— Здравствуйте, Киаран.

Он больше не следит за мной. Делает так, чтобы были слышны его шаги. Оповещает о себе. Впрочем, он все равно бы больше не мог скрываться, я бы его услышала.

— Здравствуй, Алеа.

— Рада видеть вас, друид.

— Я тоже, хотя мое сердце и разбито. Сай-Мина пала.

Уже. Я не ждала этого так скоро. И все же. Иначе быть не могло. Сначала Сай-Мина. Потом другие. Из-за меня. Или благодаря мне. Я закрою эту дверь.

— Хенон и трое других наших братьев скрылись и увели с собой много молодых друидов. Совет разобщен.

— Что говорит Эрнан?

Сможет ли Архидруид это выдержать? Как он, наверно, сожалеет о смерти Айлина и Фелима!

— Я думаю, он захочет присоединиться к тебе, Алеа. Придется убеждать остальных, но другого выхода я не вижу. А мой выбор уже сделан. Наше место рядом с тобой. Как говорил Фелим.

— Но знаете ли вы, друид, что если вы примкнете ко мне, то обратного пути не будет?

— Его не будет и в противном случае.

— Это правда.

— Алеа, ты уже знаешь, какую Гаэлию можешь нам подарить?

Вот он, главный вопрос. Единственный вопрос, который стоит задавать. Он должен знать, что у меня нет на него ответа. Я должна быть искренней.

— Нет, не знаю. Но я знаю, что она будет новой.

— Сделайте меня своим Архидруидом, а я сделаю этот Совет самым могущественным из всех Советов, которые когда-либо знал ваш орден.

Королева Галатии Амина приняла Хенона в большом роскошном кабинете дворца Провиденции. Великий Друид провозгласил себя временным главой нового друидического ордена. Это он организовал побег из Сай-Мины, и он же руководил похищением столетнего дуба, который садовники Амины в эту самую минуту пересаживали в укромное место дворцового парка.

Хенон выбрал раскол и избрал будущих союзников. Пришло время договориться с королевой.

Никогда еще столица не была столь активна, как после смерти Эогана. Казалось, Амина жаждала власти и деятельности, и ее подчиненным оставалось только поспевать за ней. Она выдвигала новые идеи, касавшиеся государства, его благосостояния, судебных уставов, жизни людей, рассылала с поручениями все новых и новых советников, набирала новых солдат, увеличивала одни налоги и отменяла другие, издавала новые законы… Все эти решения, которые раньше принимались друидами и с известной медлительностью применялись королем, отныне исходили от нее, и она намеревалась взять в свои руки это сонное королевство. Иным галатийцам королева начинала нравиться. «Она хоть пытается что-то делать», — говорили там и тут, порой забывая, каким путем она заняла трон. Но для других она оставалась хладнокровной убийцей короля, которая действовала не на благо острова, а исключительно ради достижения власти. И вероятно, именно эта вожделенная власть заставляла ее сегодня надеяться на сан Архидруида.

— Мне это представляется совершенно невозможным, Ваше Величество.

— Это почему же? — возмутилась королева, уже отвыкшая слышать отказы.

Хенон знал, что этот разговор станет главным. Сегодня все решится. Его судьба, судьба его братьев, будущее ордена и, возможно, будущее Гаэлии. Но он также знал, что сила не на его стороне. Прием в Провиденции у королевы был его единственным шансом успешно завершить устроенный им мятеж и единственной надеждой противостоять Сай-Мине после раскола. По крайней мере, тому, что от нее осталось.

Она точно знает, почему я не могу сделать ее Архидруидом. Во-первых, из соображений целесообразности, во-вторых, потому что приберегаю это место для себя. Если я уступлю, то не смогу управлять Советом, и кто знает, куда заведет нас эта женщина. Я должен сохранить свое место. Должен стать новым Архидруидом.

— Потому что вы женщина, Ваше Величество, и вы не друид, — только и ответил Хенон. — Если мы хотим по-настоящему восстановить Совет, мы должны хранить верность традициям нашего ордена. Но вам ничто не мешает присутствовать на наших собраниях, вы будете там почетной гостьей.

— Вздор! — воскликнула королева. — Принимать женщин запретили первые друиды, и это совершенно противоречит духу Мойры.

