Книги известного французского популяризатора науки Александра Морэ давно и прочно вошли в корпус литературы по истории и культуре Древнего Египта. Удивительный факт: их с равным интересом читают и специалисты, и «любители» – люди, увлекающиеся этой далекой от нас цивилизацией. Но еще более удивительно то, что читают их с неослабевающим интересом, хотя почти за сто лет со времени их создания сделаны сотни открытий, написаны сотни исследований. Наука шагнула вперед, устарели многие факты, опровергнуты выводы. Но есть в этих книгах нечто, чего нет в других, и это не только уникальные фотоматериалы и рисунки.

Живо, образно, остро, иногда полемично автор рассказывает об истории многих современных ему открытий и теорий, о реставрации египетских храмов, происходившей на его глазах, о полулегендарном периоде истории Древнего Египта – времени первых династий, о религии египтян, их представлениях о жизни после смерти – и как-то ближе и понятнее становится эта культура, отделенная от нас тысячелетиями. Имена фараонов и богов, названия храмов перестают быть лишь строчками из учебников и научных трудов.

Наверное, не было в истории египтологии такого парадоксального времени, как рубеж прошлого и нынешнего веков. Сенсационные открытия следуют одно за другим – вспомните хотя бы гробницу Тутанхамона. Исследования приобретают не только массовый, но планомерный и подлинно научный характер. И еще: как писал сам А. Морэ, «интерес, пробужденный в публике египтологией… заставляет ее выйти за пределы круга ученых, которым она была ограничена». Это и явилось причиной появления книг, подобных той, которую вы держите в руках. Они не только удовлетворяют любопытство, но дают пищу и для ума, и для души.

Наше время тоже парадоксально. Парадоксален и возрождающийся интерес к Египту: за Египтом рекламным, туристическим, Египтом с пестрых обложек рекламных буклетов все более и более явственно начинают проступать контуры древней земли Кем, таинственной страны фараонов и богов, пирамид и храмов…

Издательство выражает искреннюю благодарность сотруднику Кабинета египтологии Института востоковедения РАН В.В. Солкину за помощь в подготовке книги и составление комментариев, которые отражают точку зрения современной египтологии.

К началу нашего XX века многие из «вечных жилищ» Древнего Египта рухнули окончательно. Они держались так долго, что их привыкли считать несокрушимыми. Надписи именуют их «храмами миллионов лет, сооруженными в вечности и бесконечности». Казалось, эти предсказания вечности переживут и забытые догматы, и упраздненные обряды благодаря волшебной силе, которой некогда их считали одаренными.

Между тем, древнейшие из этих святилищ сильно пострадали. Что осталось от пышного сооружения с центральным обелиском, воздвигнутого Ниусерра V династии во славу Солнца, или от пирамидального храма, построенного одним из Ментухотепов XI династии?[1] Биссинг и Навиль, расчистив их, нашли одни обнаженные террасы, разрозненные барельефы, обваливающиеся колонны. В Карнаке, государственном святилище, где начиная с вождей первобытных* кланов вплоть до римских цезарей каждый фараон сооружал храм или часовню, опытный глаз мог различить неподалеку от пилонов Тутмоса чудесные обломки украшенных скульптурою камней, еще наполовину засыпанные землей; это были остатки исчезнувших чертогов, построенных Сенусертами и Аменхотепами. Но эти развалины ничего не говорили.

Взгляд отдыхает на сооружениях Рамсесов и Бубастидов.* Там, несмотря на груды развалин, общий план египетского храма все еще четко выступает из всей сложности постройки.

Аллея из сфинксов ведет к высоким воротам с двумя пилонами по сторонам, похожими на башни наших соборов. Перед воротами высятся два обелиска; стоящие и сидящие колоссы оберегают вход. Мы переступаем порог: прежде всего, обширный двор, окруженный галереями с колоннами или кариатидами; посредине жертвенник, где горят приношения. Покатый подъем отлого ведет в залу, называемую «гипостиль»: могучие колонны в несколько рядов поддерживают потолок из огромных плит на высоте двадцати метров над головой. Сюда был открыт доступ толпе верующих – в Новый год, в праздник времен года и другие праздничные дни божественного и царского культа, здесь они любовались шествием богов и царей. После раскаленного солнцем и залитого ослепительным светом двора здесь можно было насладиться прохладой и полумраком высоких крытых помещений. Дальше не дерзал ступать никто, если по рождению или посвящению не принадлежал к божественному роду; верховные жрецы и цари одни лишь проникали в святилище, центральный покой, тесный и массивный, где входная дверь была единственным отверстием. Там, за этой дверью с печатями и засовами, в полном мраке покоилась в глубине гранитного ковчега или корабля статуя бога: в часы жертвоприношений его пробуждали священные обряды.

