Александр Гаврилович Ротчев вынашивал обширные планы улучшения и расширения Русской Калифорнии, неоднократно бывал во владениях Суттера, ставшего теперь у себя эдаким удельным князьком, договаривался о поставке Русской Америке многих бушелей пшеницы и прочих земледельческих продуктов. Неожиданно из Ситхи нагрянул приказ главного правителя А. К. Этолина: незамедлительно оставить Колонию Росс...

* * *

После памятных конвенций, заключенных Россией с Северо‑Американскими Соединенными Штатами и Англией, директора Российско‑Американской компании теряли почву под ногами во владениях на Аляске, так что где уж им было уследить за дальней своей колонией... В довершение всего Главное правление РАК получило «высочайшее внушение» за меморию, содержащую резкую критику этих правительственных конвенций. Александр I гневно обрушился на купцов, которые вздумали учить дипломатов.

Конвенции, заключенные правительством Российской империи с САСШ (апрель 1824 года) и Англией (февраль 1825 года) сроком на десять лет, имели целью отрегулировать взаимоотношения этих стран на Северо‑Американском континенте и в окружавших его водах. Соответствующие статьи предусматривали права указанных иностранных государств и их граждан беспрепятственно заходить «во все внутренние моря, заливы, гавани и бухты... для производства там рыбной ловли» и свободной торговли «с природными той страны жителями», что узаконивало контрабанду, хищнический промысел иностранных китобоев и... фактически лишало Российско‑Американскую компанию всех ранее дарованных ей «высочайших привилегий», поставив ее в чрезвычайно затруднительное, если не сказать – безвыходное положение в торгово‑коммерческом смысле. «Компания,– писал управитель делами РАК К. Ф. Рылеев,– имеет полную причину опасаться, что не только в десять лет, но гораздо в кратчайшее время иностранцы при неисчисленных своих средствах и преимуществах доведут ее до совершенного уничтожения». Другой будущий декабрист, Д. И. Завалишин, также предупреждал о пагубных последствиях сих конвенций: «Шестая статья делает бесполезным обладание материком. Дозволяя иностранцам всегдашнее свободное плавание по рекам, оно делает их настоящими властелинами земли, оставляя нам одно пустое ими обладание». К сказанному остается лишь добавить, что именно этими самыми конвенциями обусловливалось упразднение крейсерства (то есть отмена защиты территории) у берегов Русской Америки.

Здесь нашли свое отражение как борьба на этапе становления и развития РАК между ее учредителями, так и различные маневры противников и сторонников Компании в правительственных кругах. Борьба эта, продолжавшаяся фактически во все время существования Компании, оказала огромное влияние на положение дел в Русской Америке, на ход освоения края, на методы управления колониями, явилась одной из причин хозяйственного застоя и упадка. Упоминая о закулисной борьбе вокруг Российско‑Американской компании, о постоянных доносах на нее, следует отметить, что разобраться в деятельности РАК до сих пор непросто. Объективной оценке, в частности, мешает и тот факт, что критика Компании преследовала тогда прежде всего своекорыстные интересы противников РАК. В свою очередь, ее победные реляции и отчеты также нельзя безоговорочно принимать на веру.

Что касается Колонии Росс, то за все время своего существования она так и не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Вместе с тем не следует забывать, что не только Завалишин, но и Резанов, Кусков, Баранов, Хлебников, а равно и многие другие деятели Компании рассматривали Форт Росс как серьезный промежуточный этап колонизации, но не больше. Однако, несмотря на героические усилия и, безусловно, полезную деятельность ряда управляющих русскими колониями как на Аляске, так и в Калифорнии, успехи могли бы быть несравненно большими при условии радикального пересмотра отношения к Русской Америке со стороны власть имущих. А потому, как этого не случилось, все многочисленные проекты наиболее дальновидных политических и общественных деятелей о более рациональном устройстве колоний в Русской Америке были в своей основе обречены на неудачу близорукой, мелочно‑беспомощной политикой царского правительства.

