— Черт! — что я и сделал.

К счастью, в шкафчике нашелся еще один, завернутый в плотную бумагу и испускающий чудесный аромат. С наслаждением зажмурившись, я намылил щеки, а когда открыл глаза, на запотевшем зеркале красовалась надпись:

«СПРОСИ О МЕЧЕ В КАМНЕ».

Если бы мои волосы не прилипли к шее, то, несомненно, встали бы дыбом. Я снова зажмурился и тяжело вздохнул. Затем взглянул на зеркало еще раз, но таинственное послание уже смыло водой.

— От тебя хорошо пахнет, — сообщила мне Лун, когда я вернулся в гостиную.

— Я похож на чертову модель! — сердито заявил я, хотя обрадовался ее словам. На мне были: шелковое нижнее белье от «Windsor Spencer»; песочно-коричневые брюки (и пиджак, перекинутый через плечо) от «House of Saud», быть может, из настоящей верблюжьей шерсти; белая шелковая рубашка, совсем как в «Гамлете»; потрясающе удобные высокие кожаные ботинки (в таких самое милое дело — вторгаться в Польшу). Нет, это выглядело нечестно и подло: поймав довольный отеческий взгляд Тоби, я решил, что в таких ботинках самое милое дело — спасать Польшу.

— Пришло время для откровенного разговора, — сказал мой брат. — Я только что заварил свежий чай. Садись и рассказывай. Начни с самого начала и иди до самого конца, там остановись.

Я со вздохом занял свободное кресло, налил себе чаю и начал с трупов в ванной тетушки Тэнзи. Выходило путано и непонятно, и я оставил при себе сомнения насчет миссис Эбботт и некоторые особенности таинственного молчаливого дома Тэнзи и его «нексуса». В какой-то момент в разговор вступила Лун и поведала нам предысторию. Я огорчился, когда она рассказала, почему перепутала меня с моим братом Эмбером. Насколько я понял, у нас с ним не было ничего общего. Тем не менее, Лун, кажется, находила его привлекательным, что странно, и я чуть не заскрипел зубами от ревности. В конце концов, мы замолчали.

— Хм-м-м… Неожиданная история, юный Август. Сквозь трещины брезжит свет, — Тоби встал и с грохотом опустил свою кружку на стол. — Совершенно ясно одно: тебя необходимо вооружить, и чем скорее, тем лучше. — Он повернулся к центру комнаты: — Дай Септимуса.

— Не думаю, что он страшно обрадуется… — начал я.

Schwelle распахнулся в непроглядную темноту. Оттуда доносился дребезжащий звук, глубокий и зловещий. Я быстро заслонил собой Лун, беспечно развалившуюся в кресле, затем понял, что это, и расхохотался. Кошмарный храп оборвался, закончившись сдавленным фырканьем. За порогом вспыхнул свет. Бородатый Септимус, облаченный в белую ночную рубашку, спрыгнул с походной раскладушки и приземлился на одно колено, нацелив на нас огромный пистолет, причем проделал все это в мгновенье ока.

— А, это ты, старый козел, — кивнул он Тоби, встал, отряхнул колени и отложил оружие. — Не мог сначала проверить, который час? Здесь три утра! — его взгляд скользнул мимо Тоби, наткнулся на меня в боевой стойке, по-прежнему загораживающего собой Лун, которая пыталась встать, одновременно утихомиривая меня. — И он! Незваный гость, фантом на пиру, потерянное дитя и тому подобное! Полагаю, ты хочешь вооружить парня?

— Именно. Мы можем войти?

— Если это необходимо, — Септимус с отвратительным звуком прочистил горло; судя по всему, он страстно любил сигары. — Конечно же, вижу, что необходимо.

