Я поручил товарищу Ворошилову, – продолжал Сталин, – возглавить комиссию ГКО, которая бы разобралась, что у нас еще осталось от наработок 30‑х годов, и выяснилось, что не осталось практически ничего. Можно сказать, что вместе с грязной водой мы выплеснули и младенца. Хорошо еще, что нам повезло на этих двух пензенских энтузиастов, и они смогли довести свою работу до конца. Благодаря им мы сейчас имеем 1б‑ствольную пусковую установку для вращающихся 82‑мм реактивных снарядов, значительно превосходящую немецкий шестиствольный миномет. Для действий в горах мы сейчас в массовом количестве выпускаем пусковые трубы на треноге и отправляем их в Иран и на Кавказ. На фронте уже были опробованы противотанковые «трубы» пензенских инженеров, из которых при выстреле вперед вылетает оперенный снаряд с кумулятивной выемкой, а назад – поток газов и такой же по весу, как и снаряд, заряд дроби. Оказывается, вращающиеся кумулятивные снаряды не так эффективно действуют по броне, как невращающиеся – поэтому‑то они в полете стабилизируются раскрывающимся оперением. Некоторые образцы наши военные уже испытали в боях в Сталинграде, и результаты весьма положительные, не так ли, товарищ Еременко?
– Так точно, товарищ Сталин, – ответил тот по‑военному четко, но все‑таки решил позволить себе и немного юмора: – Немцы у нас им даже название придумали: «рус‑труба». Мол, «труба нам от этой трубы»! 80‑мм лобовую броню новых немецких танков 82‑мм снаряд такой «трубы» прожигает начисто!
– Это хорошо, что результаты испытаний прошли так успешно. Но плохо, что враг получил представление об этом новом и пока еще секретном оружии до того, как мы наладили его производство в промышленных масштабах, – заметил Сталин. – Такого рода ошибки обходятся потом очень дорого.
Он подошел к отдельному столу, где были разложены различные новинки в области вооружения, поднял и подержал в руках зловещего вида трубу с пистолетной рукояткой и воронкообразным раструбом на конце.
– А почему такие сложные выштамповки на этом носовом конусе, товарищ Березкин? Разве без них нельзя обойтись?
– Сделано в целях экономии металла, – заметно волнуясь, ответил конструктор, – прочность аэробаллистического конуса с такой выштамповкой значительно выше, чем у гладкого, и металлический лист можно взять потоньше. Это и металл экономит, и вес. Как‑никак, вес снаряда три килограмма, инертной массы – тоже три, потом пороховой заряд и вес самой трубы с пистолетной рукояткой и с электродинамо. Выходит почти девять килограммов…
– Это хорошо, что вы думаете о том, как вашим оружием будут действовать простые солдаты. Ведь многие из них совсем не богатыри, – заметил Сталин, отходя от стола.
– А вот еще одно применение 82‑мм реактивным снарядам мы нашли, товарищ Сталин, – обратился к Верховному авиаконструктор Петляков. – Мы взяли наш стандартный Пе‑2 и оборудовали его тремя выдвигаемыми блоками из 16 пусковых труб в бомбоотсеке. Выдвигается первый блок – отстрелялся, задвигается обратно, потом так второй, третий. Всего получается, что на самолет можно подвесить 48 снарядов, не ухудшая его аэродинамику. А чтобы действенность их по танкам существенно возросла, мы предлагаем разместить в их головных частях кумулятивную воронку. Тогда у нас получится кумулятивно‑осколочный снаряд широкого спектра действия. Броню в 50–80 мм он пробивает, в этом мы уже убедились.
– Кстати говоря, задний блок можно снаряжать ракетами боеголовкой назад, и тогда с их помощью можно будет весьма эффективно обороняться от самолетов противника.
– Я хочу сказать, – постарался прервать его заместитель наркома авиапромышленности, главный конструктор «яков» A.C. Яковлев, – что подобными установками в крыльевых бомбоотсеках вполне могут быть оснащены и бронированные штурмовики Ил‑2…
– Пытаетесь выгораживать собрата по профессии, – с ехидством в голосе тут же заметил Сталин, – но я вам так скажу, что мы и без вас хорошо знаем конструктора Ильюшина, и он, конечно, хотя и виноват, однако не настолько, чтобы ему потребовалось ваше заступничество. Вы тоже не без греха. Давайте‑ка сравним огневую мощь вашего Як‑1 с американской «Аэрокоброй». Ваш самолет за минуты выбрасывает 105 кг свинца, а американский самолет – 204 кг. Сейчас у нас на вооружение принимается самолет конструктора Лавочкина Ла‑5, вооруженный двумя 20‑мм пушками, так вот даже у него вес залпа всего 136 кг.
