– В местной брехушке писали, типа из бюджета мало выделили, – сказал Володя, пожимая им руки. – Через месяц вроде начнут строительство по-настоящему.
– Да они полгода уже это говорят, Вован! Верь им.
– Разворовали уже все, уроды…
– Они начнут шевелиться, только когда наша халупа развалится. Вот тогда резко и бабки найдутся, и вообще!
Предмет обсуждения был прямо напротив ОВД. Это должно быть длинное, в целых четыре этажа, современное здание, где разместилась бы вся городская и районная полиция, со всеми подразделениями – начиная от руководства и заканчивая ГИБДД и ФМС. Но сейчас напротив отдела виднелась лишь огороженная площадка с залитым фундаментом и груда кирпичей и бетонных плит. Причина строительства нового здания заключалась не только в тесноте старого. Сейчас ОВД располагался в двухэтажном строении дореволюционной постройки, тесном, с гнилой проводкой, подтекающей канализацией и обваливающейся штукатуркой.
Володя добрался до своего мотоцикла. Там его догнал Маржанов.
– Я специально эту тему начал, чтоб ты перед девчонкой хохму выдал, – довольно доложил он. Володя усмехнулся:
– Да, что б я без тебя делал.
– Ты куда сейчас? Может, это, посидим где-нибудь?
– Не, Гулнар, не сегодня. Устал я.
– Что там батя? Все бухает?
Об этом Володя хотел говорить еще меньше. Чтобы не отвечать, он уселся з руль и нацепил шлем.
– Тебя подбросить?
Буров вернулся домой только к восьми вечера. Громыхая пакетом, в котором лежали только что купленные бутылки с холодным пока еще пивом, он вышел из машины, которую бросил у ворот. Дверь в дом была открыта.
– Ты дома?
Ответа не было. Буров сгрузил бутылки в холодильник, после чего заглянул в гостиную и в комнату сына. Никого не было.
Буров отправился на задний двор. Когда-то здесь был огород. Когда-то, когда Наташа была жива. Последние годы здесь росла лишь трава. Зато сын устроил себе на заднем дворе импровизированный спортзал под открытым небом. Из двух вкопанных в землю бревен и куска арматуры соорудил турник. Из груды старых и лысых покрышек – тренажер для отработки силы удара – сын колотил по шинам тяжелой кувалдой. Была здесь и тяжелая боксерская груша, которую сын вешал на турник.
Бурова-младшего он застал за тренировкой. Стоя спиной к нему и не замечая отца, он выжимал вверх две тяжелые, каждая в полтора пуда, чугунные гири.
Буров закурил, наблюдая за сыном. Раз. Два. Три. Четыре… После 15 повторов сын опустил железо. Гири ухнули, падая в рыхлую землю.
– Неплохо, – сказал Буров. – Только при жиме держать надо правильно. Техника тоже важна. Я ж тебе показывал.
Володя обернулся. По его лицу тек пот.
– Давно ты здесь?
Буров пожал плечами. Обычная ситуация: они вдвоем – а говорить им, по большому счету, не о чем. Натянутость между отцом и сыном увеличивалась с каждым годом.
Володя подошел к турнику. Покосился на отца.
– Нашли Барыгу?
– Нет.
– А те двое что говорят? Второго отловили?
– Вечером нарисовался. Он все подтвердил. Пришли, там бардак. Этот встал на шухере, тот стал искать наркоту… В обезьянник его засунул. Ломка начнется, – посмотрим, что запоет.
– Это не они, бать, – сказал Володя.
– Что?
– Ты видел диван? Там сила удара мощная была. Эти торчки на такое не способны. Ну и плюс на хате только кухонные ножи. Старые и тонкие. Сломались бы. А у торчка, которого мы приняли, ножа вообще не было. Ну и плюс у него на кармане были бабки. Они на самом деле пришли купить наркоту. Это кто-то другой был.
Буров нахмурился. Володя сказал очевидные и самому Бурову вещи. Но Буров не хотел, чтобы сын учил его уму-разуму.
– Может быть, – буркнул он, пожалев, что вышел во двор.
– Я сегодня на семейном скандале работал, – помедлив, добавил Володя. – Там участковый был, Жданов. Барыга же с его территории. Так вот Жданов говорит, что Барыгу несколько дней вообще никто не видел. Там что-то не так.
– Ну и что?
