Опасения прессы разделяла и дипломатия: английские дипломаты делали представления германскому императору о необходимости удалить русских из Германии; датчане желали, чтобы Петр со своими войсками оставил Данию, где он был в 1716 г.; в Германии требовали выхода русских из Мекленбурга. Петр всюду видел страх и недоброжелательство, то скрытое, то явное. Понимая, что при таких условиях нет возможности действовать против Швеции решительно, и рассерженный недопущением русских в Висмар, Петр пришел к мысли действовать отдельно от союзников. Голштинский дипломат барон Герц взялся быть посредником между Петром и Карлом, но, пока это посредничество не привело еще к определенным результатам, Петр вступил в оживленные сношения с Францией, которая до тех пор держала сторону Швеции, а к России была враждебна, потому что Москва дружила с ее врагом – германским императором. В 1717 г. Петр предпринял даже поездку через Голландию во Францию с надеждой заключить и политический, и брачный союз с французским королем (малолетним Людовиком XV). Но пребывание Петра в Париже, представляющее любопытный эпизод в личной жизни Петра, не привело ни к чему. Он добился только обещания Франции отступить от дружеских договоров со Швецией. Возвратившись в Голландию, Петр возобновил переговоры с Герцем об отдельном мире между Швецией и Россией. На 1718 год был назначен русско-шведский конгресс на Аландских островах.

Конгресс этот состоялся (с нашей стороны были на конгрессе Брюс и Остерман). Обе стороны желали мира, но об условиях его не могли сговориться очень долго. Когда же пришли к соглашению, смерть Карла XII помешала делу. После Карла на престол Швеции была избрана его сестра Ульрика-Элеонора, и правление перешло в руки аристократии. Переговоры о мире были прерваны, и возобновилась война. Но теперь Петр стал действовать крайне решительно. Несмотря на поддержку Англии, оказанную Швеции, Петр ежегодно – в 1719, 1720 и 1721 гг. – посылал русские корпуса в самую Швецию и этим принудил шведское правительство возобновить мирные переговоры. В 1721 г. состоялся съезд русских и шведских дипломатов в Ништадте (недалеко от Або), и 30 августа 1721 г. мир был заключен. Условия Ништадтского мира были таковы: Петр получил Лифляндию, Эстляндию, Ингрию и Карелию, возвращал Финляндию, уплачивал два миллиона ефимков (голландских талеров) в четыре года и не принимал на себя никаких обязательств против прежних союзников. Петр был чрезвычайно доволен этим миром и торжественно праздновал заключение его.

Значение этого мира для Московского государства определяется кратко: Россия становилась главной державой на севере Европы, окончательно входила в круг европейских государств, связывала себя с ними общими политическими интересами и получала возможность свободного сообщения со всем Западом посредством новоприобретенных границ. Усиление политического могущества Руси и новые условия политической жизни, созданные миром, были поняты и Петром, и его сотрудниками. Во время торжественного празднования мира 22 октября 1721 г. Сенат поднес Петру титул Императора, Отца отечества и Великого. Петр принял титул Императора. Московское государство, таким образом, стало Всероссийской Империей, и эта перемена послужила внешним знаком перелома, совершившегося в исторической жизни Руси.

Русский государь, по сознанию русских современников, имел право именоваться Императором. Но западноевропейские исторические традиции, вам, конечно, известные, признавали этот титул за одним лишь Императором Священной Римской Империи (германским). Поэтому на Западе новый титул Петра не был признан сразу. Только Пруссия и Нидерланды признали его немедленно; в 1723 г. его признала Швеция; Австрия и Англия стали его признавать только с 1742 г.; Франция и Испания – и того позже, с 1745 г.

Чтобы окончить обзор внешней политики Петра Великого, следует упомянуть об его отношениях к Востоку. Всем известно, какое важное значение играл Восток в экономическом развитии Европы, как упорно стремились европейцы узнать пути к конечной цели торговых вожделений – Индии. В XVI и XVII вв. в Москве являлись иноземцы, искавшие путей на Восток. Отчасти благодаря им, отчасти благодаря собственному торговому опыту в Москве умели ценить значение Востока и путей, туда ведущих. Петр, высоко ставивший торговлю как рычаг общественного благосостояния, не упустил из виду и торговли с Востоком. С 1715 г. он старался производить разведки о водных путях в Азии, которые вели бы к Индии (с подобными целями были посланы в 1715 г, Волынский в Персию, в 1716 г. Бекович-Черкасский в Хиву). В конце концов Петр остановился на мысли о приобретении берегов Каспийского моря как базиса для азиатской торговли. С этой целью, как только окончена была шведская война, Петр объявил войну Персии. В 1722-1723 гг. русские взяли Дербент и Баку. В начале кампании Петр сам был на театре войны, но в 1723 г. вернулся в Петербург, где и заключен был осенью того же года мирный договор с Персией, по которому Россия приобрела взятые города и все западное побережье Каспийского моря.

