"Очень интересно".

Андрий зашевелился, попытался встать. Получилось только с третьего раза. Помощи от Вани он принципиально не принимал. И, не сказав ни слова, он пошел к лагерю.

"Ну что, артефактор, бойкот тебе от учителя?" ‑ хихикнул меч.

"Почему ты меня так зовешь?" ‑ поинтересовался Ваня. Он прекрасно знал, кто такой артефактор, но себя он к ним не причислял.

"Потому что ты ‑ Кузнец. Этим все сказано".

"Что значит Кузнец?" ‑ не понял Ваня. Он шел к лагерю, поэтому сунул меч в ножны. Но не полностью. Серебряное лезвие на палец виднелось из ножен.

"Этот вопрос не ко мне. Спросишь у кого‑нибудь другого".

Ваня подошел к своей лежанке, улегся, и мгновенно уснул. Проснулся он где‑то через час. Внутри него что‑то громко бурлило. Это не неудавшийся ужин, не подумайте. Это сила некроманта бурлила. Ваня поднял взгляд на небо. Ни единой тучки, только луна и звезды. Хотя нет, не только. Еще недалеко от горизонта виднелся странно знакомый круг. Земля. Она повернута сейчас Северной Америкой вперед, хотя из‑за циклонов это трудно разобрать. Ваня снова покосился на Луну. Именно лунный свет будоражил в нем силу некроманта. Спать с ней мог только уже привыкший к этому некромант. Хотя по ночам некроманты спят редко. Это как раз самый пик их могущества.

Ваня перевел взгляд на костер. Данша сидела перед костром, поджав под себя ноги. Каждая клеточка ее тела была напряжена. Даже длинные волосы не колыхались на слабом ветре. Ваня решил пока ее не тревожить. Похоже она сейчас в медитационном трансе. Ва‑ня пролежал так минуты две. Данша наконец громко выдохнула и изменила положение на более удобное ‑ уселась на большое сухое бревно, телепортированное Андрием из леса. Ваня потихоньку встал. Лежать так всю ночь он не собирался. А если есть компания, то почему бы не провести эту ночку в разговоре, а не в положении "буква‑зюква".

‑ Можно? ‑ тихо спросил Ваня Даншу.

‑ Почему ты не спишь, чародей? ‑ подозрительно спросила Данша.

‑ Значит можно, ‑ кивнул Ваня. ‑ Луна светит. Она будоражит во мне магию, поэтому эту ночь я не сомкну глаза.

Ваня уселся. Пару минут он сидел неподвижно, глядя на огонь. Потом он глубоко вздохнул и сказал:

‑ Извини за то, что я на тебя накричал.

Данша удивленно уставилась на него. Тот покраснел. Просить прощения он не любил. Только когда ясно сознавал свою неправоту. Но Данша смотрела с таким удивлением, что Ваня даже поежился.

‑ Что? ‑ наконец не выдержал Ваня. От этого взгляда даже мурашки по коже напере‑гонки бегают.

‑ Извинения принимаются, чародей, ‑ наконец сказала она более мягким тоном.

‑ У меня имя есть, ‑ возмутился Ваня. ‑ Такое простое русское имя Ваня.

‑ Ну ладно, Ваня, ‑ улыбнулась она. ‑ Твои извинения принимаются. Странно...

Последнее слово она произнесла совсем тихо.

‑ Почему? ‑ не понял Ваня.

‑ Я умею прощать чужие ошибки. Поэтому и тебе прощаю.

‑ Да нет, почему странно?

Данша покосилась на спящую мать. Ваня понял ответ на вопрос еще раньше, чем Дан‑ша открыла рот.

‑ Мама мне много рассказывала о людях. Они убили всю нашу семью. Мою бабушку, моего дедушку, моего дядю. Потом, когда Эллуна еще не дала мне появиться на свете, они убили моего отца. Он ехал из другого города, и эти варвары убили его, ‑ голос ее немного упал. Ваня ждал и продолжения и ждал слезу на ее глазу. Однако получил он только продолжение.

‑ Мама говорила, что людям не свойственно понятие чести. Говорила, что если у чело‑века появится возможность обмануть, он обманет. Если будет возможность сподличать, то сподличает. И, честно говоря, мне странно, что я слышу слова извинения из уст человека.

Ваня все это время сохранял холодную мину, но внутри бушевало пламя. Говорить, что среди людей одни только сволочи, все равно, что заявлять, что все собаки злые и бешеные из‑за того, что тебя укусила какая‑нибудь пучеглазая Моська.

‑ Просто твоя мама видела в людях всегда только плохое, ‑ спокойно ответил Ваня. ‑ Любой бы ненавидел убийц своих родных и близких. Но нельзя говорить, что все люди плохие. Порядочные люди встречаются нередко. Конечно, в семье не без урода...

