– Товарищ полковник! Капитан Растов, командир первой роты второго танкового батальона, прибыл.

– Прибыл по приказанию майора Улянича? – Святцев исподлобья взглянул на вошедшего.

– Никак нет! По собственной… инициативе, – стушевался Растов. – Но вопрос у меня служебный.

– Излагай, капитан.

Растов рассказал все по порядку. Про тот бой, где зловещий клонский ас с красной снежинкой уничтожил взвод Хлебова. Про лесничество, егеря Ипполитыча, почтового голубя и записку Оберучева.

– В итоге я, товарищ полковник, предложил комбату предпринять вылазку, чтобы освободить наших ребят, спасти раненых. Но майор Улянич мне отказал. В категорической форме.

Растов шумно выдохнул, словно хотел одним махом выбросить из тела все накопившееся в нем разочарование.

Святцев задумчиво покивал. Мол, раненые, да…

Помешал крохотной серебряной ложкой кофе-ристретто. Чашечка была величиной со скорлупу грецкого ореха.

Потом, ни слова не говоря, включил штабной парсер и бросил взыскующий взгляд на карту, которая спроецировалась на стену кунга.

– Вот эта, что ли, фабрика? – Святцев ткнул лазерной указкой в объект, похожий на букву «П», выложенную из плиток белого шоколада, в окружении зеленых лоскутов шелковичных плантаций.

– Да, это она.

– Ты вот здесь пройти собираешься? – Полковник с интимной какой-то деликатностью провел указкой вдоль отрогов Молибденового кряжа.

– Конечно. Я считаю, что этот район еще не взят клонами под надежный контроль. У них же тоже силы не безразмерные. Условия местности позволят нам проскользнуть до автострады незамеченными.

Святцев вновь помешал кофе. Затем пророкотал:

– Ну хорошо, допустим «тэ десятые» ты замаскируешь под клонские ракетные установки… А плавающий танк ты под что замаскируешь? Под субмарину? – Святцев ехидно подмигнул.

– Его вообще маскировать не надо, только конкордианский флаг на башне разложить. Издалека, на радарах, ПТ-50 все равно будет похож на клонский десантный танк «Фраздан». А вблизи клоны увидят свой флаг и поймут, что ПТ-50 – трофейный.

– Горячий ты, Константин, как батарея… И в кого только такой? Уж точно не в отца, – задумчиво, словно бы самому себе, заметил Святцев. – А с водителями что? Если проверка на дорогах? Военная жандармерия?

– У меня есть пара бойцов, которые на фарси говорят. Но хорошо бы еще упросить Улянича дать нам Витю… Капитана Виктора Сечина, я хочу сказать. Тот вообще говорит как бог, он в Конкордии десять лет прожил, с родителями. Они у него врачи-эпидемологи.

– Вот на Сечина ты рот-то не разевай! Сечин мне тут нужен, живой и здоровый… Башковитый он парень, этот Витька. Рисковать им нельзя.

– Ну, значит, без Сечина управимся. – Капитан сам не заметил, как упрямо набычился.

– А вот еще вопрос тебе, Растов-младший… – Святцев выдержал железобетонную паузу и лишь затем продолжил: – Что, если донесение Оберучева – фальшивка? И вас там, на фабрике, уже пехлеваны с тесаками поджидают?

– Значит, погибнем смертью храбрых, товарищ полковник.

Этот ответ не понравился Святцеву больше остальных.

Он нахмурил брови, загнул недовольной скобой губы – будто пил не ароматный местный кофе, а вонючую микстуру против глистов.

– Не в ту степь тебя несет, капитан… Ой не в ту!

Растов почувствовал: убедить скептически настроенного комдива ему не удалось.

Как видно, Святцеву явственно представилось, каким взглядом наградит его Растов-старший, когда узнает, что его Костя пал смертью храбрых в каком-то абсурдном бою на никому не нужной шелковой фабрике…

Вдруг на алюминиевом столике перед радистом ожил громоздкий аппарат шифросвязи. Разразившись дробным цоканьем, машина выдала небесно-голубой бланк со свежераспечатанной телеграммой.

