Ли переключил монитор на камеру, установленную над воротами перед подъездной аллеей. На экране появилось изображение высокого мускулистого негра, которому на вид было чуть больше двадцати. С ним был еще какой-то человек, но в поле зрения камеры он не попадал. "Меня зовут Дэвид Лонг", — сказал негр. Нажатием кнопки Ли открыл ворота. Оставив деньги на кровати, он вышел из спальни, закрыв за собой дверь. Затем он прошел через гостиную и закрыл другую дверь, ведущую в жилые помещения. Подойдя к лестнице, он увидел внизу двух негров. В руках у них были пистолеты.

Примерно в 16.00 в контору вернулся Бобби Джозеф, ездивший за покупками в Хуарес. Входную дверь он открыл ключом, полученным от Ли накануне утром. Затем он поднялся по лестнице к себе в кабинет. В конторе стояла необычайная тишина.

Первое, что бросилось в глаза Джозефу, был железный шкаф для папок. Все ящики были выдвинуты, а на полу валялись бумаги. Оставив шляпу и ключи на диване, Джозеф направился через холл к кабинету Ли. Дверь была приоткрыта, но в кабинете, по-видимому, не было никого. Осмотревшись, Джозеф понял, что кто-то перерыл все бумаги Ли. Он почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Рядом с письменным столом Ли стояли два тяжелых кресла. Они были приставлены друг к другу и загораживали проход. На углу письменного стола валялась открытая капсула с кокаином, принадлежавшая Ли. Таких улик Ли Чагра не оставлял за собой никогда. Джозеф обошел письменный стол сзади и набрал номер домашнего телефона Ли.

Дожидаясь ответа, Джозеф какое-то время смотрел на пустую стену слева ог письменного стола. Затем его взгляд медленно пополз вниз, и он вдруг увидел сапоги Ли, стоявшие в углу у балконной двери. Затем он разглядел и следы крови на стене. Когда в трубке раздался голос одной из дочерей Ли, Джозеф увидел тело своего босса. Он тут же бросил трубку. Ли лежал на полу лицом вверх. Изо рта все еще сочилась тоненькая струйка крови. Глаза были широко открыты, но по всему было видно, что он умирает.

Позже Джо Чагра вспоминал, что сначала ничего не чувствовал. Он просто не замечал ни декабрьского холода на улице, ни жары от ярких ламп в помещении, ни вкуса подсунутого кем-то горячего кофе. Он лишь мысленно повторял: "Ничего. Все будет хорошо. Скоро приедет Ли, и все образуется". Затем он снова смотрел на пол, и видел там чье-то тело, и ничего не понимал. Где он? Кто это?

Как только Джо увидел машину "скорой помощи", стоявшую в конце подъездной аллеи, он тут же понял, что случилось нечто ужасное. У конторы в беспорядке стояло штук семь полицейских машин. У нескольких все еще были открыты дверцы. У входной двери стоял полицейский, который не пустил Джо в дом и велел дожидаться на улице. Джо подошел к другому полицейскому и спросил, что с Ли. Он пострадал? Тот утвердительно кивнул. "Какого же черта вы не кладете его в "скорую"? — заорал он. Полицейский не ответил. Джо бросился к телефону-автомату на углу напротив больницы и позвонил Джимми в Лас-Вегас. "Случилось несчастье, — сказал он брату. — Кажется, Ли больше нет". Последовала пауза. Затем Джимми сказал, что немедленно вылетает.

Джо увидел старого друга, детектива Джерри Лэттимера, который провел его в дом и далее по лестнице в кабинет брата. Ли лежал на полу по другую сторону письменного стола, уставившись, словно в забытьи, в потолок. У рта и носа видны были запекшиеся струйки крови. Джо подумал сначала, что у брата произошло кровоизлияние. Он еще не видел небольшой ранки под правым предплечьем, куда вошла пуля, и большого пятна на стене от крови, хлынувшей из легких. Никто пока не знал мотива преступления. Все драгоценности Ли были при нем. Джо знал, что Ли обычно прятал деньги в сапоги, которые сейчас были сняты. Но сам этот факт еще ни о чем не говорил. Тогда Джо вспомнил о холщовой сумке с деньгами, спрятанной в ванной Ли. Он открыл дверь ванной и вошел. Сумки там не было.