Эта деятельность выразилась в ряде общественных реформ, значительно изменивших древнерусский общественный быт, но, как мы уже говорили выше, не изменивших главнейших оснований государственного строя, созданного до Петра. Изложить систематически внутренние реформы Петра Великого несравненно легче, чем в стройной хронологической картине представить их постепенный ход; Петр реформировал общественное устройство и управление не по строгому, заранее составленному плану преобразований, а отрывочными постановлениями, отдельными мерами, между походами и военными заботами. Лишь в последние годы царствования, когда война уже не требовала чрезмерных усилий и средств, Петр пристальнее взглянул на внутреннее устройство и стремился привести в систему ряд разновременных отдельных мероприятий.

Невозможно, впрочем, было и ждать от Петра заранее составленного и теоретически разработанного плана преобразовательной деятельности. Его воспитание и жизнь не могли выработать в нем наклонности к отвлеченному мышлению: по всему своему складу он был практическим деятелем, не любившим ничего абстрактного. И среди его сотрудников, запечатленных таким же практическим направлением, мы не видим человека, который мог бы стать автором плана общих преобразований. Правда, из-за границы предлагались Петру отвлеченные теории общественного переустройства: Лейбниц сочинил для царя проект преобразований, были и другие усердные доктринеры. Но здравый смысл преобразователя удержал его от пересадки на русскую почву совершенно чуждых ей доктрин. Если Петр и перенес на Русь коллегиальное устройство административных органов, то это потому, что везде на Западе он видел эту форму управления и считал ее единственной нормальной и пригодной где бы то ни было. Но если бы даже и была в голове Петра какая-нибудь предрешенная система преобразований, он вряд ли бы мог выполнить ее последовательно. Нужно помнить, что война со Швецией поглощала все силы царя и народа. Можно ли было при этом условии предаться систематической реформе, когда военные нужды обусловливали собой всю внутреннюю деятельность правительства?

Таким образом, Петр вел свои реформы без заранее составленного плана и сообразуясь с военными потребностями в своей деятельности. Идея общего народного блага обусловливала всю деятельность преобразователя. Войну со Швецией он предпринял с глубоким пониманием национальных интересов и в победах искал не личной славы, а лучших условий для культурного и экономического преуспеяния Руси, – и внутреннюю деятельность свою Петр направлял к достижению народного блага. Но когда шведская война стала главным делом Петра и потребовала громадных усилий, тогда Петр поневоле отдался ей, и внутренняя деятельность его сама собой стала в зависимость от военных потребностей. Война требовала войск: Петр искал средств для лучшей организации военных сил, и это повело к реформе военной и к реформе дворянских служб. Война требовала средств: Петр искал путей, которыми бы можно было поднять платежные силы (иначе говоря, экономическое состояние) государства, и это повело к податной реформе, к поощрению промышленности и торговли, в которых Петр всегда видел могущественный источник народного благосостояния. Так, под влиянием военных нужд Петр совершил ряд нововведений; одни нововведения вызвали необходимость других, и уже тогда, когда война стала менее тяжела, Петр мог все совершенное им внутри государства привести в одну систему, закончить новое административное устройство и дать своему делу стройный вид. Таков был ход внутренней деятельности Петра. Понятно, как трудно сделать изложение его реформы в связном хронологическом перечне: этот перечень обратится в нестройный каталог отдельных указов, в несвязное описание отдельных постановлений. Для нашей цели – изучить общее содержание общественных преобразований Петра – гораздо удобнее систематический обзор реформ. Мы рассмотрим их в таком порядке: 1) меры относительно сословий; 2) меры относительно управления; 3) военное устройство; 4) меры для развития народного хозяйства и, наконец, 5) меры относительно церковного управления.