– И очень хорошо, – пробормотал Джузеппе. – Мне и вашей заботы более чем достаточно! Ладно, принесли вы меня домой, а что дальше?
– Дальше… Пироман, ты не помнишь, что было дальше?
– Кажется, мы пели? – неуверенно предположил Пироман.
– Пели?! – за последние несколько минут Арра заметно успокоилась: уже не шипела, не фыркала и не пыталась швыряться молниями. Даже снизошла до того, чтобы принять из рук Ганца кружку с пивом. – Вышли на улицу, встали под окнами и орали, как коты на крыше, пока нянюшка Матильда на вас ведро воды не выплеснула.
– Что ты говоришь? – Ганц просиял и повернулся к Пироману, – Ну! А ты мне не поверил: «Дождик, дождик пошел»! Дождик такой не бывает!
– А потом, – ехидно продолжила девушка, – вы, прямо посреди улицы, начали во всю глотку обсуждать свои дальнейшие планы. Куда именно вы пойдете, и чем именно там займетесь! Так что, ознакомили с ними не только меня и нянюшку Матильду, но и два ближайших квартала.
– Арра, птичка моя, – в голосе Ганца было слышно что-то очень близкое к панике, – но ведь речь шла только об ознакомительной экскурсии! В целях общего развития, и только!
– Не называй меня птичкой, – она грозно шагнула вперед.
– Прекратите скандалить, – нахмурился Джузеппе. – Арра, ты, наверное, не заметила, но то, что ты здесь сейчас устроила… это ведь классическая сцена ревности. Вот только я не понял, из-за кого собственно? Я имею в виду, кого конкретно ты ревнуешь: Ганца или Макса?
– Я? Ревную? – она округлила глаза и задрала вверх подбородок. – Да я… да они… а я ухожу!
Арра хорошим шагом подошла к двери, пнула лежащий на пороге обломок табурета и удалилась, напоследок хлопнув дверью так, что ни у кого не осталось сомнений – последнее слово она оставила за собой.
– Эй, а убираться здесь, кто будет? – негромко спросил Пироман, когда дверь за ней захлопнулась. – Скоро нянюшка Матильда вернется…
– Действительно, кто? – грустно оглядел разгромленную гостиную Ганц.
Потребовалось еще около трех недель напряженной работы, прежде чем магистры Торстен и Трио сочли Усилитель Заклинаний готовым к демонстрации перед коллегами. Деннис узнал об этом от магистра Бернольды Райс – очень высокой и очень худой дамы, получившей от студентов прозвище Фламинго (голова ее в профиль очень напоминала голову именно этой птицы),
– Добрый день, магистр, – поймала она проходящего мимо Денниса Рона за рукав и нежно улыбнулась. – Вы слышали новость? Таффхлд Торстен подходил к секретарю, просил поставить в план будущего месяца его доклад на Совете.
Магистр Бернольда не упускала случая поймать Денниса за рукав, томно улыбнуться ему, подмигнуть или игриво прижаться плечом. Впрочем, магистр Рон научился мастерски уворачиваться от этих знаков внимания. И если сейчас он замер, с застывшей на лице любезной маской, то только потому, что его потрясло услышанное.
– Торстен собирается делать доклад? Вы думаете, он нашел способ сделать надежной настройку Усилителя Заклинаний?
– А почему бы и нет? Последние два месяца, он работал вместе с Джузеппе Трио, тем самым, знаменитым. А магистр истинной магии Трио – это ученый такого уровня, – она восторженно закатила глаза, – такого! Удивительно, что они так долго возились с этой проблемой.
– Значит, Усилитель Заклинаний готов… – пробормотал Рон.
– Как интересно, правда? – Бернольда сделала маленький шажок и почти прижалась к нему.
Рон очнулся и торопливо кивнул:
– Безумно интересно! Когда, вы говорите, будет доклад? – спрашивая, он слегка сдвинулся в сторону, якобы уступая дорогу стайке студентов. В любой другой ситуации он, разумеется, и не подумал бы этого сделать, но в данный момент, жест формальной вежливости к младшим позволил ему избавиться, от упирающегося в плечо (магистр Бернольда, она же Фламинго была на голову выше, что вовсе не добавляло ей привлекательности в глазах Денниса) невыразительного бюста.
– Точного числа еще не назначили, – Бернольда проводила студиозов взглядом, полным отвращения. – Но в план поставили на конец будущего месяца.
