Торс Гранта был покрыт темными пушистыми волосами, которые так и манили прикоснуться. Сама того не желая, она залюбовалась его телом. Ее взгляд был прикован к пушку над золотой пряжкой ремня. Она прекрасно помнила, каковы они на ощупь с того дня, когда они ласкали друг друга в библиотеке. Ее тело внезапно ослабло, но она не могла отвести взгляд.

– Сейчас спущусь, – улыбнулся он и снова исчез.

Едва не уронив зеркальце, она сложила его, бросила в сумку и принялась искать расческу. Пытаясь сосредоточиться на простых действиях, она старалась не думать о Гранте и бурлящей в венах крови.

– Черт побери!

Сверху послышалось приглушенное ругательство. Она услышала шарканье и новое проклятие.

– Что случилось?

– У меня оторвалась пуговица и нет другой чистой рубашки к пиджаку, который я собирался надеть.

– У тебя найдется нитка с иголкой?

– Конечно.

– Неси сюда. Попробую тебя спасти.

Несколько секунд спустя он с головокружительной скоростью несся вниз по лестнице.

– Повезло, есть голубая нитка, – сообщил он, доставая из швейного набора картонку с намотанными на нее нитками разных цветов. Тонкая игла была воткнута тут же.

Она взяла иголку и нить, радуясь, что может себя занять и не пялиться на Гранта. Он не снял и не застегнул рубашку. С такого близкого расстояния мужественная грудь волновала ее куда сильнее, чем издалека.

– Где пуговица?

– Вот. – Он передал ей маленькую белую пуговицу.

– Хорошо бы снять рубашку – было бы быстрее и удобнее. Что молчишь? Ты вообще собираешься ее снимать?

– А ты не можешь пришить прямо на мне?

Она судорожно сглотнула.

– Конечно, – с деланой самонадеянностью согласилась она. Пальцы плохо слушались, но она умудрилась продеть светло-голубую нитку в иголку.

– Может, сядем? – предложил он.

– Нет, так вполне удобно.

Это была третья сверху пуговица, она находилась посередине груди. Преодолев чувство неловкости, она зажала пальцами тонкую ткань, натянула, подлезла с другой стороны и продела иголку с ниткой.

Работая быстро, как только могла, она лишь старалась «держать лицо» и пыталась не запутать нитку. Не забывая о его груди, зорко следила за пальцами – не дай бог прикоснуться! Но все равно ее щекотали упругие волоски, она чувствовала тепло его кожи. В такие мгновения он словно задерживал дыхание. Она могла поклясться, что слышала глухой стук – биение его сердца, а может, это ее собственное отплясывало в ушах чечетку. К тому моменту, как она завязала последний узелок, они оба дрожали от переполнявших эмоций.

– Ножницы? – хрипло спросила она.

– Ножницы? – эхом откликнулся он, словно впервые услышал это слово. Его взгляд устремился в глубину ее глаз, пробивая одну защиту за другой, пока наконец не достиг укромного уголка души. – Не знаю, где они, – покачал он головой наконец.

– Ничего. И так сойдет.

В голове ни одной мысли. Желая поскорей закончить волнительное мероприятие, она наклонилась вперед и перекусила нитку зубами. Только тогда она поняла, что ее губы парят в нескольких сантиметрах от его груди, а жаркое дыхание шевелит волоски.

– Шелли, – выдохнул он.

Он благоговейно прикоснулся к ее волосам. Она не смогла найти сил, чтобы его отвергнуть. Разум подсказывал ей отступить, уйти, убежать, но тело отказалось ему подчиняться. Она поддалась очарованию момента, даже не попыталась перебороть притяжение, что швырнуло ее навстречу Гранту с безжалостностью морского прилива. Она ласково ткнулась в него носом.

– Да, Шелли, да… Прошу тебя.

Очевидно, происходящее волновало его не меньше, чем Шелли. Его голос прозвучал непривычно надорванно и звонко. Он положил большие пальцы ей на виски и откинул ее голову назад своими тонкими сильными пальцами.

Она закрыла глаза и прикоснулась к нему губами, сперва неуверенно. Но мгновенная реакция его тела придала ей мужества. Она поцеловала его вновь медленным, выверенным поцелуем, проведя губами тропинку по широкой груди.