Часа через два в Эль-Пасо специальным рейсом прилетел Джимми. В аэропорту его встретил Джек Стриклин и доставил в контору. К этому времени там уже были Сиб Абрахам и другие старые друзья и члены семьи Чагры. Кто-то поехал за Джо-Энни, которая, услышав о случившемся, потеряла сознание, но теперь хотела быть рядом с Ли вместе с другими родственниками. Пэтси услышала колокольный звон со стороны собора св. Патрика в соседнем квартале и вспомнила о матери. В это время та, видимо, возвращалась с мессы домой и шла в сторону конторы Ли, еще не подозревая, что случилось. Пэтси выбежала через черный ход и бросилась к собору. Джимми стал на колени рядом с пластмассовым мешком, в котором теперь находились останки старшего брата, и стал громко голосить. Джо неожиданно для себя заметил, как они похожи, и испугался: их легко можно было принять за близнецов. Оцепенение постепенно проходило, и Джо теперь чувствовал, как острая боль медленно пронзает все его тело и сковывает ноги, а по щекам текут слезы.

Когда подъехала Джо-Энни, Джо предложил отогнать машину Ли домой. Тот ездил на службу не на новом, недавно подаренном женой "линкольне", а на старом. Открыв дверцу со стороны водителя, Джо вдруг увидел холщовую сумку на заднем сиденье и обомлел. Мгновенно пронеслась мысль о пропавших деньгах и о том, что будет, если эта сумма попадет в руки полиции. Прикрывая сумку собственным телом, он прижал ее к груди и поспешил к собственной машине. Однако детектив Джордж Дреннан заметил, как Джо открывает багажник. Он подошел к нему и спросил, что в сумке. Джо ответил, что там служебная документация по делу, которое недавно слушалось в Таксоне. Видно было, что Дреннан не поверил ему, но трюк все же сработал. Приехав домой, Джо открыл сумку и с изумлением увидел, что там действительно были бумаги по процессу в Таксоне. Но что же тогда приключилось с деньгами? Куда подевались 450 000 долларов?

Не просыпаются только мертвые… Когда в ту мучительно длинную ночь родственники пытались как-то объяснить случившееся, печаль и горе, охватившие всех поначалу, перешли в злость, затем в отчаяние, а потом в ту особую форму ненависти, которая порождается отчаянием. Никто не знал, кого надо ненавидеть. В те первые часы, когда мир казался каким-то нереальным, когда все были охвачены и страхом, и яростью одновременно, им казалось, что они попали в сети какого-то заговора, что все они были потенциальными жертвами, что убийца или убийцы притаились где-то рядом, выбирая лишь момент, когда можно будет нанести неожиданный удар. Все мужчины в семье Чагры приготовили оружие. Женщины были охвачены ужасом и теперь в страхе жались друг к другу. Джимми неистово ругался, размахивая пистолетом и почти не контролируя себя. Джек Стриклин считал, что все это — дело рук Управления по борьбе с наркотиками. Так же думал и Джимми. Это, наверное, пришло в голову каждому. Но почему? Кто-то назвал имя Лу Эспера, уголовника с крысиной мордой, который постоянно крутился поблизости. Когда несколько месяцев назад кто-то пытался обокрасть контору Мики Эспера, подозрения пали в первую очередь на дядюшку Лу. Джо-Энни подумала еще об одной родственнице — тетушке, набросившейся на Ли за то, что тот отказался увеличить сумму компенсации по делу о полученных ею телесных повреждениях. А этот новый клерк, Бобби Джозеф? Когда в контору позвонила оперативная группа, он сказал, что у него якобы нет ключа от входной двери и поэтому он встретит их у черного хода. Разве он забыл, что всего несколько минут назад собственным ключом открыл входную дверь и вошел в контору через нее? Когда прибыла оперативная группа, Джозеф каким-то образом умудрился запереть себя внутри гаража рядом с подъездной аллеей, и пожарным пришлось пускать в ход топоры, чтобы проникнуть в помещение.

А как объяснить загадочный телефонный звонок от Дэвида Лонга? Возможно ли, чтобы в самый канун рождества Ли принимал незнакомого черного клиента, пожелавшего обсудить какое-то дело о наследстве? Мог ли Ли позволить такому человеку спокойно войти в свое убежище, свою крепость? Конечно, иногда Ли делал довольно странные вещи. Возможно, дело было настолько выгодное, что он просто не мог от него отказаться. Сиб Абрахам, как никто другой знавший Ли как юриста, заметил, что дела о наследстве могут быть весьма выгодными для адвокатов. Если этому человеку удалось убедить Ли, что речь идет о наследстве в миллион долларов, тот мог пригласить его не только к себе в офис, но и домой на рождественский ужин.