Ну, а в скромных домишках бедняков пришли к сходному выводу: неимущие девушки, не мечтайте о богатеях — у них свои интересы, и вы им, по большому счету, нужны только на какое-то время, и чтоб развлечься от души! Вон, на бобах уже одна такая «счастливица» осталась, хотя раньше все вокруг только и твердили об их высоких чувствах, удивительной любви и всем таком прочем! Многие из вас, девушки-красавицы, глядя на подобные страсти, тоже готовы были уши развесить, слушая сладкие слова богатых бездельников, и мечтая, чтоб вас посватал такой же толстосум. В действительности же все оказалось куда проще: как только ее муженек, этот самый Тариан, наигрался в любовь, так сразу вспомнил о делах насущных, а заодно и о своем высоком происхождении. Естественно, его жена в тот же миг получила от ворот поворот, оказалась там, откуда и ушла, да еще и измазанная грязью от головы до ног!.. Так что, барышни, делайте вывод сами, нужна вам на будущее такая головная боль, или нет. В общем, красотки из бедных семей, держитесь подальше от любвеобильных богатеев — здоровее будете!..
Айлин же все это время старалась лишний раз не выходить за калитку, так как понимала, что ее появление сразу приковывает к ней взгляды как соседей, так и случайных прохожих — в пригороде очень многие знали друг друга если не в лицо, то хотя бы понаслышке, а уж об Айлин, еще со времени ее замужества, говорил чуть ли не весь город. Правда, если ранее болтали что-то вроде того: «Как же повезло девке, богача себе отхватить сумела!», то сейчас изрекали: «Вон, какой облом у бабы произошел!». Кто-то злорадствовал, кто-то сочувствовал, но равнодушных точно не было. Развод — дело редкое, а в бедных семьях и вовсе неслыханное, и потому на Айлин словно лежала метка нарушительницы семейных ценностей и общепринятых законов. И вообще, кто знает, что там произошло, в той богатой семье? Кто бы и что не говорил, но без серьезной причины жену с ребенком на улицу, как правило, не выкидывают.
Хотя молодая женщина почти все время проводила дома, или же работала в их небольшом саду, все одно от пристального внимания окружающих это ее не спасало. Хорошо еще, что на рынок и за водой ходила мать, а не то у Айлин вряд ли хватило бы сил выносить взгляды едва ли не каждого, кто попадался ей на пути.
Кириана они тоже не выпускали за калитку — пусть, мол, пока играет в саду, занимается с собакой, или дома сидит, хотя соседские детишки не раз звали его на улицу. К сожалению, было понятно, что если малыш окажется среди местной детворы, то его замучают расспросами о родителях и об их расставании, а Кириану пока ничего не говорили о том, что произошло в семье. Конечно, ребенок то и дело спрашивает, где его отец, и когда они увидятся, но матери и бабушке пока удавалось отвлекать малыша от этого вопроса, однако понятно, что бесконечно подобные отговорки продолжаться не могут.
Разговоры, безостановочные пересуды, нескончаемая вереница соседей и знакомых, которые забегали в дом будто бы по делу… Дошло до того, что мать предложила дочери продать их домишко, и переехать в другой город, подальше от этих мест, но Айлин отказалась — не стоит очертя голову уезжать неведомо куда. Мол, пройдет время, и все уладится само собой…
На самом деле молодая женщина, несмотря ни на что, в глубине души все же надеялась на то, что Тариан одумается. Ну не может быть такого, чтоб человек так просто отказался от той любви, что не так давно была у них двоих! Поверить в это, несмотря ни на что, было сложно, почти невозможно. К тому же за годы совместной жизни Айлин настолько привыкла быть рядом с мужем, ощущать свое душевное единение с ним, что потеря этого удивительного чувства сказывалась едва ли не настоящей физической болью, а вместе с тем несла с собой нечто вроде недоумения и полной растерянности в принятии решений. Ей постоянно была нужна поддержка Тариана и желание ощущать рядом с собой его крепкое мужское плечо.