Ни один из храмов второго периода не дает такой цельной общей картины, но в каждом храме хорошо сохранились отдельные части. От Курны, этого чуда египетского искусства, остался один полуразрушенный гипостиль да несколько богослужебных комнат; в Абидосе, относящемся к тому же времени, мы находим гипостиль и семь святилищ из белого, очень мелкозернистого известняка, покрытого тончайшими рельефами; в храме Рамсеса, единственном по благородной соразмерности его частей и великолепной медной окиси, покрывающей красный известняк его, остались только половина пилонов, обломки портиков и величественный гипостиль с уцелевшим потолком. В Луксоре не хватает одного обелиска[2]; колоссы разбились вдребезги; из двух дворов первый, с красивыми портиками, которые украшены ”кариатидами”, погребен под обломками, и над ним господствует неприкосновенная мечеть; во втором дворе, с рядами изящных колоннад Тутмоса III, стены частью разрушены.* Несколько храмов, более или менее цельных, меньших размеров, сохранились в Карнаке: это храмы Хонсу и Рамсеса III; зато в большом храме Амона, за исключением двора, где из десяти гигантских колонн лишь одна-единственная все еще возносит к небу свой цветок лотоса, и колоссального гипостиля без потолка, – всюду падающие развалины пилонов, распавшихся стен, рухнувших потолков, неистребимый хаос, над которым царит «каменных игл безмерный порыв»[3]. Единственные храмы этой эпохи, больше других пощаженные временем и сохраненные людьми, это те, которые были высечены в скале: в Дейр-эль-Бахри подземные части остались нетронутыми, как и большой спеос Абу-Симбела*; лучи восходящего солнца проникают до самой его глубины, и вход в него стерегут четыре колосса, высеченные прямо в скале.

Тем не менее в Египте существуют храмы почти цельные, а именно отстроенные Птолемеями и цезарями в Эдфу, Филе, Дендера. На тысячу лет моложе, заботливо охраняемые до IV века н. э., они лучше других устояли перед действием разрушительных влияний. Сравнивая их с храмами предыдущих эпох, мы находим больше определенности и единства в их плане; быть может, гармоничность и чувство меры в эллинском искусстве оказали свое влияние на последних египетских зодчих. Радоваться этому, однако, нельзя. Самые большие из птолемеевских храмов уже не производят впечатления того героического величия, которым веет от Карнака или храма Рамсеса: их профиль сух и жесток, их линии кажутся урезанными даже тогда, когда они несоразмерно велики. Украшения их не столько богаты, сколько обильны; рельефы являются чем-то средним между реалистической лепкой эллинского искусства и иератической сдержанностью старинного народного стиля, отсюда эти удручающие однообразные фигуры, которые производят такое тягостное впечатление при посещении Эсны и Дендера. Оставляя в стороне эти критические замечания, мы можем только любоваться красивой стройностью храма в Эдфу, прекрасными расцветными колоннами в Филе с их разнообразными капителями изящной, еще свежей раскраски, гипостилем Дендера, где в полусумраке, под тяжелыми плитами потолка, с верхушки каждой колонны улыбается жуткий лик богини с длинными глазами, с острыми ушами, увенчанный капителью в виде систра.* Но главный интерес этих памятников заключается для нас в их неповрежденности. Как было сказано кем-то, собрание жрецов Хора в Эдфу могло бы в несколько часов восстановить богослужение в храме. Недостает лишь священной утвари, статуй богов да жертвоприношений; все остальное налицо – ритуальные тексты и картины, календарь праздничных дней, каталог священных книг…