Потом их принимали в настоящем салоне, облицованным темным деревом. Баг ежился под мертвенным взглядом телекамер. Репортаж о проходящем над Айгоном дружеском ужине представителей двух государств должен был стать главной темой вечерних новостей по всей Гиганде. Дуновение вентиляторов колыхало свешивавшиеся с потолочных балок имперский и алайский штандарты. Дальше, правда, двусмысленно покачивались флаги Арканара, Ирукана и прочих вассалов императора. Баг всегда жалел эти призрачные государства Запроливья. Быть может, и Алай так же пал бы под натиском Империи, отделяй его от Метрополии узкий пролив, а не пояс экваториальных гор и джунглей.
За столом прислуживал стюард в белой куртке. Имелся даже капеллан со стальным браслетом на запястье, помянувший перед трапезой и святого Микку, и пророка Гагуру. На белоснежной скатерти сверкали знаменитый эсторский фарфор, хрусталь и серебро. Можно было подумать, что присутствуешь на светском приеме в одном из императорских дворцов. Только что посуда слегка липла к столу – из‑за магнитов на случай исчезновения гравитации. Гостям, к счастью, не подали фаршированных крыс, тушеных крокодилов, собачьих ушей и прочих имперских деликатесов. Зато рыба и моллюски, как не преминули сообщить, оказались из собственного корабельного садка, а диковинные фрукты – из оранжереи.
– Боже мой, – засмеялась Вин, откинувшись в кресле. – Вы не представляете, как приятно после всех этих тюбиков пить из настоящих бокалов.
– Не правда ли, ледяное ируканское особенно хорошо? – повернулся к алайке барон Грогал. – Между прочим, женщины, пьющие ледяное ируканское, как‑то особенно хорошеют…
Вин была здесь в общем центре внимания. Имперцы, глядя на нее, прямо подбирались в своих полосатых мундирах со стоячими воротниками.
– Восхищаюсь Вашей отвагой и завидую Вашим спутникам, сударыня, – продолжал командир «Сайвы», подав стюарду знак снова разлить вино по бокалам. – Хотя не понимаю, как можно подвергать опасностям космоса столь совершенное создание…
– С моими отважными спутниками не страшна никакая опасность, – громко ответила Вин, а потом шепнула, перегнувшись к Багу. – Вы здесь в скафандре смотритесь, будто рыцарь, прибывший на званный ужин прямо из похода, в латах.
На самом деле Баг чувствовал себя ужасно. Шарниры в нижней части скафандра не давали толком усесться, а железный обруч воротника натирал шею. Тем не менее, услышав комплимент от Вин, он расправил плечи:
– Да уж, хваленые имперцы, на таком чудо‑корабле рисковать не захочешь. На Айгон садиться, это вам не крабораков с тарелок кушать.
Бага занимал разговорами нудный тип – здешний начальник службы планетарного транспорта. Расписывая преимущества гусеничного движителя над многоколесным, он так запутался в алайских технических терминах, что Баг не выдержал и сам коротко разъяснил ему по‑эсторски, что для ограниченных задач «Айгонохода» оптимально подходили именно колеса. Вин же оживленно спорила с имперским ксенобиологом, которым, как ни странно, оказался капеллан. Он упорно отстаивал идею, что на всех планетах жизнь должна развиваться по одним и тем же законам и порождать одинаковые формы.
– Что может быть естественней, чем рыба для водной среды и птица для воздушной? – вещал ксенобиолог, откинув клобук. – Так же и разумное существо не может не быть подобным человеку: прямоходящим, двуногим, с руками для работы и развитой гортанью для осмысленной речи.
– Святой брат! – Вин, казалось, возражала только из принципа, – Вы пытаетесь оправдать эволюцией догмат об образе и подобии. Мы даже не можем представить, какие причудливые формы порождают далекие от нас миры. Может быть, мы встретим там разумные горы и целые океаны.
– Сестра моя, – сокрушенно вздохнул монах, – зачем же океану разум?