Володя хмуро покосился на отца.
– Тебе вообще не интересно, да?
Буров почувствовал волну раздражения, которая накатывала весь день, но оформилась окончательно лишь сейчас.
– На мне и без этих гребаных торчков три грабежа висят, износ и эти долбанные кражи из гаражей, – сухо проворчал он.
– Это твоя работа, – вдруг зло парировал Володя. – Если тебя от нее так тошнит, просто не занимайся этим. Ушел бы на пенсию и не мучал никого. Ни себя, ни других.
Буров готов был обматерить сына, но сдержался.
– Посмотрим на тебя лет через десять, умник, – буркнул он и, развернувшись, скрылся в доме. Володя горячо крикнул ему вслед:
– Я не буду таким, как ты, через десять лет, понял?
Но Буров уже ушел. Сжав зубы, Володя посмотрел на турник. Злость на спивающегося и безразличного ко всему отца часто выручала его на тренировках. Прыгнув, Володя схватился за перекладину и принялся подтягиваться.
28 раз. Буров не мог подтянуться столько никогда. Глядя на сына в окно, Буров не мог признать – Володя в шикарной спортивной форме. Молодец, мелькнуло в голове. А каким слабым пацан был в детстве… До того, как решил пойти в правоохранители.
Отворачиваясь от выходящего на задний двор окна, Буров скользнул взглядом по висевшей на стене фотографии. Буров, еще молодой, улыбающийся и довольный. Наташа – стройная, сияющая. Вдвоем они держали на руках улыбающегося барахтающегося карапуза в колготках и кепочке…
Как давно это было.
Буров быстро прошел на кухню, достал бутылку пива и залпом наполовину осушил ее. После чего осел на стул у стены и мрачно закурил.
$
Буров смутно помнил, что было ночью. Кажется, он отправился в магазин, когда допил все пиво. Продавщица, давно знавшая Бурова, привыкла упираться, пеняя на закон – после десяти никакого спиртного – и каждый раз сдаваться, помятуя, что перед ней полицейский. Возвращаясь, Буров упал, больно ушибив локоть и бедро, но пиво не разбил…
Утром его разбудил звонок телефона. Разлепляя затекшие веки и ощущая во рту вкус канализации, Буров увидел, что он опять спал в одежде. Телефон должен быть где-то здесь. Не без труда он нащупал телефон в левом кармане брюк. Дисплей показывал 9.51. Опять проспал, мысленно матюгнулся Буров. Кряхтя и постанывая, он с трудом сел – и лишь после этого ответил на звонок.
– Буров, слушаю…
– Здорова, это Митрошин. Можешь подойти?
Митрошин был криминалистом в ЭКО, которая, за неимением места в здании ОВД, ютилась в административном здании около рынка – вместе с санинспекцией и БЭП. Причина, по которой полицейские службы находились бог знает где, была все той же: в старом здании просто не было места. Поэтому БЭПовцы и эксперты больше всех ждали постройки нового большого здания для полиции Елецкого района.
Володи дома уже не было. Сегодня у него опять дневная смена, которая начинается в 8 утра. Похмелившись теплыми и тошнотворными остатками вчерашнего выдохшегося пива, Буров отправился к криминалистам. По пути ему позвонил Гензер.
– Буров, ты достал, – решительно заявил он, голос майора звенел в ухе Бурова, заставляя поморщиться. – Где шляешься? Опять с похмелья маешься или что? Ты хочешь, чтобы я начальству вопрос поставил…?
– Я в ЭКО, – перебил Буров майора. – Вчера наркоту им сдал на экспертизу, сейчас результаты забираю. Скоро буду.
– А развод? Ты на разводе раз в неделю показываешься, и то…
– Скоро буду, – буркнул Буров и отключился. На улице уже стояла жара. Бурова мутило, пока он шел по пеклу к приземистому зданию, где ютился экспертно-криминалистический отдел. Слава богу, у них царила прохлада – старенький кондиционер работал на полную мощность, на которую был способен.
– Это чистейший героин, высшей пробы, – заявил Митрошин. – Ты где эту наркоту взял, Буров?
– Что? – Буров был в таком состоянии, что с трудом соображал. – Высшей пробы…?
– Я такое качество в нашей деревне последний раз лет 10 назад видел. Помнишь, когда таможенники на вокзале наркоту тормознули? Не помнишь, наверное?