Как мы отметили, Росс не оправдывал возлагавшихся на него надежд по снабжению продовольствием всей Русской Америки и был в состоянии прокормить разве что самих местных колонистов. Плодородие полей, что располагались в непосредственной близости от российского селения и по склонам гор, сильно страдало от постоянных морских туманов. Надо было осваивать земли, лежащие за горами и в бассейне реки Славянки. Но на это не хватало ни умелых рук, ни энергии первопроходцев. Прекратилось и судостроение из‑за непригодности, как выяснилось впоследствии, к сему делу калифорнийского дуба. В результате хищнического промысла иностранных звероловов и китобоев сильно сократилась у берегов Калифорнии и добыча морского зверя. Существование селения Росс, не закрепленное никакими актами, сулило, помимо всего прочего, международные осложнения для российской дипломатии. Поэтому Главное правление РАК, ведшее теперь дела, что называется, спустя рукава и думающее не столько об интересах государства Российского, сколько о получении барышей, обратилось 31 марта 1839 года в министерство финансов с нижеследующей петицией: «Высочайше утвержденный при Компании Совет, по внимательном рассмотрении и обсуждении вышеизложенных оснований, доказывающих, что селение Росс не только бесполезно для Компании, но, напротив, даже еще сопряжено с вредом для нея через необходимыя издержки на содержание онаго, не обещая и впредь никаких выгод, убедился в полной мере, что дальнейшее оставление селения Росс в настоящем его положении ни к чему больше не служит, кроме напрасных для Компании иждивений, а потому и полагает: согласно с мнением Главного правления, упразднить селение Росс, распределив находящихся в оном служащих и имущество по другим отделам, а что окажется из имущества не нужным, продать или променять на пшеницу жителям Сан‑Франциско». В ответ на сие представление РАК 15 апреля того же года последовало «высочайшее соизволение», в котором было указано, что «Государь Император Высочайше повелел оставить, согласно с положением учрежденного при Компании Совета, заселение Росс и упразднить контору онаго...»

Годом‑двумя спустя стали уже совершенно очевидно просматриваться планы САСШ, Англии и Франции (Испания и Мексика в расчет не принимались) относительно Калифорнии. Открытым оставался лишь вопрос: кто сумеет занять эти земли первым...

* * *

Поначалу, выполняя свою прискорбную миссию, Ротчев предложил купить селение Росс генералу Мариано Г. Валейо. Однако лукавый генерал, имея в виду свою выгоду и полагая, что положение русских все равно заставит их оставить Росс на произвол судьбы, предложил Ротчеву смехотворную сумму – в девять тысяч испанских пиастров. Потом принялся затягивать переговоры, набавляя цену, что называется, «по полушке»... При такой обстановке правитель Русской Калифорнии вынужден был 4 сентября 1841 года прибыть на гасиенду Новая Гельвеция, где сделал формальное предложение Суттеру. Последний тут же согласился. Сделка была отпразднована на борту корабля «Елена». Так в 1841 году Форт Росс вместе со всем имуществом, скотом, амуницией и 41 пушкой, со всеми принадлежащими ему ранчами, строениями и заведениями, предварительно оцененными в 150 тысяч рублей ассигнациями, был продан Иоганну Августу Суттеру за 30 тысяч пиастров, «с ручательством Мексиканского правительства в исправности платежа этой суммы» в течение четырех лет. По некоторым сведениям, Главное правление РАК, несмотря на длительные оттяжки и проволочки платежей, в конечном счете все же заставило Суттера выплатить причитающуюся ей по контракту сумму; по другим – деньги эти полностью так никогда и не были уплачены. Но не в этом суть...

31 декабря, в канун нового, 1842 года, жители Росса: русские, креолы и алеуты, вместе со своими семействами, среди которых было немало и индианок, навсегда оставили насиженные места и отплыли на бригантине «Константин» в Ново‑Архангельск, на остров Баранова (Любопытно, что Ферлонские острова россияне покинули лишь тринадцать лет спустя).