А на таком уровне ошибок не бывает, правда? По-моему, даже такого слова нет в лексиконе. Эти люди могут разговаривать с населением четыре часа, шесть часов, десять часов – и ни разу вы не услышите слова «моя ошибка». Видимо те, кто могут признаться в своих ошибках, просто не попадают в политику – это селекция!

Никакого давления общественного мнения на верх власти не существует, поэтому никуда В. Матвиенко не денется.

Но доблестные «менты» (Трухина поддержал и Сергей Селин-лейтенант Дукалис) все-таки молодцы!

Настоящие безумцы – заложники собственных образов.

Им поручили спасать Петербург в кино – и они так долго и самоотверженно боролись со всякой нечистью на экране, что перепутали кино с жизнью, и вознамерились спасти Санкт-Петербург в реале!

Что ж, как сказал в одном фильме персонаж Р. Плятта – «безумству храбрых поем мы… соответствующую песню».

2010

С любопытной инициативой выступает каждую снежную зиму правительство Санкт-Петербурга.

Оно предлагает гражданам самим убрать снег и не мучить администрацию своими стонами насчет сломанных ног, треснутых черепов и раздавленных насмерть родственников.

Не мешайте жить, ребята! Сами-сами-сами. Пошли быстренько, залезли на крышу, почистили – и пошли-поехали куда вам там надо. Вам все время куда-то надо, придуркам…

Знаете, мне эта идея нравится!

Действительно, мы ведь и так все делаем сами: сами ломаем ноги-руки-головы и чиним их, сами лечим или даже хороним пострадавших, сами добываем пропитание, сами протаптываем дорожки в снегу и осторожно пытаемся двигаться, всё – сами. Государство никак не участвует в этих процессах. Государство, существующее на наши деньги, состоящее из тех, кто обязан скромно, понимая свое вторичное и подчиненное положение, эти деньги распределять к всеобщему благу, превратилось в загадочное кровососущее обременение. Освоившее массу прав и упразднившее обязанности.

Там какие-то перевертыши происходят в головах. Люди всерьез считают, что они главные, что это их деньги, что какие-то противные и неблагодарные люди их беспокоят своими претензиями.

Поставьте какого-нибудь крошку на какую-нибудь крошечную должность – ну, хотя бы заведовать культурой. Через пару месяцев крошка приобретет удивительную осанку титанического самоуважения. Крошка уверует всерьез, что не писатели, актеры, художники и режиссеры есть главные лица, которым он обязан служить, – а все эти писатели, актеры, режиссеры и прочие ему, крошке, обязаны всем! Что он решает, кому что дать или не дать, – как будто из своего кармана. Что он никакой не посредник между обществом и культурой – а начальник своей «Чукотки», и благодарное население обязано кланяться и благодарить Его. А неблагодарное – трепетать!

Это болезнь, мы понимаем, да только как ее лечить?

Попробуйте в нынешнем положении вещей объяснить какому-нибудь губернатору, что он ведь ничего не производит, никаких ценностей – ни материальных, ни интеллектуальных. Что он – чистое обременение граждан, имеющее смысл только тогда, когда честно служит людям. Обеспечивает простейшие, элементарные условия нормального существования! И когда должностное лицо перекладывает свои, доверенные ему и хорошо оплаченные обязанности обратно на граждан, ему хорошо бы понимать, что это – признание своей непригодности и ненужности.

Сами-сами? Ладно. Это вообще-то идея гражданского самоуправления, и я ее сторонница. Да, граждане города, по-немецки их называют бюргеры, должны сами решать главные вопросы своей жизни, избрав для того самых уважаемых представителей из своей среды. Так было в средние века, и бургомистры с этим считались – и в любом путном городе вы встретите городскую ратушу, хранящую память о том, как граждане осуществляли свое право на достойную жизнь. В Средние века. Ну так у нас и есть Средние века…

Ну, а коли бургомистр не считался с гражданами – были хорошие средства вправить ему соображаловку.