— Нет. На это была причина. Ни одна женщина не умеет пользоваться сайманом.

— Алеа доказала иное! — возразила Амина.

— Нет доказательств тому, что она действительно им владеет, — осторожно ответил Хенон.

— Приберегите эти лживые речи для дураков. А когда разговариваете со мной, друид, будьте так любезны не говорить того, во что не верите сами. Вам прекрасно известно, что она Самильданах и умеет управлять сайманом гораздо лучше вас.

Хенон не нашел что ответить. Его ошеломили враждебность и презрение этой женщины, которая была еще так молода.

— Я прошла обучение у ватов, и вашему ордену я не чужая, Хенон. Когда вы провозгласите меня Архидруидом, у вас будет достаточно времени, чтобы научить меня обращаться с сайманом.

— Амина, я знаю, что я перед вами в долгу, и мы найдем наилучший для вас способ присоединиться к нам. Но и речи идти не может о том, чтобы назначить Архидруидом человека, не наделенного нашей силой.

Перевес на ее стороне. Заговорив о саймане, я уже, сам того не желая, отринул запрет на посвящение в друиды женщины. Я должен перейти в наступление. Но мне совсем нечем крыть.

— Я не оставляю вам другого выбора, — пригрозила Амина, будто прочитав мысли друида.

— Я противлюсь этому ради вашего же блага, — возразил Хенон. — Вы не сможете управлять Советом, не умея обращаться с сайманом, и Великие Друиды не захотят довериться непосвященной.

— Я сумею быстро их усмирить.

Она и впрямь на это способна.

— Сам народ будет потрясен таким пренебрежением нашими ценностями и традициями. Вы не можете быть друидом и королевой одновременно…

— Напротив, народ ждет перемен. И я, как никто другой, сумею все изменить. Многие женщины возрадуются, узнав, что орден наконец-то открыл им двери. Есть много бардесс, из которых выйдут превосходные друиды.

— Это нарушит равновесие…

— Его никогда не было, именно потому, что в ваш орден не допускали женщин. И несмотря на ваши слова, именно женщины смогут восстановить Совет. Приход женщин укрепит власть друидов. Сегодня вам необходимо расширить ваши ряды, и вы не сможете сделать это без женщин, а главное, без меня. Поражение Сай-Мины подтверждает несостоятельность вашего ордена.

Я должен найти достойный ответ. Нельзя позволить ее жажде власти поглотить нас.

— Ни один друид не согласится посвятить вас в тайну саймана.

— Если друиды откажутся встать на мою сторону, мне придется обратиться к христианам.

— Мы не отказываемся действовать с вами заодно! Наше присутствие здесь уже доказывает, что мы готовы примкнуть к вам. Но это не значит, что мы изменим законы ордена. Только место его нахождения.

— Вы провозгласите меня Архидруидом или будете изгнаны с нашей земли. Берегитесь, Хенон. В Гаэлии больше никто не захочет принять вас. Даже Сай-Мина отвергнет вас после вашего предательства.

Атмосфера накалялась. Слова звучали все резче. Ни один не хотел уступать другому. Но, без сомнения, в этой маленькой игре позиция королевы была сильнее. Как и не раз в прошлом…

— Не надо недооценивать нашу власть, — попытался пригрозить Хенон, — мы владеем манитом.

— А вы не забывайте о моей власти. За мной величайшая армия страны.

— Армии Харкура и Темной Земли разобьют вас…

— Я сумею объединиться с ними против вас. Против всех друидов. Почему вы упорствуете, Хенон?

— Потому что верю в мудрость нашего ордена, верю в разумность наших законов, верю в сайман и знаю, что управлять им — дело мужчин. Так всегда было угодно Мойре.

— А я думаю, что вы упрямитесь потому, что сами рассчитываете занять это место. Вы хотели бы стать Архидруидом, верно?

Хенон не ответил.

— Но сейчас у вас только один выбор — или вы и вправду становитесь Архидруидом, но во главе жалкого Совета, или вы соглашаетесь быть моим советником, назначить Архидруидом меня, и вместе мы будем управлять новым Советом и править гораздо более могущественной Гаэлией.