Все так, только вот Айлин не хотелось даже думать о том, что будет, когда они с Мейлардом расстанутся. За эти несколько дней Айлин привыкла к парню, и сейчас должна была признаться самой себе — ей никак не хочется расставаться с этим человеком.
Впрочем, не стоит пока беспокоиться о том, что еще не произошло. Положа руку на сердце, ей следует поблагодарить Мейларда уже хотя бы за то, что он помог ей на какое-то время пристроить в надежные руки заболевшего ребенка. Понятно, что лучшего места, чем монастырская больница, в их нелегком положении найти просто невозможно. Страшно представить, что Айлин стала бы делать, окажись она в дороге одна с Кирианом, вновь впавшим в столь равнодушно-безразличное состояние. Ну, тут думай — не думай, а ей пришлось бы нести ребенка на руках, или же хотя бы иногда нанимать возницу с телегой, если б, конечно, отыскались те, кто сумел хотя бы недолго выносить присутствие Айлин подле себя…
И все-таки непонятно, отчего к Кириану вновь вернулась эта болезнь, или как там правильно назвать то, чем он сейчас страдает? Помнится, знахарка Касиди обещала ребенку защиту на тридцать дней, но эта защита отчего-то долго не продержалась. В чем тут дело? Обмануть знахарка не могла — не такой она человек, а старая монашка, которой Айлин задала этот вопрос в монастыре, просто не успела на него ответить…
— Ну, и о чем таком интересном ты думаешь? — поинтересовался Мейлард. — Уж очень лицо у тебя сосредоточенное.
— Да так… — Айлин не хотелось спрашивать у парня, что он собирается делать после того, как они оба выйдут к людям. Не приведи того Светлые Боги, еще ответит, что намерен сразу же расстаться с ней, пойти назад, разбираться со своими делами… Ничего не скажешь, он имеет на это полное право, особенно если учесть, что от погони они сумели оторваться, и теперь Мейлард может без особых опасений вернуться домой.
Однако ни о чем таком молодая женщина спрашивать не рискнула, вместо этого она сказала то, о чем не раз вспоминала в последние часы.
— Знаешь, я все никак не могу забыть того сома, на котором к нам подъехал водяной. Ну и страшилище!
— Кто из двоих? — хмыкнул Мейлард.
— Не спорю: водяной тоже произвел на меня неизгладимое впечатление, но этот сом… Его даже огромной рыбиной не назовешь — настоящее чудовище! Вспомнишь — и мороз по коже! Да и вид у него — с души воротит: я рассмотрела огромную желтоватую голову с пастью невероятных размеров, а еще на ней было полно пиявок… Противно! Такой сом, наверное, человека разом проглотить может!
— Ранее я уже не раз слышал о подобных случаях… — кивнул головой Мейлард. — Не поверишь: сам с некоторым предубеждением отношусь к этой рыбе. Конечно, среди этих, ранее слышанных мной рассказов было немало обычных рыбацких баек, да и просто страшилок хватало, однако подвергать сомнению все эти истории тоже не стоит. Сом может напасть и на теленка, и на взрослого человека, и на ребенка — недаром его называют живоглотом. Зубы у него загнуты назад, и если уж эта рыба во что-то воткнула свои зубы, то вытащить назад они их уже не сможет — добычу надо только проглатывать.
— Но как же сом может проглотить теленка? Я что-то плохо это себе представляю!
— Если добыча слишком велика для сома, а зубы в нее он уже возил, то эта рыбина просто-напросто утаскивает жертву на дно, и ждет, когда добыча размякнет — потом всасывает куски плоти. Помнится, женщины, живущие на берегах рек, не раз рассказывали нам с отцом, что такие вот здоровенные рыбины выхватывали из их рук белье, когда те полоскали его в реке. Чтобы обезопасить себя, надо знать, когда сом начинает охотиться, а он обычно выходит на охоту на закате, и потому следует избегать ночных купаний в таких вот речках со множеством омутов.
— То есть он в них живет? В омутах?
— Ну, если говорить по-рыбацки, то в большинстве случаев сомы обитают в глубоких ямах, расположенных неподалеку от русла, и эти сомовьи ямы частенько сверху завалены топляком и валежником. Более того: ямы, где обитает сом, обычно имеют два выхода: один — к руслу реки, а второй выходит на мелководье. Так что имей в виду на будущее.
