– …так вот, он загипнотизировал Расти Мюллера, и тот, представляешь, ел козявки из носа! – Оливер хохотал, раскачиваясь на стуле и болтая ногами. – Он пальцем выковыривал из носа козявки и ел! У Мюллера такие противные козявки, жирные и зеленые, меня чуть не стошнило.

– А где вы все это делаете? Дома у Агнет?

– Что ты, мам! Там же в выходные мама дома, она не разрешила бы. Мы в гараже это делали. У Курта большой гараж, там даже диван есть и кресло-качалка.

Все-таки хорошо, когда ребенок тебе доверяет, а то можно никогда и не узнать, чем он на самом деле занимается вдали от родительских глаз. Таня, а что дальше-то тебя ждет, когда он еще повзрослеет? Гюнтер рассказывал мне, что в некоторых странах до сих пор позволяют родителям делать детям волевые запреты, без объяснения причин, и даже поднимать на детей руку. Иногда мне кажется, что я завидую родителям из этих стран, которые мы считаем отсталыми и не соблюдающими права человека.

– Оли, а почему ты никогда раньше не рассказывал мне про Курта? Раз он такой интересный, так много всего знает?

– Ты что, мам! Я же тебе говорил, что мы идем в зоопарк со старшим братом Агнет, ты сама разрешила. Ты спросила, с кем мы идем, и я тебе сказал, что с братом, помнишь? Я еще в зоопарке магнит купил и тебе подарил, а ты его на холодильник повесила.

Действительно, что-то такое было, и магнит висит, с немым укором смотрит на меня пингвиньей головой. Разумеется, я должна была прежде, чем разрешать, подробно расспросить, а не успокаивать себя мыслью, что они идут со старшим.

Так, решено, я встречаюсь с Куртом в ближайший выходной! Очень надеюсь, что мне не придется есть козявки и отнимать у людей деньги.

На всякий случай вечером, когда Оли отправился спать, я вошла в Интернет и почитала про гипноз. К встрече с Куртом я должна была тщательно подготовиться. Не для того, чтобы горе-гипнотизер не застал меня врасплох и не заставил питаться выделениями из носа, а для того, чтобы попытаться объективно оценить возможную степень его влияния на малышей. Если почувствую что-то угрожающее, то обязательно встречусь с его матерью, а может быть, и обращусь в полицию.

К четырем утра я более-менее познакомилась с проблемой, вызубрила термины и даже продумала линию поведения при встрече с Куртом.

У страха, как водится, оказались глаза велики. Всемирная паутина разъяснила мне, что истории о том, что можно загипнотизировать человека и отправить его убивать, не больше чем выдумки.

Ложиться спать было уже некогда, да и множество мыслей, разрывающих голову изнутри, выгнали оттуда последний сон.

– Здравствуйте. Меня зовут Таня Миттель, я мама Оливера. Я разговариваю с доктором Амелунгом?

Я старалась быть любезной при звонке Курту, даже назвала его доктором, хоть, видит Бог, больше всего мне хотелось назвать его паршивцем и пригрозить сообщить в полицию о его незаконных опытах над детьми. Я неделю пыталась успокоить нервы и раньше времени не делать выводов. Тщетно. К субботе в моей голове прочно укрепился образ безнравственного типа, этакого глянцевого молодчика, любителя порнушки и, возможно, сексуального маньяка.

– Добрый день, фрау Таня, – раздался в трубке удивительно приятный баритон, более подходящий солидному мужчине, нежели прыщавому юнцу с дыркой в кармане вместо диплома, – очень приятно, что вы позвонили. Оливер много рассказывал о вас.

Могу себе представить!

– Ну, раз Оливер много рассказывал, то я не буду отнимать у вас лишнее время и только попрошу вас о встрече. – Я даже издала вымученный смешок.

– С удовольствием, фрау Таня. – О, да, с таким голосом только назначать дамочкам свидания, отказы не принимаются. Я живо представила, как он плотоядно улыбается на том конце. – Только, если вам удобно, вечером, днем я обещал помочь маме по дому.

Йес, образ маминого помощника действует на женщин моего возраста и старше безотказно! И что может быть сексуальней, чем встреча в субботу вечером! Интересно, он уже начал меня гипнотизировать?

– Доктор Амелунг, назовите место и время, будьте добры.

