Но думать об охране своих заморских владений и, говоря словами Петра Великого, ограждать Отечество «безопасностью от неприятеля» все же приходилось. Дабы защитить Русскую Америку от посягательств иноземцев, что вели контрабандный промысел пушного зверя и торговлю с туземными народами, снабжая их огнестрельным оружием и натравливая на русских промышленных людей, «по высочайшему указу» введена была патрульная служба – крейсирование военных кораблей флота российского. Так, к примеру, капитану второго ранга М. П. Лазареву, командовавшему отрядом судов в составе фрегата «Крейсер» и шлюпа «Ладога», предписывалось: «Не допускать всякой запрещенной торговли и всякого посягания вредить пользам (России) через нарушение спокойствия в местах, посещаемых промышленниками; также всякого предприятия, имеющего целью доставления тамошним природным жителям... огнестрельного и другого оружия для военных потребностей».
Много подвигов совершили славные мореходы и землепроходцы российские. Отважные путешественники, пренебрегая опасностями, рискуя жизнью, смело . бороздили просторы океанов, продирались через дремучие леса, стыли в ледяных пустынях... Неукротимая энергия и предприимчивость первопроходцев‑россиян, совершавших подвиг свой во имя Знания и во славу Отечества, не могут не восхищать потомков. Они несли первобытным народам представления о добре и справедливости, в свою очередь, получая от них всевозможные знания о девственной североамериканской природе. Доставшиеся нам в наследство высоконравственные идеалы взаимопонимания между людьми двух различных континентов совсем не грех воскресить еще раз в памяти. Думается, что сегодня, в наш далеко не спокойный век, о них ни в коем случае не следует забывать.
В научных сферах вокруг проблем Русской Америки до сих пор не утихают исследовательские страсти: ниспровергаются старые гипотезы, выдвигаются новые, изменяются представления о вещах, казалось бы, хорошо изученных.
Предлагаемая на суд читателя книга отнюдь не претендует на новое слово в исторической науке, не ставит она и цели обострить противоречия или, напротив, упразднить их. Ее задача – в популярной, увлекательной форме еще раз привлечь внимание к удивительным страницам Отечественной Истории.
Кого‑то, возможно, удивят пространственно‑временные противоречия сюжета и высказывания по ходу развития событий относительно вещей, казалось бы, к основной теме не имеющих отношения. Что ж... здесь сознательно расширены хронологические рамки и тематический охват повествования. Плохо это или хорошо – судить читателю. Автор считает также своим долгом предупредить, что почти все основные действующие лица вымышлены, а подлинно существовавшие задействованы главным образом в отступлениях‑эссе.
Воссоздать исторически полную, к тому же точную картину эпохи и при этом сохранить художественную выразительность повествования – задача не из легких. Занимательность не всегда в ладах с достоверностью. Фантазии тесно в прокрустовом ложе факта. В какой мере удалось совместить эти во многом несовместимые вещи, судить опять‑таки читателю. Возможно, и некоторые повороты сюжета могут показаться несколько неожиданными и даже невероятными. Но повторим вслед за Мыслителем: «Ведь это прекрасно – в наше время стремиться верить в возможность таинственного, непознанного, прислушаться к откровениям невероятного, удивиться ограниченности голого факта, познать, затосковавшим в оглашенной реальности, великолепие загадочного и вознестись над горькою юдолью буден, примерить хотя бы в грезах, позлащенные крылья надежды на необыкновенное, сверхъестественное». Предлагаемая читателю книга призывает его не лишать себя чудесного дара – фантазии, не обременять ее веригами суетно‑приземленных представлений, не опошлять свое восприятие событий бездушно‑пренебрежительным отрицанием Поэтической Загадочности Мира.
Сознательно сохраняя некоторые наименования, слова и выражения, которые бытовали в те стародавние времена, мне хотелось насколько это возможно сохранить и передать дух той эпохи. Впрочем, читатель по необходимости может заглянуть в словник‑вокабуларий, помещенный в конце книги.