‑ Что? ‑ перебила Данша. ‑ Что ты сказал?

‑ Эта поговорка такая, ‑ отмахнулся Ваня.

‑ А что она значит?

Ваня на мгновение задумался.

‑ Она значит, что везде есть свои исключения из общих правил.

‑ Что‑то многовато у вас исключений, ‑ фыркнула Данша. ‑ Целая армия исключений убивала эльфов во время войны.

‑ А эльфы стояли и с улыбкой на физиономии ловили пули зубами? ‑ ухмыльнулся Ва‑ня.

‑ Что ты имеешь в виду? ‑ сощурилась Данша.

‑ Война. Война. Вслушайся в это слово. На войне всегда убивают. Ты считаешь, что люди шли убивать эльфов. Люди считают, что это эльфы хладнокровно расстреливают людей. И они оба правы. Ты решила, просто‑напросто, свалить вину на всех собак, а не искать какую‑то одну укусившую тебя шавку.

‑ Кого искать? ‑ не поняла Данша.

‑ Собаку, которая тебя обидела.

‑ Это что такое? ‑ не унималась Данша.

Ваня сообразил и взмахнул рукой в сторону костра. Пламя стало плясать быстрее, язычки пламени стали перемешиваться, и вот посреди язычков пламени стоит образ обычной не породистой собаки.

‑ Это и есть собака, ‑ пояснил он. ‑ Я просто не сообразил, что у вас они не водятся. Скажи, а где ты русский язык выучила?

‑ В школе, конечно, ‑ удивилась она. ‑ У нас в школе обучают всем людским языкам: русскому, немецкому, английскому и французскому. Я выбрала русский язык, но до сих пор не могу полностью его понять. А в ваших школах, что эльфийский язык не изучают?

‑ Там, откуда я родом, не изучают, ‑ ответил Ваня. ‑ А как здесь ‑ не знаю.

‑ А откуда ты родом?

‑ Оттуда, ‑ ткнул Ваня пальцем в горизонт.

‑ В смысле? ‑ удивилась Данша. ‑ Там же земли орков.

Ваня улыбнулся.

‑ Посмотри чуть выше горизонта, ‑ пояснил Ваня.

Данша посмотрела на сине‑зеленый круг в три раза больше Луны. Но снова мимо.

‑ Ты чего, с гор что ли пришел?

‑ Да нет, ‑ вздохнул Ваня. ‑ С Земли я. Вон с того большого круга, что над горизонтом.

Данша посмотрела на него насмешливо и недоверчиво одновременно.

‑ Ты не мог прийти оттуда, ‑ заявила она. ‑ Там нет ни магии, ни эльфов. Там живут только люди, которые нас даже не видят. Ты не мог появиться оттуда.

‑ Я и не пришел. Меня телепортировали. Там мне было скучно.

‑ Ты не мог, ‑ повторила Данша.

‑ Хочешь верь, хочешь не верь, ‑ не стал настаивать Ваня. ‑ Я знаю, что говорю правду. Мне этого достаточно.

Ветер немного переменился. Потянуло гнилью. Ваня передернулся. Он уже десять ми‑нут слышал какой‑то шорох, будто сухая трава в поле шуршит. Ваня встал, внимательно осмотрел окрестности, но сквозь мрак ночи мало что можно было разглядеть. После того, как он смотрел на яркое пламя, даже ночное зрение не работало. Ваня поднял руку к небу. В ладони у него появился маленький шарик света. Он рос, рос и взорвался. На минуту все окрестности стали видны на пятьдесят метров в радиусе. И осветили груду костей, настойчиво двигающихся в сторону лагеря. А позади стояли две фигуры, закутанные в балахоны.

‑ К ОРУЖИЮ!!! ‑ закричал Ваня первое, что пришло на ум.

Андрий аж подпрыгнул. Он рывком вскочил с земли, вытащил меч из ножен. Леди Элинерета перекатилась по земле. Когда она выпрямилась, в руках у нее были лук и кол‑чан со стрелами. Данша заняла позицию рядом с матерью. Она заметно волновалась, даже боялась. Ваня тоже. В конце концов, это была его первая битва не на жизнь, а на смерть. Лунный Свет и Глациал одновременно покинули ножны. Клинок‑перевертыш стал точной копией Лунного Света. Ваня удивленно покосился на него и улыбнулся. Давно хотел опробовать битву двумя мечами.

‑ Станцуем танец смерти, друзья! ‑ сказал он мечам и стал рядом с Андрием. То, что Ваня поначалу принял за груду костей, оказалось пятью десятками скелетов. А две фигу‑ры, очевидно, некроманты.