— Теперь уже и я прошу вас подумать о своих словах и раскаяться в совершенных ошибках… — теперь подала голос и вторая монахиня. Увы, в ответ она получила лишь неприязненный взгляд, а еще совет, произнесенный холодно-презрительным тоном:

— Я не давала вам разрешения вмешиваться в чужой разговор, а потому вы обязаны молчать! Когда мне будет интересно ваше мнения, я его спрошу, только вот это произойдет очень нескоро!

Айлин невольно обратила внимание на то, что услышав столь резкую отповедь, монахиня с силой сжала свои четки — вон, даже побелели костяшки пальцев рук: похоже, подобным образом с этими женщинами уже давно никто не разговаривал. Э, можно не сомневаться в том, что как только Шайхула и эти две монахини окажутся в карете, направляющейся в монастырь, то бывшей свекрови сразу же начнут давать уроки вежливости и послушания…

Что же касается встречи с бывшим мужем, то, пожалуй, пора прощаться — все же Тариану следует переговорить и с матерью, ведь неизвестно, сумеют ли они еще хоть когда-то свидеться, или нет

— Нам пора… — Айлин прижала к себе Кириана, который в испуге поглядывал на разгневанную бабушку. — Прощай, Тариан, я рада, что увиделась с тобой…

— Айлин, Кир!.. — Тариан прижал к себе молодую женщину и сына, и в глазах парня стояли слезы. — Великие Боги, каким же оно было недолгим, мое семейное счастье…

…Сидя в карете, которая направлялась к дому Мейларда, Айлин вспоминала Тариана и бывшую свекровь. То, что Тариану сейчас тяжело, как никогда — это ей понято, и, похоже, парень себя никогда не простит. А вот Шайхула еще долго не успокоится и до конца своих дней будет считать Айлин виновницей всех бед, свалившихся на ее семью. Ну, с этим уже ничего не поделаешь, надо принимать жизнь такой, как она есть.

Когда молодая женщина вышла из кареты, то увидела на дворе двух пожилых людей, стоящих у крыльца дома Мейларда. Незнакомцы выглядели понурыми — похоже, им было отказано в приеме, и теперь они не знали, уходить им, или все же стоит подождать милости от хозяина. Увидев выходящую из кареты Айлин, один из мужчин шагнул к ней:

— Вы ведь новая хозяйка этого дома? — не смотря на унылый внешний вид, в голосе мужчины были заметны раздраженные нотки. — Тогда передайте Мейларду, что мы желаем его видеть!

— Я могу узнать ваше имя? — Айлин пока что решила не обращать внимания на некую бесцеремонность незнакомца.

— Наши имена Мейларду известны.

Что ж, раз не желают говорить, то и не надо, тем более что мужчины смотрели на нее весьма неприязненно. Держа за руку сына, Айлин направилась в дом. Пожалуй, сейчас надо пойти прямо к Мейларду, рассказать ему, как прошла ее встреча с мужем, да и об этих двоих мужчинах у крыльца не помешало бы упомянуть.

Молодая женщина едва успела дойти до кабинета Мейларда, как крепкая дубовая дверь того самого кабинета распахнулась и Айлин увидела красавца-кузена Лилронда, который даже не вышел, а в ярости выскочил из кабинета. Вслед ему донесся голос Мейларда:

— И чтоб я тебя здесь больше не видел!

Надо сказать, что с момента их последней встречи у красавчика появились заметные мешки под глазами, да и сам он немного обрюзг — все же разгульная жизнь оставляет свой отпечаток даже на очень красивом лице.

— Скотина! — заорал Лилронд, обернувшись. — Ты что, не понимаешь, что если до завтра не будут оплачены мои долги, то арест будет наложен на все мое имущество, вплоть до последних штанов!

— Скажи, когда начнется это увлекательное действо — обязательно приду посмотреть… — Мейлард, появившийся в коридоре, даже не пытался скрыть насмешки. — Право, сие зрелище доставит мне большое удовольствие, которое я не хочу пропустить.

— Да меня в долговую яму посадят — ты это понимаешь, или нет?! Тебе что, честь семьи не дорога?!

— Хорошо бы ты вспомнил о чести семьи несколько раньше, когда по твоему приказу наемники пытались меня вздернуть.

— Но ты же умудрился в живых остаться, так что не хрен вспоминать об этом! В жизни всякое случается! Ну, облом у нас с этим делом произошел, так не лучше ли замять эту поганую историю? И потом, это была не моя идея, а Глерниты, мать ее!.. Каюсь, виноват, пошел на поводу у этой стервы, но она при желании даже мертвого уговорит! Меня сейчас и без того дознаватели выводят из себя бесконечными допросами, да еще и судом грозят!

