Уходит, кланяясь и выпуская на авансцену АНСАМБЛЬ.
АНСАМБЛЬ
Мы начинаем представленье,
Давно пора, уже давно пора.
Свои восторги и умиленье
Скрывать не надо, господа.
Вот перед вами Коломбина,
Вот незадачливый Пьеро,
Вот эта вечная картина
Любви несбывшейся его.
Воспомним древнего поэта,
Его словам уже три тыщи лет:
«Ах, лучше чувство без ответа,
Чем если вовсе чувства нет».
Пусть неутешно, безнадежно,
Но все же выпало любить…
А для взаимной страсти нежной
Преград вообще не должно быть!
Пантомима «Несчастная любовь Пьеро и Коломбины».
Тем временем ТРЕНЕ проходит за кулисы, где ТЕТУШКА БАБЕТТА также в нетерпении ждет Клерон.
Акт первый
ТРЕНЕ. Где, где, где она? О-о, каналья! Скотина!
БАБЕТТА. Тихо-тихо! Кто это, по-вашему, каналья?
ТРЕНЕ. Твой любимчик, капитан Делануа, кто же еще. Никогда не доверяй красивым мужчинам: это народ неосновательный. Мне доверяй.
БАБЕТТА. Это вы-то основательный?
ТРЕНЕ. А как, по-твоему? Когда твою красавицу заточили в узилище, кто добился для нее разрешения продолжать играть на этой сцене? Кто нанял карету на собственные деньги возить ее из тюрьмы сюда и обратно? Кто отсчитал двадцать золотых, один за другим, этому смазливому разгильдяю в мундире, чтобы тот доставлял ее вовремя? Кто? Я. Где же они?
БАБЕТТА. Приедут, не волнуйтесь.
ТРЕНЕ. Сколько можно ехать. От театра до Бастилии не так уж далеко.
БАБЕТТА. Э-э, туда всегда быстрее, чем оттуда.
ТРЕНЕ. Гнали ее туда.
БАБЕТТА. Еще бы не гнали! Кто клялся ей в вечной дружбе, а потом палец о палец не ударил? Кто громче всех кричал: «Клерон! Не бойся! Мы тебя в обиду не дадим!» – а сам первый струсил?
ТРЕНЕ. В данный момент громче всех кричишь ты. А во-вторых, никто не струсил…
БАБЕТТА. А тогда почему же…
ТРЕНЕ. А потому, что надо иметь чувство меры! И в искусстве, и в политике. Храбрость – это как живопись: она хороша лишь в определенных рамках.
Входит неизвестный ГОСПОДИН.
ГОСПОДИН. Добрый вечер. Господин директор?
ТРЕНЕ. Жак Трене, к вашим услугам.
ГОСПОДИН. Простите, мсье Трене, но мадемуазель Клерон… Сколько помню, она еще ни разу не опаздывала, и, сколько могу судить, это не в ее характере.
ТРЕНЕ. М-м… С кем имею честь?
ГОСПОДИН. Александр Саксонский, путешественник… Может, она заболела?
БАБЕТТА. Это бы ее не остановило!
ГОСПОДИН. Она живет дома или в отеле?
БАБЕТТА. М-м… Да, пожалуй, в отеле.
ТРЕНЕ. Отличный отель. Несколько темноват, зато какое внимание к постояльцу!
ГОСПОДИН. Вот как… Что же это за отель?
БАБЕТТА. Хм!.. Известный отель. Старинный.
ТРЕНЕ. Исключительно для благородных господ. Там иной раз и министры останавливаются, и очень надолго!
ГОСПОДИН. И как же называется этот отель?
ТРЕНЕ. М-м… «Заслуженный отдых».
ГОСПОДИН. Клерон – в Бастилии?!
ТРЕНЕ. Кто вам сказал?
ГОСПОДИН. Вы, только что.
БАБЕТТА. В какой Бастилии? Ни в какой не в Бастилии! Сейчас ее привезут…
ТРЕНЕ. Уже.
АНСАМБЛЬ – сейчас это толпа простых парижан, проносит КЛЕРОН через зал на руках, распевая песню. Клерон держится прямо и замкнуто, она в плаще, рук не видно. За толпою следует красавец капитан ДЕЛАНУА.
АНСАМБЛЬ
Пускай вокруг и дождь, и мрак – а мы и в ус не дуем!