Городское самоуправление! Боги мои! Я согласна не то что участвовать – но даже возглавить такой процесс, если бы он вдруг да пошел.

Но когда граждане города изберут достойных представителей для самоуправления – давайте-ка, ребята, дающие такие хорошие советы, вытряхивайтесь из Смольного и Мариинского, отдавайте бюджет, освобождайте казенные машины, берите барабан и возглавляйте колонну идущих на…

Гражданский совет общественного спасения займется делами города – сам, горожане станут жить сами-сами, а вы отправляйтесь-ка в полном составе к Господину Супермену и объясните, что вам попался очень нехороший город, где все неправильно. Или наоборот – хороший город, где все правильно. И люди не собираются жить под властью какого-то висящего над ними облака, заселенного призраками.

Господин Супермен, такой сон мне снится, поиграет-поиграет скулами, зажмурится, возьмет список фамилий, ткнет пальцем – и тот, куда он попадет, отправится добивать Санкт-Петербург. Потому что в городе, конечно, уже очень большая подвижка в сторону преисподней сделана, раз в мирное время гибнут старые и малые, но этого явно недостаточно!

Господин Супермен знает одно: он не может ошибаться. Если его указательный палец куда ткнул, это навечно, это не обсуждается и никаким переменам не подлежит.

Он ни разу не признал ни одной своей ошибки.

Если его спрашивают, почему он такой фартовый, Господин Супермен ласково и таинственно улыбается.

Он знает секрет, как быть фартовым в стране, которая десять лет тонет, горит, плавает в крови и дерьме, в стране, где то и дело главным бандитом оказывается государство, а это для народа – окончательная труба.

Но Супермены на то и супермены, чтоб не обращать внимание на такие мелочи жизни. Обыкновенный человек, увидев, как его родной город тонет в грязи и бесконечной лжи, как люди бредут по улицам, точно в войну, не зная, откуда придет погибель, почувствовал бы хоть какие-нибудь чувства – жалость, ужас, гнев, раскаяние. Но то человек – а сверхчеловек отправляется произносить речи или даже петь песни, потрясая обыкновенных людишек своими талантами, в то время, в то самое время, когда в городе на шестимесячного ребенка в коляске обрушивается наледь.

Что же это за люди, как им удалось так заморозить и подавить себя, что им не страшно, не стыдно, не совестно? Неужели действительно сбылись мечты Ницше, только не в том месте и не в то время, – и в России действительно вывелась порода сверхлюдей, совершенно превозмогших в себе обыкновенное-человеческое?

Я в это не верю. И в суперменов, в эйфории летающих по стране, где уже и мены-то перевелись – тоже не верю. Я верю в обыкновенных людей, которые, чертыхаясь, с муками, с трудом, с ошибками – но пытаются наладить жизнь, что-то переустроить к лучшему, путем долгого и трудного накопления опыта и честного отчета перед собой и другими. А если человек сейчас, в современной России, встает в позу супермена – это дурная игра, маска. О таком «суперменстве» писал А. Н. Островский – только он называл это «самодурством». Один персонаж его так объясняет явление самодурства: «… коли вот человек никого не слушает, ты ему хоть кол на голове теши… Топнет ногой, скажет: кто я? Тут уж все домашние ему в ноги… а то беда…».

Вот в это я верю! В святую неприкосновенность самодурства на Руси. Только у Островского, из-за авторского добродушия, и самодуры-то были в глубинах души добрые.

Сейчас не то. Сейчас самодуры злобные, холодные, не раскаявшиеся даже в финале пьесы.

А потому призыв властей к гражданам – «сами-сами!» – я поддерживаю и одобряю. Только это должно распространиться не только на уборку снега и скол льда. Нечего грязную работу на граждан, а сладкое себе.

Если уж «сами-сами» – давайте-ка мы всё будем «сами-сами». И архитектурный облик Петербурга определять, и застройку, и где детские сады и площадки, и как здоровье наше горькое питерское выправлять, и как коммуналки расселять, и что кому платить – всё «сами-сами». Анархия, говорите? Беспорядок?