Увы, но отныне в ее жизни привычного чувства надежности уже не было, и молодая женщина понимала: хочется ей этого, или нет, но надо забывать прежние счастливые времена, вернее, их следует напрочь выкинуть из головы, и начинать жить по-иному, надеясь только на себя и на свои силы. Хорошо, что в это трудное время с ней была мать, а не то Айлин совсем бы упала духом.
Не прошло и десяти дней после возвращения Айлин в родной дом, как ее попросили придти в здание городской управы, где в присутствии Тариана и свидетелей вручили постановление о разводе. Сам развод занял минут десять, не более, потому как делить им было нечего: все имущество мужа, как имеющееся у него до свадьбы, так и приобретенное в период брака, оставалось в его собственности. Что же касается бывшей жены и ребенка, то им не полагается ровным счетом ничего, так как причиной развода была указана неверность супруги, а также то, что оскорбленный супруг имеет все основания сомневаться в своем отцовстве.
Услышав, что именно Тариан выдвинул основанием для расторжения брака, Айлин в первое мгновение решила, что ослышалась, а потом ее охватила самая настоящая злость: нет ничего больнее, чем потеря веры в человека, а именно это полной мерой она сейчас ощущала по отношению к бывшему мужу. Впрочем, доказывать окружающим что-либо, или оправдываться не имело смысла, все одно слушать ее никто бы не стал. Сам Тариан к бывшей супруге и близко не подходил, в ее сторону старался даже не смотреть, да и у Айлин не было никакого желания вступать в разговоры с бросившим ее человеком или вновь попытаться объяснить ему, насколько он заблуждается…
Процедура развода прошла без задержек, благо все необходимые бумаги были подготовлены заранее, после чего Тариан с друзьями отправился шумно праздновать освобождение от семейных уз, а Айлин пошла к себе в пригород, почти ничего не видя вокруг себя от злости, обиды и отчаяния. У нее было одно желание: дойти до дома и спрятаться там от осуждающих глаз людей за закрытыми дверями, а еще лучше — забраться в подпол и закрыть за собой крышку. А что еще прикажете делать, если тебя прилюдно объявили неверной женой, а сына — рожденным невесть от кого?
Зайдя в дом, она протянула матери свернутый в трубочку плотный лист бумаги, который все это время сжимала в руках.
— Вот. Он отказался от меня и от нашего сына…
— У меня нет слов… — вздохнула мать, изучая смятый лист. — А уж указанная причина расторжения брака меня просто ошарашила! Это ж надо было до такого додуматься! Вот олух! Нет, это слишком мягкое определение, тут нужно сказать другое слово, более хлесткое, только вот его нельзя произносить при ребенке… Получается, что ты и Кириан сейчас чуть ли не заклеймены, ведь такое пятно со своего имени смыть сложно.
— Вернее, это просто невозможно… — горько улыбнулась Айлин. — Когда Кириан вырастет, он все равно будет считаться незаконнорожденным, а что касается меня… Увы, на мне до конца жизни останется клеймо гулящей бабы.
— Да уж, постарались твои бывшие родственнички!.. Хотя, — продолжала мать, — хотя, если брать чисто денежную сторону этого дела, то, надо признать, что семья Тариана все продумала верно: когда причиной развода указывается неверность супруги, то после расторжения брака ей не стоит надеяться получить хотя бы ломаную медную монету из имущества мужа. Сама, мол, во всем виновата, и потому, кроме себя, упрекать некого… Хм, а бумага составлена весьма умело! Как видно, на хорошего стряпчего денег не пожалели. Остается только радоваться, что не на тебя возложили судебные расходы по расторжению брака, а не то пришлось бы нам с тобой продавать дом и идти по свету с протянутой рукой…
— А знаешь, почему Тариан с мамашей решили сами оплатить судебные издержки? — Айлин проглотила комок, стоящий в горле. — Ларчик просто открывается: до того времени, пока не будут оплачены все расходы, связанные с расторжением брака, наш семейный союз все еще считается действующим.
— Конечно, в этом случае лучше немного потратиться самим, чтоб быть уверенным, что все формальности соблюдены верно… — согласилась мать. — К тому же подобный жест обманутого мужа со стороны выглядит весьма благородно и великодушно, особенно по отношению к неверной супруге.
