Один из бегущих мужчин, даже не меняя траектории, перескочил через кабриолет, словно это было досадное недвижимое препятствие. Дикси только слегка пригнулся, не отрывая глаз от входа в здание.

Не сговариваясь, Аннет и Джек побежали к выходу. Автоматический привод на дверях сработал безупречно, с легким шипением раздвинув створки.

– Гони! – с ходу крикнул Джек.

Пока Дикси переносил ногу на педаль акселератора, они с Аннет уже запрыгнули на заднее сиденье.

Разгонные электромоторы взвыли на высокой ноте, машина сорвалась с места, проскочив между двумя бегущими людьми. Использовать пар Дикси благоразумно не стал, решив, что сейчас не время для чинного соблюдения правил приличия. Звериный натиск электротяги позволительно было использовать только военным да богачам, кичащимся властью над скоростью и мощью своих переделанных на заказ машин. Через мгновение машина спрыгнула с тротуара на проезжую часть, лавируя между брошенными колясками и фургонами понеслась прочь от кинотеатра.

Приподняв голову над бортом машины, Джек посмотрел назад. Во время прыжка он как-то машинально накрыл девушку собой. То ли сработал какой-то древний инстинкт, то ли мышечная память после множества съемочных дублей сыграла такую шутку. Теперь его спутница барахталась под ним на сиденье, пытаясь вылезти. Однако то, что он увидел на площади, заставило позабыть об их двусмысленном положении.

Посреди площади, возвышаясь метров на тридцать, стоял треножник. Было странно видеть эту чудовищную машину в действии и сознавать, насколько далеки от реальной жизни все те бесчисленные художественные реконструкции, которыми изобиловали военные энциклопедии и исторические справочники.

Еще в школе Джек стоял с толпой мальчишек в огромном зале Музея Вторжения, в самом центре которого, под стеклянным куполообразным окном в потолке, был установлен треножник. Он был собран по частям из нескольких оставшихся в хорошем состоянии машин и закреплен растяжками в вертикальном положении. Тогда Джек всей силой своего детского воображения представил эту махину на городских улицах, и ему стало страшно. Несколько ночей после этого его мучили кошмары, а мать успокаивала и говорила, что это все уже в прошлом, что они никогда не вернутся.

Сейчас он переживал острый приступ дежавю и в то же время испытывал в каком-то смысле гордость за себя из-за того, что детские представления о способностях этой машины оказались до такой степени схожими с действительностью.

Вероятно, треножник только что остановился, перейдя на площадь с соседней улицы, на которую выходила задняя сторона кинотеатра. Он еще не совсем погасил скорость, две изящные ноги распрямлялись, выравнивая вертикаль, в суставах вспыхивали ярко-зеленые искры. Несколько металлических щупалец с грохотом стукнулись о ноги, свободно повисли. Башня, сверкающая рядом многогранных иллюминаторов, поворачивалась с поразительной для такой внушительной конструкции легкостью.

Треножник поднял над башней блеснувшее металлом устройство, закрепленное в короткой толстой конечности. Чтобы сохранить равновесие, ему пришлось переставить одну из ног. Она опустилась на гранитную статую героя, отчего та разлетелась вдребезги, обломки камня рассыпались по всей клумбе. Было в этом движении что-то настолько банально-символическое, этакое воплощение космической мстительности, что Джек невольно скривился.

Из небольшого экипажа на полном ходу выскочил человек, Бентли резко вильнул в сторону, уворачиваясь от столкновения. Аннет крепко приложилась головой о спинку водительского сиденья и вскрикнула.

– Простите! – крикнул через плечо Дикси.

Джек посмотрел вперед. Секунду наблюдал за мельтешением перед капотом, но не смог преодолеть искушения – обернулся. Было что-то гипнотически притягательное в гигантской марсианской машине, хотелось неотрывно следить за каждым ее движением. Наверное, то же самое испытывает несчастный кролик перед удавом в последнюю секунду жизни. Вновь переведя взгляд на чудовищную машину, Джек с ужасом понял, что устройство, которым манипулировал марсианин, направлено рифленым жерлом прямо на них.

– Как нелепо, – почему-то пробормотал Джек.

– Что происходит? – спросила Аннет, делая еще одну попытку выбраться из промежутка между сиденьями.

– Пригнитесь!

Джек бросился вниз на сиденье и обхватил девушку руками. Автомобиль еще раз резко вильнул в сторону, и Джек увидел, как в считанных сантиметрах от борта промелькнул котел грузового паровика. Как только он скрылся из поля зрения, раздался оглушительный взрыв. Бентли взлетел на воздух. Вероятно, луч попал как раз по котлу грузовика, и теперь их поднимало вырвавшимся на свободу давлением.

Дальнейшее напомнило Джеку рабочие моменты в студии, когда оператор монтажа медленно прокручивает пленку вперед, ища нужное место. Машина стала крениться в воздухе на правый бок, где сидел Дикси. Джек увидел стену соседнего дома, повернутую в неправдоподобном ракурсе, и распахнутое окно на втором этаже. В окно выглядывал какой-то парень в майке. Он медленно открывал рот. Сигарета, прилипшая к нижней губе, плавно опускалась вниз вместе с челюстью.

Окно и стена сместились в сторону, туда же проплыл край крыши, взору Джека предстало ослепительно голубое сентябрьское небо. Потом – удар. В следующую секунду Джек потерял сознание.

Помутнение рассудка постепенно отступало, возвращалась способность соображать. Тело, стянутое перегрузочным коконом, изнемогало от только что пережитого страшного давления. Один за другим оживали органы чувств.

Воздух снаружи кокона бы еще очень горяч, но прохладная свежая струя, продувающая его изнутри, помогала быстрее прийти в себя. Скоро отсек управления начнет остывать после выхода из атмосферы, уже слышно натужное шипение воздуховодов, спешащих восстановить нормальный режим.

«Время на моей стороне. Я здесь, все свершилось, как и было задумано. Теперь есть только я, машина и Время, помогающее мне. Ничто меня не остановит».

Иррат открыл глаза и уставился на мутную белесую пелену кокона, державшую его в тугих объятиях. За слоем натянутой струной ткани перемигивались нечеткие цветные пятна контрольных панелей. Они ждали возвращения пилота, чтобы обрушить на него горы информации о завершении стартовых процедур. Пятна сливались в переливающееся море пугающих зеленых оттенков, говорящее, что пилоту все еще опасно покидать кокон. То тут, то там, начали всплывать из тревожной зелени красные успокаивающие островки. Многие параметры возвращались к норме быстрее других.

Иррата мутило.

«Теперь понятно, почему перед стартом нельзя и куска проглотить. Это совсем не то, что тренировочные полеты. Я испачкал бы все вокруг, мог бы даже захлебнуться. А в коконе не пошевельнешься. Как хочется пить!».

Прошло несколько томительных минут бездействия. Разминая затекшие мышцы, Иррат медленно поворачивал темноволосую голову. Широкий плоский нос терся о нежную тугую ткань оболочки. Последний опасно зеленый огонек погас, и кокон обмяк. Иррат выскользнул в щель, медленно опустился на чуть вогнутый пол. Касание было почти не ощутимо. Остаточное вращение слабо прижимало ступни к полу.