бросил и понесся вниз. Схватил еще одного и разорвал на части. Сжег еще двоих и опустился на землю.

— Стоять, — сказал он негромко, но услышали все.

Злыдни остановились, трясясь как в лихорадке. Вогард поманил их к себе, твари не посмели ослушаться, осторожно приближаясь.

— Запомните этот запах, — и протянул им нож. — Не сметь даже смотреть на нее. Кто посмеет тронуть, встретится со мной. В это село больше не заезжать, никогда. Ясно? — злыдни молча кивнули. — Пошли вон.

Уговаривать милавин ых дружинников было не надо, оставшиеся злыдни вскочили на лошадей и умчались прочь из села, сразу забывая о его существовании. Демон обернулся к людям, в ужасе смотрящим на него.

— Она вас пожалела, живите, — сказал он и взмыл в небо.

Вогард летел, не отрывая взгляда от земли. Он то зависал, то начинал кружить над одним местом, когда ему казалось, что он уловил движение. Но она снова растворилась, будто и не было. Демон готов был выть от бессилия, и все же предвкушение встречи будоражил о кровь. И он признался себе, что ему нравится ее искать. Он приземлился на уже знакомый утес и посмотрел на реку, все так же несшую свои воды. Вогард задумался. Похоже, она направляется к Великим горам, значит, скоро будет у альвов. Девчонка выбрала тех, кто много знал. Она хочет сражаться. Демон мечтательно улыбнулся. Прекрасна и воинственна, что еще можно желать? Ему стало любопытно, что она будет делать дальше. Решение пришло почти сразу. Нет, он больше не будет пытаться ее найти и забрать, он будет следить за ней и оберегать от большой опасности. В остальном пусть развлекается. Придет время, и зеленоглазая будет с ним, но не сейчас, так даже интересней. Девчонка хочет свергнуть самопровозглашенную богиню, он не будет мешать. Было ли ему жалко Милаву? Нет, он не привык жалеть, но знал это чувство.

Он узнал много чувств, когда выполнял просьбу Милавы, создавая ее рать бездушных тварей. Вогард выпил тогда много душ, слишком много, чтобы не заметить то, что было в людях. Зависть, жадность, злость- все это он пропустил с усмешкой. Но были чувства, которые сделали ему больно. Они любили, ненавидели, жалели, тосковали, сочувствовали, радовались и страдали. Сначала демона раздражали эти чувствовали, а потом он окунулся в этот манящий дурман, и ему стало больно от того, что в этот мир непривычных чувств он никогда не окунется. Кто мог вызвать любовь у древнего и всесильного Вогарда? Что-то похожее он чувствовал когда-то давно, но тогда он еще жил среди подобных ему. И все-таки там чувствовалось иначе. Человеческие чувства были хрупки и быстротечны, но что-то тронуло в них сердце могучего демона. Он даже пытался найти их отзвук в себе в начале их партнерства с Милавой, но ничего не было кроме страсти. Даже его собственническое отношение к черноглазой богиньке было отношением хозяина к веще, и никто не смел трогать ее. Так что же так разрывается внутри, когда он чувствует запах того, с кем сбежала зеленоглазая? Что так жжет огнем? Почему хочется его рвать на части, наслаждаясь каждой секундой мучений человеческого мужчины? И тут он вспомнил название этого чувства, его он тоже чувствовал, когда пил души. Ревность. Демон ревновал!

Вогард закинул голову и расхохотался, спугнув лося, вышедшего из леса. Это было восхитительно! С того момента, как девчонка появилась здесь, он снова жил. Теперь он многое знал о чувствах. Он испытывал радость от того, что она есть. Тоску, что не с ним. Ревность, что с другим. А еще он с изумлением обнаружил в себе еще одно чувство, демон был влюблен. За одно только это Вогард готов был носить девчонку на руках. Все эти чувства убрали вселенскую скуку, изводившую его так давно. Он мучился, страдал и был этим счастлив. Нет, нет, не стоит торопиться с поимкой зеленоглазой, пусть продлится эта погоня, пусть продлится предвкушение. Вогард еще больше уверился в принятом решении.

— Но приглядывать за тобой я буду, — усмехнулся демон. — Я хочу видеть все, что будет происходить с тобой.

Демон поднялся и окинул взглядом, раскинувшееся под ним великолепие природы.

— Красиво, — оценил он в первый раз то, что видел столько раз и полетел в сторону Великих гор.

Путники услышали лошадиный топот и притихли, пропуская отряд злыдней, промчавшийся в сторону села. Они хмуро переглянулись, прекрасно зная, что сейчас будет с селом, где напали на их собратьев. Но каково же было их изумление, когда через некоторое время весьма поредевший отряд пронесся обратно так быстро, будто демоны дышали им в спину. За злыднями неслись лошади без седоков, что могло означать только одно, кто-то убил часть тварей, и теперь они спасались бегством.

Белава была все еще без сознания. Успокаивало то, что пепельный цвет лица поменялся на более привычный бледный, и дыхание из прерывистого становилось более ровным.

— Мы не можем ждать здесь, — сказал Дарислав. — Нужно трогаться.

С ним согласились, тем более, что до гор оставалось совсем немного. Девушку усадили к Радмиру, и он заботливо обнял ее, оберегая от лишней тряски. Катай взял повод чародейкной лошадки, и путники отправились дальше, вернувшись на тракт. К седлу Дарислав был приторочен небольшой мешок с продуктами, раздобытыми в деревне.

— Очнется, поест свежего хлеба, как хотела, — сказал мужчина.

— Где ты был? — спросил витязь, памятуя, что товарищ отстал от них сразу, как только они въехали в село.