Наткнувшись губами на сосок, Шелли слегка приподняла голову. Она практически не видела, но чувствовала, с какой мольбой он на нее смотрит. Секунды растянулись в бесконечность. Гипнотическое движение его рук на ее голове утихло. Он ждал.

– Ты этого хочешь? – прошептала она.

– А ты?

Эмоции одержали верх. Не успела она осознать последствий собственных действий, как ее язык уже прикоснулся к его соску. Она продолжала дразнить его, нежно облизывая.

Грант коротко вскрикнул и обхватил ее руками.

– Боже, ты восхитительна. Восхитительна…

Она подняла голову, и он наклонился к ней. Жаждущие губы нашли друг друга. Его язык проник в ее рот и лишил его воли, сделав своим. Все еще осторожно держа двумя пальцами иголку, она обняла его за шею, притягивая еще ближе. Другую руку она положила на величественную грудь, запуталась пальцами в зарослях волос, надавила на твердые мышцы.

Ее груди налились желанием, готовые взорваться от одного прикосновения. Он слегка отодвинулся и опустил на них руки. Костяшки его пальцев нежно скользили по чувствительным бутонам, и они затвердели под тонким шелком блузки. Он подарил ей такое изысканное наслаждение, что она не смогла сдержаться и выкрикнула его имя.

– Шелли, ты когда-нибудь об этом мечтала? Как я прикасаюсь к твоим самым укромным местам?

– Да, да…

– Я тоже. Да простит меня Господь, я тоже, даже когда ты была слишком юна, чтобы становиться предметом таких фантазий. – Его губы лихорадочно блуждали по ее коже. – Мы можем осуществить свои самые заветные мечты, – продолжил он.

Шелли бессильно прижалась к нему, желая всецело отдаться и остаться в этом добровольном плену навеки, хотя и понимала, что это неправильно. Все, что ей было известно наверняка, так это то, что она любила его по-настоящему. За прошедшие десять лет она окончательно в этом убедилась. Он больше не был божеством, объектом девичьих грез. Он стал ее суженым, единственным мужчиной, предназначенным ей самой судьбой, и она хотела исполнить предначертанное.

Но кем считал ее Грант? Вдруг для него она станет всего лишь новой игрушкой. Пока она страдала, постоянно думая о нем, мечтая о невозможном, представляя романтические моменты, которым не суждено случиться, Грант Чапман жил в Вашингтоне насыщенной, беспокойной жизнью. Он действительно думал о ней, или это был очередной способ затащить ее в постель, более изощренный, чем у Дерила?

Путем неимоверных усилий она построила себе новую жизнь на пепелище брака. Будущее было тщательно спланировано, и все шло по плану. Если она впустит в свою жизнь Гранта Чапмана, он может сбить этот график или даже разбить ее будущее вдребезги.

Отвергать его объятия было тяжело, но постепенно она отстранилась, и он вынужден был разжать тиски. Она повернулась и подошла к окну, уставившись в вечерний полумрак. Через пару секунд раздался характерный звук: Грант расстегнул молнию, чтобы заправить рубашку в брюки. Потом послышались тихие шаги по толстому ковру – он подошел и встал позади нее.

– Я никогда не был любовником Мисси Ланкастер.

Он к ней не прикасался, но она резко повернулась и изумленно на него посмотрела.

– Грант, – печально проговорила она, – это к нам никак не относится. Я противлюсь тому, чтобы мы… переспали, но вовсе не из-за того, что у тебя было с этой девушкой в Вашингтоне.

Морщинки в уголках его губ разгладились, он явно испытал облегчение. Но взгляд оставался все таким же настороженным.

– Я рад, потому что у нас с Мисси ничего не было. Во всяком случае, того, что подозревали другие. Расскажи я всю правду, предал бы оказанное мне доверие.

Он обнял ее за плечи.

– Верь мне, Шелли. Я не лгу.

Ее взгляд блуждал по его лицу, но в нем не было скрытой тревоги.

– Я тебе верю, Грант.

Он вздохнул и ослабил хватку, отпустив ее плечи.

– Спасибо тебе, – он легко поцеловал ее в губы, – пойдем? Я не могу рисковать своим положением и опаздывать на вечер к ректору.