Всего лишь один звонок, господин ректор, и история о будущей свадьбе и предвзятом отношении достопочтенного руководства нашего славного университета к трогательной истории чистой любви преподавателя и студентки появится на первых страницах газет. Вы боитесь, что наша любовь навредит репутации университета? Думаю, вы догадываетесь, сколько шума может наделать один мой звонок. Подумайте об этом, – закончил Грант, порывисто встал и подал руку Шелли, одарив ее теплой, ободряющей улыбкой. Он повел ее к двери, но ректор остановил их на полпути.

– Подождите! – воскликнул он.

Они медленно повернулись. Ректор, нервно теребя бородку, провел ладонями по пиджаку, словно хотел их вытереть.

– Я не знал, что вы собираетесь пожениться. Так скоро. Конечно, это в корне меняет ситуацию. Когда мы объясним это… спонсору. Уверен, он все поймет.

Он умолк, надеясь на благодарность. Грант выдержал торжественную паузу. Господин Мартин попытался улыбнуться, но безуспешно.

– Заведующий кафедрой очень доволен вашей работой, мистер Чапман. Возможно, мы даже повысим вам зарплату, если пересмотрим контракт. – Он снова вытер ладони. – А поскольку миссис Робинс числится в почетном списке с первого семестра, ее исключение представляется маловероятным.

– Это было бы нелепо, согласитесь? До свидания, ректор.

– Ректор Мартин, – попрощалась Шелли, пока Грант придерживал перед ней дверь. Когда она мягко закрылась за ними, Шелли устало прильнула к его груди.

– Дерил. Как он мог? – прошептала она.

– Грязный эгоистичный ублюдок, вот и все.

Их внимание привлекло возмущенное фырканье секретарши. Она смотрела на них, оборонительно прижав к груди бумаги.

– Ох, ради бога, – проворчал Грант, – пойдем отсюда, пока я ничего не натворил.

Дни пролетели быстро – они оба были очень заняты. Шелли ходила на занятия, Грант готовил и читал лекции. На его парах она, как обычно, сидела на заднем ряду и вела себя сдержанно.

Они проводили вместе почти все свободное время. Грант появлялся у себя в дюплексе, только чтобы проверить почту и доспать оставшиеся часы после позднего возвращения от Шелли.

– Не знаю, за что я плачу арендную плату, – сетовал он. – Мой сосед сказал, что сегодня ко мне кто-то приходил, приносили посылку или вроде того.

Они решили сдать его квартиру, занять домик Шелли, пока она не сдаст выпускные экзамены.

– У тебя больше места, – привел Грант неоспоримый аргумент, – я могу переоборудовать вторую спальню под кабинет.

– А как насчет моего кабинета?

– У нас будет общий.

– Там уместится только один стол и стул.

– Будешь сидеть у меня на коленях.

– Ну уж нет!

– Хорошо, тогда я буду сидеть у тебя на коленях.

Она изо всех сил пыталась не рассмеяться.

– Я начинаю думать о тебе лишь как о сексуальном объекте.

Он схватил ее, прижал к себе так сильно, будто всегда страстно ее желал.

– О таком чуде можно лишь мечтать.

Они сообщили ее родителям о свадьбе, и те после первого шока и долгого, обстоятельного разговора с Грантом обещали приехать в день бракосочетания, в воскресенье утром.

Шелли окончательно утвердилась в своем решении выйти замуж за Гранта. Его полная любви забота совсем не походила на снисходительную опеку Дерила. Грант был бунтарем по натуре, но это лишь добавляло ему привлекательности. А еще она твердо поняла, что это не юношеское увлечение. Она любила именно этого мужчину, а не зыбкое воспоминание юности.

Теперь ничто не могло встать на их пути.

– Грант!! – воскликнула она, топнув ногой.

Он со смехом прислонился к двери.

– Ты испугал меня! Я было подумала, что это родители нагрянули, – сердито выпалила она.

– Я выгляжу настолько старше тебя?

– Не валяй дурака! Тебя здесь быть не должно. Жених не должен видеть невесту перед бракосочетанием.

Она преградила ему вход в дом, стоя в одной короткой ночнушке. В волосах торчали бигуди, а лицо было покрыто толстым слоем зеленой маски.

