– Послушай, Перси! – в усталом раздражении восклицал хозяин. – Разуй глаза! Они просто избавились от тебя, это же очевидно. С чего ты решил, что их интересуют твои идеи?

– Стивен, ты переходишь всякие границы. То, что ты сам для себя решил в отношении других академиков, вовсе не следует перекладывать на каждого встречного.

– Ты действительно думаешь, что какому-то недоучке из городка было интересно, что ты говоришь о возможности спасти мир? Какому-то желторотому аспирантишке, который минутой раньше трясся мелкой дрожью при виде черного газа под окном? Кого ты хочешь обмануть, Персифаль?

– Ценность научных открытий не зависит от условий, в которых они сделаны, – Уотсон был непреклонен.

– Тогда вот тебе мое открытие – они дождались, пока ты уйдешь дарить светоч людям, а затем собрали все ценное и двинули подальше в лес, рыть себе норы – сказал Сайд.

Он никогда не заботился о политкорректности высказываний, и, тем более, о производимом впечатлении. Именно поэтому почти все ученое сообщество порвало с ним всякие отношения, а многие даже перестали воспринимать его всерьез, считая просто склочным стариком, выжившим из ума.

Уотсон развел руками. Любая встреча с Сайдом проходила в атмосфере напряженного препирательства, но сколько совместных открытий было сделано ими в молодости, когда в таких перепалках у кого-нибудь из них возникало прозрение!

– Я верю в обоснованность твоих догадок, – продолжал Сайд. – Кому, как не тебе, придумать что-то в этом роде? За последние годы я сильно устал от всего этого, так что не хочу даже спорить с тобой. Знаешь, я никогда бы не подумал, что буду на старости лет смотреть на звезды просто по привычке. А ты меня удивил. Все так же бодр, остроумен, горяч.

– Стив, ты хоть можешь себе представить, скольким людям твоя привычка спасла жизнь?

– Ты о чем?

– А статья?

– Кончай темнить, Перси.

– Статья в «Лондон Телеграф», хочешь сказать, была уткой?

– Ах, эта. Жалкий приступ гордости. Нашло что-то на меня, позвонил тому писаке. Думал еще потом, что зря полез. Только сам на себя собак спустил. Ты знаешь, сколько мне пришло гневных посланий? Упреков сколько было, издевательств? Но мне уже все равно. Не те годы, чтобы меня это волновало.

– Я верю, Стив, что в Европе сейчас все по-другому, – сказал Уотсон. – Это сообщение о сопротивлении… По-моему, у них еще есть силы. Мои знания нужны им сейчас.

– Давай без высокопарности. Чего ты хочешь от меня? – ответил Сайд и кисло сощурился. – Мне льстит, что ты сразу отправился ко мне, да еще сподвиг на это толпу молодежи, но подумай трезво, что мы можем тут сделать?

– Не скромничай, Стивен, – Уотсон наклонился поближе к собеседнику. – Я же прекрасно знаю, что у тебя наверняка что-то припасено. Ты не можешь без сюрпризов.

– Я давно уже тут сижу как придаток телескопа. Ты видел дом? Мне прибраться сил нет, прислуга разбежалась. Только звезды пока со мной, одна радость. Какие тут могут быть сюрпризы?

– Меня не проведешь, дружище. Отпираться бесполезно, – Уотсон чувствовал, что нужно еще немного поднажать.

– Припасено, говоришь? Может, тебя антиквариат интересует? Этого добра у меня навалом. Даже пара тех летучих колымаг еще в ангаре место занимают.

– Ты о чем?

– Да о самолетах этих чертовых. Что, забыл, как мы с тобой веселились на рождество в девятисотом?

– Ах ты! Совсем вылетело из головы. До сих пор хранишь? – удивился Уотсон. Это определенно было то, что нужно. – И что же, так после этого и не летал больше?

– Да какое там! Забыл, какими мы были? На вершине мира, что ни день, то новое открытие, что ни ночь, то озарение. Вот были времена… Я и вспомнил-то про них недавно совсем, когда понесла нелегкая воздухом подышать. Дотащился до ангара, да и застрял там на полдня. Все хлам ворошил, вспоминал молодость.

Уотсон мечтательно вскинул голову. Воспоминания вспыхнули перед внутренним взором. Молодые, неимоверно успешные ученые, сделавшие к наступлению века несколько революционных открытий, погруженные в исследования технологий, свалившихся прямо с неба. Вопрос личного состояния больше их не волновал, можно было отдаться науке с потрохами. Продажа патентов в прямом смысле слова озолотила их. А развлекаться они тогда умели.

Профессор с замиранием сердца вспомнил ту пару небольших самолетов, купленных ими, чтобы с должным размахом встретить новый век. Особым образом подготовленные бипланы, на которых можно было летать небольшой компанией, отправляться на пикники куда-нибудь в солнечные равнины Шотландии. Создание этих машин было невозможно без некоторых открытий, сделанных Сайдом и Уотсоном, поэтому, летая на них тогда, они испытывали особенную отеческую гордость. Довольно скоро, впрочем, им на смену пришли новые любимые безделушки, бессмысленные скоростные электромобили, причудливо отделанные дома. Затем прошла и их пора. Академические успехи взяли верх над всеми пристрастиями, и развлечения молодости окончательно ушли в прошлое. Теперь это прошлое могло спасти им жизнь. Уотсон встрепенулся, разговор был не закончен.

– Стив, а что, самолеты еще в порядке?

– А что с ними сделается? Пыль сотри и вперед, ангелов гонять!

– Я, пожалуй, заберу свой. Он и так слишком долго злоупотреблял твоим гостеприимством.

– И что ты с ним делать собираешься?

– Мы полетим в Европу.

– Ты с ума сошел. Ты четверть века штурвала не касался. Я думал, ты хочешь сохранить свои идеи для потомков.

– Сейчас не то время, чтобы можно было выбирать. У меня предчувствие, что каждая минута на счету.

Подтверждением его слов стал резкий возглас удивления пополам с ужасом. Аннет хватала ртом воздух от возбуждения и показывала на телескоп рядом с собой. Все бросились к ней. Дикси первым успел к окуляру, припал к нему на секунду, которая показалась мучительно долгой. Тревога ледяной водой из ведра окатила присутствующих.

– Треножник! – Дикси отпрянул от глазка, чтобы дать другим посмотреть.

Джек был следующим. Череда пятен света и тени от плывущих облаков мерцанием высвечивала марсианина, шагающего на горизонте. Он приближался к локомотиву, плавно двигаясь вдоль насыпи, повторяя проделанный беглецами путь. В неспешных движениях, бесшумных на таком расстоянии, была заметна некоторая настороженность. Коробка излучателя едва заметно поблескивала в приподнятой над башней конечности.

– Он нас вычислил. Нам нужно спасаться.

Джек повернулся к товарищам и стал подгонять, чтобы быстрее собирали вещи. Страх, чуть отошедший после смены обстановки на задний план, снова начал неумолимо сковывать его волю.

– Здесь мы в безопасности, – проговорил Сайд. Он был поразительно спокоен.