– Может, чтобы познать Бога…
Командиры негромко обсуждали через стол, как «Сайва» обеспечит выход алайцев на посадку в горный район, а те организуют в котловине площадку для приземления имперцев, выставив специальные маяки. Два капитана сделали под видеозапись заявления о дружбе и взаимном уважении Герцогства и Империи, какие бы разногласия не разделяли их в былые времена. Бага так и подмывало спросить, осталось ли в прошлом имперские претензии на мировое господство, и что господа крысоеды думают о подрывной деятельности своих спецслужб.
– За Его Величество Императора Эсторского! – поднялся с бокалом в руках барон Лугс.
– За Его Высочество Герцога Алайского! – подхватил барон Грогал со своего края стола.
– За Гиганду! – воскликнула Вин, – За Человечество!
* * *
Второй день на «Заггуте» шла подготовка к высадке. Баг формировал поезда из контейнеров и, как локомотив, проталкивал их через все отсеки в экспедиционный корабль. Неожиданно через спутник‑ретранслятор пришло сообщение с «Сайвы», уже перешедшей на другую орбиту. Командир созвал всех в командный модуль, чтобы прокрутить видеозапись, сделанную имперцами, похоже, с орбитального робота сопровождения.
Баг не мог понять странные маневры имперского планетолета. Его колесо хаотично поворачивалось, полыхая вспышками вспомогательных двигателей и залпами вакуумных пушек. Различить, с кем «Сайва» вела орбитальный бой, удалось, только когда враг появился на фоне черноты космоса, а не маскирующей его поверхности планеты. Это был маленький белый конус, перемещавшийся с огромной скоростью. Несколько раз камера теряла остроносого пришельца из вида, но потом он снова появлялся, выходя на опасное сближение с бубликом планетолета. Все попытки поразить конус не давали результата, он только наращивал скорость и с легкостью уклонялся от летящих в него снарядов. Наконец, на белой поверхности появилась ослепительная точка лазерного луча. Вместо разрушений, ожидавшихся от попадания светового импульса такой мощности, конус лишь слегка дернулся, а потом, набрав еще скорости, стремительно исчез за диском Айгона…
– Что интересно, – прервал затянувшееся молчание Динга, – конус не применил никакого наступательного оружия. Такое впечатление, что он просто отпугивал имперца, как птицы отгоняют кошку от гнезда…
– Летающий конус белого цвета достаточно редок, – авторитетно заявила Вин. – В девяноста процентов известных мне случаев наблюдений конусы были черными, и только изредка наблюдались белые, светящиеся и полупрозрачные…
– Напишите об этом в свой околонаучный журнал, – жестко оборвал ее барон Лугс. – Я склонен рассматривать эту сфабрикованную передачу как очередную попытку имперцев отвлечь нас от выполнения программы экспедиции.
– Нелогично, – покачал головой Динга. – Сначала они хотят, чтобы мы быстрее высаживались, а потом вдруг решают запугать? Скорее уж это предупреждение…
– Послушайте, – встрепенулась Вин, – Ведь впервые пришельцы так открыто демонстрировали свое присутствие. А вдруг это попытка контакта?
– Ну, похожие контакты и раньше были, – хмыкнул бортинженер. – Над одной нашей базой как‑то кружила целая стая таких же конусов, причем, как раз белых. Гоняли их истребителями, из зениток стреляли. Один даже подбили…
– Как подбили? – вскинулся Хэнг.
– Да так, случайно… Ракета сошла с курса и попала в эстакаду, а под нее как раз в этот момент конус и нырнул.
– Ну и что?
– А ничего, полежал себе под обломками, а потом сверкнул и исчез. Наши даже подбежать близко не успели.
– Теперь я понял, откуда берутся все истории о конусах, – рассмеялся барон. – Попали случайно ракетой в мост, а потом говорят, это мы за конусом гонялись, никаких претензий. Сказали бы, что видели не конусы, а зеленых дракончиков, пошли бы под трибунал.
* * *
Вот и настало время для того, ради чего они сюда летели. Если честно, покидать обжитые отсеки «Заггуты» Багу не хотелось. Он немного завидовал штурману, остававшемуся на орбите. Сам Хэнг, похоже, тоже не сильно расстраивался, что единственный из экипажа не ступит на поверхность Айгона. Он молча прощался с переходившими на «Тару» – экспедиционный корабль, пожимал по очереди руки крест‑накрест. Баг оставался последним, он уже хотел проплыть в люк, однако штурман задержал его знаком.