Остается лишь добавить, что события, описанные в этой книге, охватывают в основном – не считая некоторых экскурсов в прошлое и немного в будущее – первую половину XIX столетия. Место действия первой части – Аляска и Залив того же названия; второй и третьей... Однако не лучше ли будет обратиться к суждению знаменитого российского морехода Василия Михайловича Головнина: «Новая Калифорния простирается от миссии Св. Диего, в широте 32°49' до широты 37°; а старая от той же миссии до мыса Св. Луки в широте 22°50/. Хотя пределы Новой Калифорнии к северу не назначены испанцами и губернатор в Монтерее сказал Лаперузу, что она простирается до конца Америки, но после испанское правительство в разных случаях было принуждено отступиться от сего нелепого притязания. Итак, утвердительно можно положить 37° широты северным ее пределом; далее же начинается Новый Альбион. ...Часть северо‑западного берега Америки, называемую Новым Альбионом, должно считать между широтами северными 38 и 48°, ибо английский мореплаватель, второй путешественник вокруг света, Дрейк, назвавший сим именем американский берег, видел протяжение оного от широты 48° до широты 38°. В сей последней он открыл залив, в котором стоял на якоре и который впоследствии получил название Дрейкова залива...»
Автор
Интродукция.
Командор ордена святого Иоанна Иерусалимского
Ненастье ушло с рассветом... 6 августа 1805 года у входа в Ново‑Архангельскую гавань на Ситхе показался бриг «Святая Мария». Главный правитель Русской Америки Александр Андреевич Баранов с удивлением и некоторым беспокойством следил за маневрами нежданного корабля: К тому времени, когда судно стало на рейд, правитель был уже извещен, что на судне том прибыл государственный протектор, камергер Николай Петрович Резанов, направлявшийся для обозрения Российских владений в Новом Свете в качестве корреспондента Российско‑Американской компании. Скоро вельможа в сопровождении офицеров флота Хвостова и Давыдова, а также своего личного врача Георга Генриха Лангсдорфа сошел на берег.
Положение дел на Ситхе мало порадовало прибывшего протектора: скорбут, отсутствие мало‑мальски пригодных жилищ, постоянная угроза нападения воинственных племен индейцев‑тлинкитов, или колош, как называл их русский промышленный люд, и, наконец, голод. «Хлеба нет,– доносил он в Санкт‑Петербург,– ибо, как слышно, и кормов на Кадьяке заготовлять некому, а на Ситхе с голоду умирают, потому что у колошей, прекрасными ружьями и фальконетами вооруженных, беспрестанная война, и рыбу там ловить должно под выстрелами. ...Живем все мы очень тесно, но всех хуже живет наш приобретатель сих мест: в какой‑то дощаной юрте, наполненной сыростью. Чудный человек! Он заботится только о спокойном помещении других, но об себе самом беспечен... Баранов есть весьма оригинальное и притом счастливое произведение природы!»
Поселенцам самим нечего было есть, так что о содержании экипажа «Святой Марии» не могло быть и речи. Это Резанов понял сразу. Обстановка вынудила его за немалые деньги купить стоявшее на Ново‑Архангельском рейде американское судно «Юнона», груженное съестными припасами. Тем самым протектор уберег моряков и колонистов от голода наступавшей зимы. Извещая о сем государственного канцлера, графа Н. П. Румянцева, он писал:
«...Из последних донесений моих к Вам, милостивому государю, и Главному правлению Компании довольно уже известно о гибельном положении, в каковом нашел я
Российско‑Американские области: известно о голоде, который терпели мы всю зиму при всем том, что еще мало‑мальски поддержала людей купленная с судном «Юноною» провизия; ведомо о болезнях, в несчастнейшее положение весь край повергших, и столько же о решимости, с которою принужденным нашелся я предпринять путешествие в Новую Калифорнию, пустясь с неопытными и скорбутными людьми в море на риск с тем, чтобы или спасти области, или погибнуть...»