— Я теперь, наверное, и купаться лишний раз поостерегусь — вздохнула Айлин. — Как вспомню тупую морду этой огромной рыбы — так просто трясет от страха! А знаешь, дома у нас с матерью в окнах вместо стекол была натянута как раз шкура сома. Впрочем, не только у нас, но и у большей части жителей пригорода. Обычное дело: стекло слишком дорого, нам не по карману, а вычищенная и должным образом выделанная шкура сома вполне заменяет стекла — крепкая, прочная, в морозы не лопается, да и видно через нее немногим хуже, чем через стекло.
— Это все, конечно, интересно… — Мейлард убрал в мешок донельзя помятый листок когда-то белой бумаги. — Однако оставим в стороне научно-познавательную тему о соме и прочей водной живности, поговорим о более насущных вещах. Значит, так: если повезет, то до конца сегодняшнего дня мы можем дойти до края лесов. Повторяю: это только в том случае, если повезет. Дальше пойдут более-менее людные места, во всяком случае, там уже начинаются деревни. Нам бы с тобой дойти до той дороги, по которой ты намеревалась добраться до Нази. Насколько я понял, в этих местах это основный и главный тракт.
— А что потом? — не выдержала Айлин.
— Давай вначале дойдем до этого самого тракта… — вздохнул Мейлард. — Хотя тут лес и пореже, но нам и тут немного не повезло: надо будет преодолеть небольшое болотце.
— Опять болото? — упавшим голосом спросила Айлин.
— Увы. Радует хотя бы то, что там, если судить по карте, нет ни топей, ни чего-либо похожего. Обычная болотина посреди леса. Конечно, ничего хорошего в этом нет, но и особо плохого быть недолжно.
— А обойти его никак нельзя?
— Нет. Это болото, хотя и неширокое, но зато очень длинное: если вздумаем его обойти, то это займет пару дней. Оно нам надо — время терять?
— Пожалуй, ты прав… — вздохнула Айлин. — Ну что, пошли?
Не сказать, что сейчас идти стало легче — хотя лес стал реже, зато хватало высокой лесной травы, которая цепляла за ноги, и потому продвигаться по ней было достаточно тяжело. Тем не менее, Айлин была согласна хоть целый день идти по такой траве, лишь бы вновь не заходить в болото — прошлой прогулки ей хватило на всю жизнь.
По счастью, на этот раз болото оказалось вовсе не таким страшным, хотя под ногами хлюпало, комарье и мошка летали тучами, кое-где пришлось прыгать с кочки на кочку, да и лягушек тут было просто без счета. Ну, если дело ограничивается только этим, то болота можно особо не бояться.
Вскоре болото осталось позади, и молодым людям надо было перейти маленькую речку, куда больше напоминающую заросший пруд со стоячей водой. В эту речку, поросшую водными растениями и сплошь покрытую ряской, залезать никак не хотелось — уж очень вид у нее неприглядный! и потому беглецам пришлось немного пройти по берегу, пока они не увидели упавшее дерево, корни которого были на одной стороне речки, а верхушка — на другой. Может, это и не очень удобный мост, но другого все одно нет, и у людей вызывала отвращение одна только мысль о том, что можно оказаться в этой затхлой воде. К тому же пятнистая голова гадюки, скользящей по зеленой поверхности воды, напрочь отбивала охоту перебираться через эту речку вплавь или вброд.
— Ну, что… — Мейлард повернулся к Айлин. — Давай-ка мы с тобой вместе пойдем, а не то упадешь еще! Доставай тебя потом из этой стоячей воды, ряску счищай…
Молодые люди, осторожно ступая по поваленному стволу, успели почти что добраться до противоположного берега реки, когда дерево под их ногами внезапно заходило ходуном — такое впечатление, что ствол кто-то трясет. Конечно, если бы не Мейлард, то Айлин наверняка свалилась бы в воду, но парень, мгновенно оценив обстановку, подхватил женщину на руки, и в два прыжка оказался на берегу. Правда, там он все же споткнулся и упал на землю, довольно-таки ощутимо ударившись сам, да и Айлин при падении получило не один синяк. Однако охать, стонать и считать синяки, полученные при падении, у беглецов просто не было времени: в тот момент, когда оба едва ли не кубарем покатились по земле — тогда дерево, по которому они только что перебирались через речку, внезапно рухнуло в воду. Вернее, в воде оказался корень этого поваленного дерева, который до того, кажется, едва ли не намертво врос в землю на том берегу. Странно…
