«В итоге дело закрыли? И никаких идей?» – задумчиво спросил Сергей.
«Да, нам ничего не оставалось кроме как закрыть дело. Сейчас я думаю, что это была месть. Это вовсе не заказное политическое убийство, как мы думали тогда – в конце концов, купить участок с домом, привезти на него газгольдер, и закачать газ было делом весьма и весьма накладным – за десятую долю этих расходов можно было нанять какого-нибудь профессионального киллера, который бы устранил мэра из пистолета или оптики. Нет, это была месть – просто чья-то холодная месть. Как одну из версий мы отрабатывали и версию мести, но большей части противников мэра к тому времени уже не было в живых, поэтому поиск униженных и оскорблённых мэром превратился в длительную и почти безрезультатную эпопею» – подытожила Людмила.
В этот момент в комнату с радостными улыбками, громко и живо общаясь между собой, вошли Макс и Валера. Максим обнял Людмилу и крепко пожал руку Сергею – «Ребята, дико извиняюсь – опоздал, были неотложные дела – вот по дороге встретил нашего Валеру».
Максима почти не интересовали дела следствия, а Валерий Филатов, проработавший первые семь лет своей карьеры в следственных органах Санкт-Петербурга, давно ушёл в адвокатуру, став одним из самых высоко оплачиваемых адвокатов второй столицы и теперь был на другой стороне условной «баррикады». Поэтому разговор быстро переключился на более жизненные и приземлённые темы…
«Всё-таки не понимаю я вас с Людой» – сказал Макс, глядя на Сергея, с удовольствием потягивая коньяк – «У всех вас отличное образование, и, в отличие от многих, голова на плечах – так чего работать за скромную зарплату? Да ещё и рисковать жизнью? Чего ради? Не проще ли податься в адвокатуру или в какое-нибудь корпоративное право с последующей эмиграцией в тёплую и довольную Европу?».
«Так нам и тут неплохо» – протяжно отозвался Сергей – «Да, с зарплатой не очень, но это уже личный выбор каждого. А уезжать-то зачем?»
«Действительно!» – подхватил Валера – «Чего ты там в своей Европе заработать сможешь – просто зарплату? Кем станешь? Очередным офисным клерком в юридической конторе, специализирующейся на российском направлении? Вот тут другое дело! Да и к чёрту это сухое корпоративное право – вот уголовное это да! В России огромный потенциал для адвокатской деятельности. Своё адвокатское бюро – да без проблем! Рынок услуг не насыщен – всем требуется защита их интересов, личных прав и свобод».
«Точно» – весело подметила Людмила – «Сначала воруют миллионами, потом что-нибудь с кем-нибудь не поделят и начинаются проблемы с лишением личных прав и свобод сроком от 5 до 7 лет в колонии общего режима».
«Ерунда» – парировал Макс – «Да тут у вас, сколько не заработай – есть шанс всё потерять одним разом – достаточно только перейти дорогу чьим-нибудь высокопоставленным интересам. Да чего далеко ходить – государство само до сих пор в пирамиды играет в общенациональном масштабе».
«Ты о чём?» – с удивлением спросила Людмила.
«Да хоть возьми инфляцию – почему она в России стабильно под 8–9 %, при том, что во всех нормальных странах 1–2 %? Почему, несмотря на все усилия, у населения нет доверия к национальной валюте и чиновникам? Почему цены на недвижимость в Москве полностью оторвались от уровня жизни россиян и стали космическими?».
«Ну чего говорить» – буркнул Сергей – «Конечно, есть определённые проблемы».
«Скажешь, мелочи, да?» – напористо продолжал Макс – «Так ведь из-за этих мелочей люди десятилетиями живут в коммуналках – потому, что во всём мире жильё покупают по ипотеке по ставкам под 4–5 % годовых, а в России из-за нестабильности рубля и общего кризиса доверия всех ко всем банковские ставки просто нереальные – 12–15 % в год! Так не проще ли, к примеру, уехать за рубеж, устроиться там на работу, и сразу купить большую просторную квартиру, чем тут половину жизни копить на скромную хибару, каждый день рискуя своими сбережениями, а вторую половину жизни расплачиваться с банком по кабальным ставкам. Это не что иное, как самое натуральное экономическое рабство! Вот молодёжь и бежит – куда глаза глядят. Учит языки и голосует ногами…».