Пускай заснул любой и всяк – а мы еще танцуем!
Богач закрылся на засов,
Монах зарылся в часослов,
Хмельной солдат свалился в ров – а мы еще танцуем!
Франчетта, Франчетта, голубка моя!
Целуй меня крепко – как я тебя!
– До свиданья, Франчетта!
– Оревуар, Клерон!
– Мы еще потанцуем!
Водружают КЛЕРОН на сцену и уходят.
ТРЕНЕ (укоризненно). Капитан…
КАПИТАН (перебивает). Мсье директор. Париж есть Париж. Они выпрягли лошадей и заменили их во всем, кроме скорости.
ТРЕНЕ (к Клерон). Ты готова?
КЛЕРОН. Да.
Сбрасывает плащ. Она уже в костюме Клеопатры, на руках – тонкая цепь.
ТРЕНЕ. Марш на сцену. (Заметил цепь.) Стоп. Капитан… Заковать красивую женщину… Вы не француз, капитан!
КАПИТАН. Личный заказ мадемуазель. У лучшего ювелира.
ТРЕНЕ. Ну так раскуйте ее!
КЛЕРОН. Я буду играть в кандалах.
ТРЕНЕ. Орлеанскую Деву – пожалуйста. Но сегодня у нас Клеопатра! Царица Египетская!
КЛЕРОН. Да. И пленница Октавиана.
ТРЕНЕ. Почетная пленница! Настолько почетная…
КЛЕРОН…что покончила с собой. Прокурор в зале?
ТРЕНЕ. И давно. И префект, и судья, и племянники какие-то королевские.
КЛЕРОН. Отлично. Я буду играть в кандалах!
ТРЕНЕ. Только через мой труп. А это, согласись, малоприятное зрелище. Бабетта! Перо, бумагу, тушь, песок, сургуч, коньяк – все это бегом в ложу префекта.
Торопливо выходит с Бабеттой.
ГОСПОДИН. Мадемуазель Клерон… Мое имя Александр Саксонский, путешественник.
КЛЕРОН. Прекрасно… И что же вас интересует особенно? Ландшафт? Животный мир? Может быть, театр?
ГОСПОДИН. Главным образом, люди и нравы.
КЛЕРОН. О-о! В Париже того и другого достаточно.
ГОСПОДИН. Но кто же посмел… как вы очутились в Бастилии?
КЛЕРОН. Нет ничего проще. Вы заказываете галантерейщику кружевную сорочку за пять монет, он приносит и требует десять, вы швыряете ему в лицо семь, он подает на вас в суд и получает свои двадцать!
ГОСПОДИН. Странная арифметика!
КЛЕРОН. Ничего странного. Вы бессильны что-либо доказать. Потому что есть еще, оказывается, средневековый параграф, по которому «показания актеров, сводников и шулеров надлежит считать заведомо ложными»!
ГОСПОДИН. Какая дикость.
КЛЕРОН. Скажите это прокурору.
КАПИТАН. Господа, господа! Я совершенно с вами согласен, но я вас попрошу. Закон есть закон. А я солдат.
КЛЕРОН. Но не шпион же?
КАПИТАН. Мадемуазель!..
КЛЕРОН. Скоро поедем, капитан. А пока терпите. (Господину.) Конечно же, я опротестовала приговор – не из-за денег, бог с ними, – я потребовала для нас, актеров, права на достоинство! Хотя бы наравне с галантерейщиками.
ГОСПОДИН. Ваши коллеги поддержали вас?
КЛЕРОН. И еще как бурно! Весь мой протест составлен из их восклицаний. Но как только он был подан – я тут же осталась одна. Мы актеры, сударь, мы умеем сыграть героизм, но не обязаны его проявлять. Зато мой обидчик – о-о! Пока двор нуждается в хорошей галантерее, правды не добьешься. Но двор нуждается еще и в хорошем театре. Я буду играть в кандалах!
Те же и ТРЕНЕ с БАБЕТТОЙ.
ТРЕНЕ (размахивая бумагой). Да здравствует свобода! Братья! Сограждане! (На мотив «Марсельезы») Вперед, сыны отчизны милой! Ла-ла-ла! Хороший мотивчик, когда-нибудь пригодится. Капитан, вы – свободны! Клерон, ты тоже. Господин префект из уважения ко мне и твоему искусству Бастилию отменил!