— А ты за попытку убийства желаешь получить от меня благодарность и вечное денежное содержание?

— Да мне, между прочим, эти дознаватели обещают чуть ли не каторгу! За что?! С тобой же ничего не случилось! А ты знаешь, что с некоторых пор во все приличные дома мне вход закрыт?! Приятели — и те морду в сторону воротят, чистоплюев из себя изображают! Сейчас я просто как изгой какой-то! Думаешь, мне это нравится?! Я, знаешь ли, к другой жизни привык! Все, что я от тебя хочу — так это сущие пустяки: оплати мои долги, кузен! Не хрен тебе сидеть на своих туго набитых мешках с золотом! Если уж на то пошло, то для тебя все мои долги — это не такие большие деньги!

— Ага, особенно если учесть, что в эту сумму входит и оплата тех наемников, которых ты пустил по моему следу. Мне, знаешь ли, пришлось постараться, чтоб стряхнуть их со своего следа и остаться в живых. Не знаю, как другие, а я не горю желанием оплачивать услуги своих убийц.

— Я же тебе уже сказал — виноват, раскаиваюсь, был не прав. Не понимаю, с чего ты вдруг стал таким злопамятным? Взъелся, все мои грехи перебираншь… И вообще: кто из нас в жизни не ошибался, с кем не бывает? Тебе что, моих извинений мало?

— Надеюсь, теперь ты все сказал?

— До тебя, похоже, все еще не дошло: если я сейчас не расплачусь с наемниками — они ж меня еще до суда прирежут! Так что давай деньги — и забудем обо всем!

— Все, разговор окончен… — Мейлард поднял руку, останавливая новые тирады разгневанного кузена. — Со своими долгами и с Глернитой разбирайся сам, тем более что вас вскоре можно будет поздравить с прибавлением в семействе.

— Какое, на хрен, прибавление?! — взвыл Лилронд. — Да Глернита и сама не знает, кто папаша этого дитятка! Ее ж тянет не к нормальным мужчинам, вроде нас с тобой, а на самое отребье, причем чем грубей и хамоватей будет очередной грязный мужик — тем лучше! Ну, а если этих грязных кобелей сразу двое-трое окажется, да еще при этом по морде ей врежут — от подобного наша красотка и вовсе придет в неописуемый восторг! Извращенка хренова! Ей нужен не один кобель, а целая стая ободранных помоечных псов!..

— Эти подробности меня не интересуют! — отрезал Мейлард. — Все, до свидания.

— Последний раз спрашиваю — дашь деньги, или нет? Мы родственники, и ты обязан меня содержать, а не придумывать хрен какие отговорки, лишь бы зажать деньгу!

— Буду полным дураком, если дам тебе хоть медяшку. Повторяю: в том, что натворил, разбирайся сам. Где выход из моего дома — знаешь. Буду рад больше никогда тебя не увидеть.

— Ладно… — Лилронд уже не мог сдержать ярости. — Жаль, что Глернита траванула твою собаку, а не тебя!

— Что ты сказал? — Мейлард шагнул к кузену и схватил того за грудки. — Повтори!

— Что слышал! — довольно ухмыльнулся тот. — Если оглох, то советую уши прочистить! Наша красотуля твою лохматую псину на дух не выносила, а та, в свою очередь, при виде Глерниты только что зубы не скалила от злости. Взаимная нелюбовь, так сказать. Эта страшенная собака, кузен, была куда умней тебя — она сразу поняла, что можно ожидать от красотки со столь невинным взором. Кстати, Глернита немало повеселилась, вспоминая, как ты носился возле этой подыхающей псины с целой толпой врачей и лекарей, едва не рыдая в голос и чуть ли не целуя морду своей собаки, умоляя ее не подыхать. Яд, между прочим, наша милая крошка раздобыла такой, чтоб твою лопоухую псину было никак не спасти, зато мучиться животине пришлось долго…

— Пшел вон!.. — Мейлард оттолкнул Лилронда. — И чтоб ноги твоей в моем доме больше не было!

— Да пошел ты… — Лилронд прошествовал по коридору мимо Айлин, демонстративно не замечая ее. Мейлард же стоял, сжимая кулаки, и, кажется, сгорал от желания догнать ушедшего кузена и задать ему хорошую трепку.