Она попробовала снова приблизиться к собеседнику, но теперь Деннис был настороже. Он быстро отступил назад и отвесил женщине почтительный поклон:
– Благодарю, что вы сообщили мне эту новость. Я не слишком регулярно посещаю заседания совета, и вполне мог пропустить лекцию Торстена и Трио…
– О-о, – промурлыкала Фламинго, – если хотите, я все проконтролирую и сообщу вам точную дату. Мы даже можем сесть вместе.
– Буду восхищен! – снова поклонился Деннис. Ага, как же, сядут они рядом. Может эта пташечка-переросток мечтает, чтобы он ее во время доклада еще за руку держал?
С некоторым трудом избавившись от магистра Бернольды – кажется, сегодня она была еще более назойлива, чем обычно, Рон покинул стены Университета и направился в сторону Городского Парка. Ему нужно было подумать, как следует подумать.
«Дождались, наконец! С праздничком вас, господа магистры! Если в план работы Ученого Совета на будущий месяц внесен доклад магистров Трио и Торстена, следовательно, Усилитель Заклинаний проверен и готов к демонстрации. А, учитывая скрупулезную тщательность, которую проявляют в своей работе оба магистра, это означает, что прибор готов и к полноценной работе. Что ж, прекрасно. Задержались они, конечно, могли бы и побыстрее управиться – уровень и квалификация обоих позволяли надеяться, на более скорое решение всех технических проблем. Ясно, что спешка в таких, тщательно продуманных планах, вредна, но и подобные задержки ни к чему.
Впрочем, теперь это не важно. Магистр Рон расслабился немного? Но это естественно – поддерживать его в состоянии полной готовности было невозможно, и, в общем, не нужно. Да, пришлось пару раз провести корректировку заклинания, контролирующего его сознание и поддерживающего в нем желание стать властелином мира – оно просто не было рассчитано на столь долгий срок, но и в этом нет ничего страшного. И вообще, силы и время были потрачены не зря, работа проведена, хотя и осторожная, но достаточно качественная и, как бы это поточнее выразиться, на глубоком уровне. Так что, как только магистр Рон услышит, что работа над Усилителем Заклинаний завершена, он сам моментально сосредоточится на главном. Одним словом, развитие событий происходит, хотя и не так быстро, как хотелось бы, зато в нужном направлении!»
– Ты уверен, магистр, что мы не поторопились? – спросил Торстен, бережно накрывая Усилитель клеенчатым чехлом. – Я имею в виду доклад на совете.
– А что взывает у тебя сомнение, магистр? – Джузеппе расслабленно развалился в кресле. – Сам прибор или его теоретическое обоснование?
– Сомнений нет, – Таффи отошел от Усилителя, зажег спиртовку и поставил на нее крохотный чайничек.
Как-то незаметно, сама собой, у магистров образовалась привычка заканчивать рабочий день небольшим чаепитием. Правда, обычно наведением порядка в лаборатории и приготовлением чая занимался Рульф, но сегодня студент отпросился: потупившись и горестно разводя руками, он поведал о проваленном с позором коллоквиуме по истории заклинаний, пересдача которого назначена на завтра. При этом он довольно безнадежно намекнул, что если бы кто-нибудь, имеющий влияние на уважаемого господина Ганца, преподавателя техники защиты от немагических способов нападения, попросил упомянутого господина Ганца закрыть глаза на несколько мелких погрешностей и принять у Рульфа зачет по этому, честно сказать, непрофильному предмету, то у него, у Рульфа, сразу появилось бы гораздо больше времени, как для подготовки к очередным занятиям, так и для работы непосредственно в лаборатории. Джузеппе и Таффи дипломатично сделали вид, что этих намеков не услышали. За последний месяц они неоднократно, и вместе и по отдельности подкатывались к «уважаемому Ганцу» с разговорами на эту тему и получали каждый раз самые искренние заверения, что он, как преподаватель, поставит студенту Сондерсу зачет не то что без возражений, а прямо-таки даже с великой радостью, можно сказать, с восторгом! Вот пусть только студент Сондерс придет на пересдачу, сразу зачет и получит. Если выполнит установленные нормативы, разумеется. Так что магистры, дружно проигнорировав нытье Рульфа, отпустили его заниматься, снабдив предварительно, двойным комплектом наставлений и пожеланий, а также строгим указанием, что младший сотрудник столь передовой лаборатории, не имеет морального права испытывать трудности с учебой. Рульф почтительно и грустно выслушал и добрые советы, и претензии, поблагодарил магистров за участие и испарился.