– Какая глупость, – заявил он, проскользнув мимо нее. С собой он принес коробку книг и чемодан.

– Мне нужно было перенести кое-что из вещей. Я собираюсь жить здесь, ты не забыла?

– Даже не знаю, – все еще обиженно проворчала Шелли, – я ведь могу и передумать.

Он лишь рассмеялся.

– Я отнесу книги во вторую спальню.

– Пойду умоюсь, пусть и на пять минут раньше, – пробормотала она, а потом громко крикнула: – И не жалуйся, что у твоей невесты не сияющее и не румяное лицо. Сам виноват!

– Твоя кожа сияет везде, – заявил он немного позже. Он поймал ее в ванной, предварительно распихав книги в спальне в заранее приготовленном шкафу. Шелли умылась и искусно наложила макияж. Теперь она снимала бигуди.

Проследив его взгляд в зеркале, она обнаружила, что он смотрит не на ее лицо, а на голую кожу ее ног. Горячая страсть в его глазах разожгла в ней желание.

– Может, тебе стоит пойти в другую комнату и подождать там моих родителей и своего брата?

– Ты права, – неуверенно согласился он, наблюдая за каждым движением расчески по густым прядям темных волос. Не укрылась от его взгляда и соблазнительно подрагивающая грудь под ночной рубашкой невесты.

– С другой стороны, вряд ли они приедут так рано. У нас есть немного времени.

Она отвела взгляд. Последний раз они позволили себе заняться любовью неделю назад, и если Грант испытывал те же эмоции, что и Шелли, то желание терзало его, как голодный зверь.

– Отлично выглядишь, – некстати сказала она, слегка закрепив прическу лаком.

На светлом кафеле ванной комнаты его темный костюм, светло-голубая рубашка и консервативный галстук смотрелись нелепо.

– Спасибо, – отсутствующим тоном поблагодарил он. Он пожирал глазами ее шею, словно считал пульс, бьющийся во впадинке между ключицами. – Ты тоже.

– Я еще не одета, – еле дыша, ответила она.

– Я как раз об этом.

Его голос охрип от страсти, зрачки расширились.

– Любимый, я опаздываю. Пора одеваться.

Он обнял ее и прислонился лицом к шее.

– Да. Немедленно иди одевайся. Не позволяй мне отвлекать тебя от дел.

Пока он говорил, его руки поднимали подол ночной рубашки. Сперва пальцы, потом ладони проникли под трусики, обхватили ягодицы и резко прижали ее к высокому бугру на его брюках.

Она лихорадочно отыскала его губы, и они слились в поцелуе. Она задвигала бедрами, безмолвно умоляя его исполнить задуманное и освободить ее от всепоглощающего желания.

Он взял ее на руки и понес в спальню, поставив на пол у кровати. Шелли боролась с пряжкой его тонкого ремня до победного конца, потом бросила и просто расстегнула брюки. Трясущимися руками она освободилась от тонкого нейлона, что препятствовал его ласкам.

Он небрежно бросил снятый пиджак на пол, ослабил узел галстука и снял его через голову. Расправился с ремнем, выбрался из брюк, стянул ботинки и снял носки, не отрывая взгляда от Шелли, которая расстегивала десятую пуговку на ночной рубашке, лежа на полу. Он смог расстегнуть пуговицы своей рубашки лишь наполовину и опустился на колени.

Обвив ее бедра своими, он преклонялся перед ее свежестью и красотой взглядом, прикосновениями, губами, что молитвенно твердили о любви.

Почувствовав, что больше она не выдержит, он накрыл ее крепкой грудью, окунувшись в отзывчивую мягкость и влагу. Каждый толчок был гимном любви, что воспевали их тела. Они вместе достигли края вселенной, и их крики взлетели в ликующем крещендо.

Насытившись, он обессиленно соскользнул вниз и положил голову ей на грудь. Шелли обхватила ее, любящими пальцами ощупывая овал его лица.

Он приподнялся, поцеловал груди, в очередной раз отдавая дань ее женственности, потом заглянул в глаза, увидев в них такую же усталость и ласку.

Он провел кончиком пальца по пухлой нижней губе и прикоснулся к ямочкам на щеках.

– Не знаю, чего ждать от брака, – прошептал он, – но нас ждет волшебный медовый месяц.