– Товарищ полковник, – радист обернулся к Святцеву, – вам тут «воздух», совсекретно…

Полковник неприязненно глянул на Растова, мол, задерживаешь. Но ничего не сказал.

Взял в руки бланк, пробежал глазами по строчкам.

Задумчиво вздохнул:

– Хм…

Потом прибавил:

– Ну надо же…

И вновь обратился к радисту:

– Андрей, будь так добр, запусти карту-приложение, которая пришла вместе с этим вот…

– Айн момент.

Топографическая карта южных окрестностей Новогеоргиевска, спроецированная на стену кунга, расцвела новыми деталями.

В частности, шунгитно-черный прямоугольник, очерченный пунктирной линией к северу от шелковой фабрики и подписанный непонятным Растову условным названием «Инженерный замок», заполнился значками, цифирками, иконками фотографий и уточнением: «Радарный комплекс стратегической ПКО».

Наконец Святцев вновь снизошел до Растова.

– Вот гляди, капитан, как интересно получается, – сказал комдив, не отрываясь от карты. – Командование считает, что клоны смонтировали рядом с шелковой фабрикой свой самый главный орган противокосмической обороны. Они выгрузили его в разобранном виде в первый же день высадки и уже на вторые сутки приступили к монтажу. Позавчера были пробные включения – по которым, собственно, его и выявили. Если верить данным, это одновременно и глаз, и ухо… и даже чуточку задница, в смысле чуткий такой…

– Дальнобойный небось? На всю систему? – предположил Растов.

– Да… Как по мне, это проблема нашего флота, а не моя и не твоя. Если флотским этот радар поперек горла, пусть они его и разбомбят… Но это в теории. А на практике главком Пантелеев считает, что это наше, танкистов, дело – его с землей сровнять… Почему он так считает, у меня не спрашивай. – Святцев подпер лоб рукой, закрыл глаза и замолчал.

Образовавшуюся паузу, густую, как цемент, внезапно нарушил начштаба, который все время, что длился разговор, изучал обстановку на своем захватанном, потертом планшете.

– Олег Готлибович, – обратился он к Святцеву по имени-отчеству, – можно попробовать выполнить приказ по уничтожению «Инженерного замка» в форме полковой операции. А именно: контратакуем противника у высоты 74, разворачиваем на ней гаубичный дивизион, а в джунглях – батарею оперативно-тактических ракет Р-30. После чего проводим массированный огневой налет. Как раз на предельную дальность гаубиц.

– Как думаешь, а одним батальоном для захвата высоты обойтись не удастся? – спросил Святцев. – Мы ведь бедны сейчас, как церковные крысы. И в своей бедности даже, скажу тебе, нелепы…

– Вот именно что бедны. Если бы батальон был полнокровный, тогда да. А у нас сейчас любой полк численностью в довоенный батальон…

Растов вдруг понял: пора и ему вставить слово.

– Товарищи, я вчера бой провел как раз в районе высоты 74. Местность знаю как свои пять пальцев. Прошу поставить мою роту на острие удара!

– Снова рветесь в бой? – Начштаба поглядел на Растова удивленно.

– Так точно.

– Погоди, капитан, не лезь, – попросил Святцев. И, обращаясь к начштаба, полковник сказал:

– Ну, допустим, полковая операция. Сколько времени потребуется на ее подготовку?

Начштаба поскреб свою блестящую лысину. Покряхтел. И наконец выдал:

– Двое полных суток. Минимум.

– Во-от… А Пантелеев требует, чтобы двадцать часов максимум. Противоречие, да?

Несмотря на запретительный жест Святцева, Растов не смолчал. Его просто распирало:

– Товарищ полковник, так я же вам говорю! Позвольте мне! От шелковой фабрики до «Инженерного замка» – десять минут езды по пересеченке. А я же все уже продумал! Просчитал! У меня все в голове! Я даже о камуфляже уже с техниками договорился! Пройдем вдоль кряжа, освободим пленных на фабрике и без перекуров ударим по замку этому вашему…

– А пупок не надорвется, капитан? – спросил начштаба неприязненно.

– Надорвется – новый купим, – холодно ответил Растов.

По глазам Святцева капитан понял: его услышали, а его план – одобрили.

Январь, 2622 г.

Расположение 1-й роты