– Но там же стоит пушка калибра 37 мм! – запротестовал Яковлев.
– А вот вы возьмите и поставьте точно такую же пушку и на ваш самолет, – парировал Сталин, – а мы все посмотрим, сумеете ли вы хотя бы в этом сравняться с американскими авиационными инженерами!
Сидевший в сторонке инженер по боеприпасам из ЦКБ‑2 2 И.А. Ларионов, наблюдая за всем этим, слушал очень внимательно. Потом взял со стола карандаш и на листе бумаги из лежавшего перед ним блокнота начал писать: «Вес 3 кг, при отсутствии ракетного ускорителя можно уменьшить до 2–2,5 кг, а то даже и разместить весь кумулятивный заряд в корпусе стандартной авиабомбы ВВС массой 2,5 кг. Даже если такая бомба будет пробивать 50‑мм броню, то и этого будет достаточно для уничтожения любого фашистского танка, поскольку ни один из них не имеет горизонтального бронирования такой толщины. Штурмовик Ил‑2 берет 400 кг бомб, значит, бомб весом 2,5 кг он сможет взять в свои четыре бомбоотсека как минимум 160! Подсчитать площадь, занимаемую одним танком, и среднюю площадь поражения одной бомбой. Главное, чтобы попадания одной бомбы в танк было бы достаточно для вывода его из строя…»
Он так разволновался от пришедшей ему в голову идеи, что дальнейшее слушал уже не так внимательно, а продолжал все время думать о своем.
Между тем Сталин, остановившись у стола с образцами оружия, как бы подытоживая встречу, сказал:
– Вы все видите, товарищи конструкторы, что сейчас, когда перед всеми вами стоят задачи обеспечения нашей армии вооружением на новом этапе войны, мало почивать на старых лаврах, а надо работать еще более эффективно. ППШ‑41 хорош, но тяжел для разведчиков, танкистов, десантников. В Ленинграде создан облегченный пистолет‑пулемет, есть и другие образцы – значит, нужно скорее проводить конкурс и принимать на вооружение новый, более эффективный образец. «Максим» явно не годится для наступательных действий, которые предстоит отныне вести Красной Армии – значит, нужен новый, облегченный станковый пулемет. С фронта приходят жалобы, что у хорошего в целом пулемета ДП от перегрева ствола садится возвратная пружина. Значит, надо переделать эту конструкцию так, чтобы исключить этот недостаток. Нужны новые эффективные гранаты…
– Ох уж эти гранаты, – подал вдруг со своего места реплику Молотов, – они придумывают гранаты начинять всякой дрянью, а нас потом на весь мир поливает грязью Международный Красный Крест, что мы используем варварские методы ведения войны…
– Ничего, – ответил на его реплику Сталин, – немцы тоже расстреливают английских танкистов из экипажей огнеметных танков «Крокодил». Им кажется, что они нарушают какие‑то нормы ведения войны. Однако сами они применяют огнеметные танки и считают это в порядке вещей. Я уже не говорю о тех преступлениях против наших советских граждан, которые они совершают и которые документально подтверждены их же собственными фотоснимками. А что касается тех самых гранат, то они же официально не были на вооружении Красной Армии, а производились в артельных мастерских. Кто там мог их контролировать и какие нормы там могли соблюдаться? Народ… он лучше нас с вами знает, как уничтожать зарвавшегося врага, и не нам его за это упрекать!
«Завтра же надо будет сесть за расчеты, попросить кумулятивный узел от гранаты этой самой «рус‑трубы» и можно будет начинать делать бомбу», – подумал Ларионов, а Сталин между тем продолжал:
– Мне сейчас пришла в голову одна очень интересная мысль. У нас в предыдущие годы от разных граждан в самые различные инстанции поступали предложения с изобретениями военного характера, которые потом подвергались экспертизе и в случае отказа в выдаче авторского свидетельства или патента на изобретение сдавались в архив. Архив этот расположен здесь, в Куйбышеве, и надо бы отрядить специалистов посмотреть, а все ли находящиеся там предложения настолько уж никуда не годятся, чтобы их нельзя было использовать против нашего врага. Вдруг да и найдется в них что‑нибудь стоящее. Как говорится: попытка не пытка. А возглавит это дело пусть товарищ Ворошилов. Он хорошо проявил себя, разбирая последствия нашей «бдительности» в вопросах динамореактивных установок, по которым мы были чуть ли не впереди всех, а сегодня, как нам сообщает наша разведка, плетемся в хвосте позади американцев и англичан, а может быть, уже даже и немцев…