– В пять вечера, если вам удобно. И прошу вас, не называйте меня доктором Амелунгом, я для вас просто Курт.

О!!! Если бы я не знала о твоих психологических развлечениях, то задумалась бы о возможности поправить с тобой, малыш, свое пошатнувшееся здоровье где-нибудь в мотеле. Хоть раньше и никогда не играла в сексуальные игры с юнцами.

– Вы не против Штадтпарка? Погода сегодня хорошая, мы сможем прогуляться, а Оли с Агнет покатаются на велосипедах.

О-о-о!!! Следует думать, что дело много хуже, чем я предполагала. Этот Курт – та еще штучка, чертов психолог. Не буду даже гадать, чем он занимается по вечерам в своем гараже с доступными девицами и обездоленными личной жизнью тетеньками. А детки пока покатаются на велосипедах.

– Хорошо, замечательное предложение. Значит, в пять часов у мельницы.

Ровно в пять мы с Оли подъехали к деревянной мельнице, моему любимому месту в парке. Погода действительно стояла дивная: нежаркое солнце и легкий ветерок, слишком летняя для начала октября. Все понимают, что со дня на день наступит настоящая осень, налетит дождями, задует холодными, затяжными ветрами, закружит ворохом разноцветных листьев, поэтому радуются каждому дополнительному теплому дню.

Народу в этот час было предостаточно, катались на велосипедах, прогуливались по дорожкам, плавали на лодках, и я могла не опасаться, что прямо здесь меня введут в транс и заставят совершать что-либо противоправное или противоестественное. Оливер-изменник покинул меня со словами:

– Все, мам, я погнал, вон Агнет едет.

Агнет издали на ходу помахала мне рукой, как старой знакомой.

– Оли, а как же я? – Я растерялась. – Где твой Курт?

– Да вот же он. – Оливер неопределенно махнул в сторону и был таков.

Я слезла с велосипеда и огляделась по сторонам. На траве под старым кленом валялась на одеяле влюбленная парочка, шли по дорожке двое пожилых джентльменов-англоманов, девчушки с теннисными ракетками, хохоча, удалялись прочь, заботливая мамаша вытирала нос карапузу. И тут я увидела его, действительно глянцевого и прекрасного, молодого Адониса с накачанным торсом и в угрожающе обтягивающих джинсах. Надо же, почти не ошиблась воображением. Правда, я готовилась увидеть кого-то помоложе, а этот был моим ровесником, но в наше время и не такое возможно. Или все-таки стоит подумать о возможности получить здесь гормональную поддержку? Нет, исключено. Мои опасения, что дело не закончится мирной беседой и придется призывать на помощь полицию, усилились. Адонис Амелунг, небожитель, спустившийся на грешную землю, приближался, призывно покачивая грудой первосортных мускулов, обнажив в ослепительной улыбке два ряда отполированных «Орбитом» зубов.

– Добрый вечер, фрау Таня, – нежно прошелестело над ухом.

Ух ты, и как это он умудряется издавать столь потрясающие звуки, практически не раскрывая рта? Это, надо понимать, высший пилотаж. В ответ на мое восхищение, на мой разинутый корытом рот, Адонис улыбнулся еще шире и сексуальнее и… прошел мимо.

Я в стремлении бежать следом – все-таки гипнотизирует, искуситель, – проводила его взглядом, повернула голову и нос к носу столкнулась с человечком. Я чуть не выпустила из рук велосипед.

Человечек оказался чуть ниже меня ростом, щуплый и неприметный, с бесцветными волосами и бесцветными глазами. Какой-то сивый. И одет он был сиво, в тертые серые слаксы и блекло-голубую, с голубиным отливом рубашку. И щетина на щеках у него была сивой, сивой и клочкастой, не набравшей полную силу из-за молодости и недостатка гормонов. Плюс ко всему человечек неестественно изгибался в области таза и опирался на палочку, тоже сивую. Все чистенько и опрятно, даже трехдневная щетина, даже инвалидная трость, но от этого не менее сиво. Весь из себя неприметный-пренеприметный – очень постараешься выглядеть незаметным, и то так не получится, – а сивые глаза смеются, щедро выплескивая наружу волны веселья, делясь радостью. Он искренне потешался, раскусив мою ошибку.