Зловоние холокоста исчезло вместе с руинами. Шагнув за порог, мы оказались в железобетонной конструкции, напоминавшей внутренности блокгауза. Походная кровать, на которой вкушал свой неуютный сон Септимус, стояла в мезонине. Слева от меня, за металлическим ограждением, на застекленных стендах красовались все немыслимые виды оружия, словно боевая пародия на библиотеку Тоби. Будучи австралийцем, представителем весьма застенчивой и кроткой культуры, я был плохо знаком с огнестрельным оружием. Да, я умел обращаться с ружьями. В детстве, отец не раз брал меня с собой на охоту в буш и учил стрелять из ружья. Не составляло проблемы получить разрешение на этот вид оружия, однако его редко использовали для убийства, не говоря уже о кровавых бойнях. Отъявленные головорезы предпочитали нож. Будучи в Чикаго, я под руководством Ицхака стрелял по бумажным мишеням в спортивном клубе; сам он, конечно же, провел два года в израильской армии и был отличным стрелком. Оказалось, что у меня хороший глаз и задатки спортсмена, однако вернувшись домой, я потерял интерес к стрельбе — она отнимала слишком много сил, хотя я никогда не страдал хоплофобией. Теперь передо мной на подставках стояло оружие, которое раньше я видел только в фильмах и кровожадных шоу: РПГ и винтовки; пулеметы и маленькие, но смертоносные, посверкивающие масляно-синей сталью пистолеты; патронташи и магазины, сложенные стопками, будто видеокассеты в прокате, ждущие, когда же их зарядят в убийственные устройства; гранаты веселеньких расцветок и другие штуковины, предположительно, из фильма «Берсеркер» — лучевые пушки, или лазеры, или рельсовые пушки, или как там они, черт бы их побрал, называются. Страшно было даже подумать, для чего предназначались эти кошмарные штуковины, что они могли сотворить с миром — с мирами и их обитателями.

— Он, без сомнения, один из нас. Не просто Игрок — человек из нашего клана. И все же…

— Септимус, познакомься со своим братом Августом.

— Братом?! — такая наглость его просто разъярила. Он резко обернулся, трясясь от злости. Я не шелохнулся и спокойно встретил раскаленный взгляд, хотя внутри у меня все дрожало. Жаль, не прихватил с собой свидетельство о рождении! Тоби избавил меня от хлопот, объяснив все происходящее по-семейному и с восхитительной краткостью.

— Очень хорошо. В таком случае, мы стали сильнее на одного родственника, пусть зеленого и неопытного, — Септимус протянул свою гигантскую руку и пожал мою, не пытаясь, впрочем, переломать все кости. Полагаю, у него не было причин чувствовать себя незащищенным. — Добро пожаловать, Август. И вы тоже, мисс Ассамблея, игнорируя вас, я не хотел проявить неуважения. А теперь, когда мы покончили с формальностями, приглашаю всех следовать за мной, чтобы я подобрал Августу защиту. Ты не похож на стрелка, поэтому начнем с тазера и чего-нибудь небольшого, но функционального.

Спустившись вниз, он направился прямиком к двум стеллажам, извлек пару тусклых черных устройств, снова закрыл и ловко запер стеклянные дверцы. Септимус явно знал местоположение каждого вида оружия в своем арсенале. В воздухе пахло маслом, металлом и чем-то вроде корбита. Брат передернул затвор мелкокалиберного пистолета, отыскал двойную кожаную кобуру, подождал, пока я пристрою ее поверх обвисшей шелковой рубашки.

— Я проведу начальный курс по обращению… — начал Септимус, но тут его прервал Тоби:

— Эти игрушки не остановят и самоуверенного пса, — заявил он. — Септимус, я надеялся, что ты внимательно разглядел мальчика. Он молод и наивен — но присмотрись к нему. И скажи, что видишь.

— Да будь ты проклят, Тобиас, как ты смеешь обращаться ко мне в таком… — Септимус осекся, и его яростные глаза снова впились в мои. Губы сложились в жестокую складку. — Клянусь Аккордом, братец, думаю, ты не ошибся. А ведь я всегда считал его мифическим существом.

— Ты по-прежнему хранишь экскалибур в своем арсенале? Прошло столько веков.

У меня задрожали колени, я с трудом удержался, чтобы не разразиться визгливым хохотом. А я-то думал, что это шутка!

— Экскалибур?

— Речь идет не о пресловутом мече в камне, парень.

Я напряженно посмотрел на Лун:

— О чем, вашу мать, они говорят? Ее рука нашла мою, крепко сжала:

— Я подозревала… — она умолкла.

— Меня зовут Август, а не Артур! — сообщил я срывающимся голосом, думая о надписи на зеркале в ванной.

Лун издала нервный, испуганный смешок, которого я от нее никак не ожидал. Ее ладонь неожиданно стала мокрой.

— Кто тебе это сказал? — спросила она.

— Август начинается на «А» и состоит из шести букв, — одновременно произнес Тоби. — Мы не посмеем испытать его, — обратился он к Септимусу, словно меня здесь не было, или, точнее, словно я был молодым скакуном, которого он не решался пустить в галоп.