«Ну не скажи – далеко не все» – возмутился Валера – «У меня много знакомых, которые сами и дети которых намерены жить только в России. А сбережения можно и на Кипре держать».
«Вот о том и говорю» – ещё раз посмотрел на товарища Макс – «Остаются только дети золотой молодёжи и чиновников – остальные бегут. Скоро в России только чиновничья элита и останется, а всю работу делегируют приезжим. Чего уж там говорить, если даже первые лица страны и ярые патриоты не считают зазорным держать сбережения подальше от родины – к примеру, на Кипре, а детей учить в лондонских институтах, а не российских ВУЗах».
«Возможно, ты и прав, Макс» – согласился Сергей – «Вот и у меня школьный друг собирается в Канаду эмигрировать – но у него хотя бы цель достойная – он нашёл свою вторую половину, которая, так уж совпало, оказалась с канадским гражданством. Но его хотя бы здесь ничего не держит – ни родных, не семьи тут – никого». Затем помолчав, со скрежетом в голосе добавил – «А вот я точно решил – никуда отсюда не уеду, пока не отдам долг той стране, в которой родился. И если уж угораздило родиться в России – значит судьба у меня такая! Да и кто? Кто если не мы хотя бы что-то изменит в этой стране? Больше некому…».
«Ребята, не ссорьтесь» – примиряющим голосом попросила Людмила. Постепенно эмоции улеглись, и разговор вернулся к давним студенческим годам и общим для всех воспоминаниям.
Далеко за полночь, Сергей, распрощавшись с друзьями, сел в заблаговременно вызванное такси, и уже через полчаса вошёл в двери своей небольшой двухкомнатной квартиры в Богородском районе города Москвы недалеко возле станции метро Улица Подбельского. Он включил свет, действуя «в режиме автопилота», машинально повесил пиджак в шкаф и снял ботинки. В этот момент свет предательски погас. Сергей выглянул на лестничную площадку – света на площадки также не было, вероятнее всего, свет отключили во всём доме. Сергей выругался на беспечных местных электриков, закрыл дверь на замок, прилёг на кровать, не снимая верхней одежды, и моментально вырубился.
Партнеры
(20.06.2011, Доминиканская республика, 17–00)
Прошёл почти час – после наиболее напряжённой стадии взлома ИТ-шники слегка расслабились и перешли в режим мониторинга основных систем безопасности цели, для предупреждения раннего выявления факта взлома.
Для аналитиков этот час стал настоящим испытанием нервов – оба сидели в насквозь вымокших от пота футболках и шортах и отчаянно ранжировали приоритеты, борясь за максимизацию полезности скачиваемой информации – четвёртый канал связи так и не открылся, в результате чего четверть потенциального объёма данных для них уже была безвозвратно потеряна…
Роджер допивал кофе, заботливо сваренный в кофе-машине, установленной в кают-компании яхты, смотря в монитор, когда случилось нечто непредвиденное. Связь резко оборвалась – от он неожиданности сдавил пластиковый стакан с кофе с такой силой, что кофе разлилось по всему дивану – но хакерам уже не было дела до таких мелочей. Они схватились за клавиатуры и, не говоря ни слова, отчаянно приступили к борьбе за живучесть соединения…
Стив испуганно взглянул на Брайана и спросил – «Что происходит?».
Брайан молчал и продолжал наблюдать за сумасшедшим ритмом работы команды ИТ-шников.
Через несколько минут Роджер выглянул из-за монитора и нервно испуганно произнёс, глядя на Брайана – «Мы влипли. Взлом выследили и нас отключили от сети цели. Повторные попытки связи не удались – цель полностью отключена от Сети. Нас могут накрыть – надо срочно уходить из зоны действия радиосвязи». Том привстал, ожидая команды, чтобы побежать на палубу и сняться с якоря.
Брайан нахмурился. Одним из его очевидных достоинств была способность сохранять спокойствие и хладнокровие даже в тяжёлой ситуации. Он прокашлялся и спокойно сказал – «Коллеги, без паники. Мы в Доминикане, а цель в Москве – мы работаем по радиоканалу – нас не найдут даже если мы двое суток простоим здесь на якоре. Роджер, доложи обстановку подробно».
