— Спасайся, малыш! Беги в дом! — успел крикнуть Винний, прежде чем зверь стал рвать его тело.

Кровь брызнула на Джошуа и щенка, застывших от ужаса.

Мальчик прошептал всего одно словно, словно оно могло защитить его от чудовища.

— Александрия.

Второй зверь прыгнул через стену и набросился на Винния, вонзая клыки в его ногу. Волк мотнул головой и раздробил кость. Расти появился из-за угла с ружьем в руках, но Джошуа оказался на линии огня. Третий зверь перепрыгнул стену и бросился на охранника, вгрызаясь в плечо.

Эйдан слышал, как бежит Стефан, но он знал, что вампир поставил ловушку. Звери были всего лишь жертвами. Пока Стефан будет расправляться с ними, чтобы спасти телохранителей от бешеных животных, человеческие марионетки перелезут через стену и выкрадут ребенка. В воздухе раздалась стрельба, потом Стефан закричал жене:

— Вызови «скорую», Мэри, и иди сюда! Мне нужна помощь!

Дворецкий опустился на колени рядом с Виннием, пытаясь зажать самую страшную рану.

— Джошуа! Где Джошуа? — заплакала прибежавшая Мэри.

— Его нет, — мрачно сообщил Стефан. — Джошуа похитили.

Рыдания Мэри остались позади, когда Эйдан последовал за человеческой марионеткой и ребенком. Джошуа швырнули на заднее сиденье машины, а марионетка направилась к водительскому месту характерными отрывистыми движениями, которые говорили о том, что вампир ввел это существо в транс. Эйдан просочился в открытое окно, но марионетка не могла его почувствовать. И вампир не мог отдать приказ, потому что лежал под землей в эти дневные часы.

Машина ехала по серпантину, водитель нес чушь, глядя на дорогу пустыми глазами.

Джошуа лежал в оцепенении, с левой стороны его лицо припухло, зрачки расширились. Слезы текли по подбородку.

Эйдан сконцентрировался, собрав всю свою волю, чтобы связаться с мальчиком.

Джошуа, я здесь, с тобой. Я буду здесь, пока ты спишь. Ты будешь спать, пока я не найду тебя. Пока не скажу: Александрия хочет увидеть твои голубые глазки. Тогда ты будешь знать, что можно просыпаться. Только после этого.

Мозговая деятельность такого рода иссушала, а в разгар дня сил у Эйдана было мало. Надо произнести заклинания — очень сложные и опасные, которым научил его Грегори. Если вампир доберется до мальчика прежде, чем Эйдану удастся его вернуть, у монстра уйдет много времени на то, чтобы их распутать.

Эйдан плел свои обереги, а машина ехала на север, в сторону гор.

«К новому дому Грегори», — явилась непрошеная мысль.

Это не может быть Грегори. Эйдан не верил в это. Вампир просто не догадывается, что Грегори совсем рядом. Это не Грегори. Он настолько силен, что ему не нужны уловки, звери, марионетки и тем более ребенок. Грегори не нужна помощь. Это не Грегори. Эйдан верил в это, пока читал заговор. Древний, оберегающий от всего, что могло угрожать мальчику.

Закончив, Эйдан решил немного передохнуть. Пока что он сделал все, что мог. Как только он узнает, куда везут ребенка, надо будет возвращаться домой. Эйдан боялся возвращения при ярком солнечном свете: это вызывало ни с чем не сравнимую боль.

Марионетка остановила машину у входа в охотничий домик, увитый виноградными лозами. Эйдан знал, что вампир близко, скорее всего, внизу, под гнилыми досками пола. Крысы заменяли нежити часовых. Марионетка вышла, ничего не соображающая, безвольная, любимое творение вампира, открыла дверцу и потянулась, чтобы вытащить ребенка из машины.

Защитное заклинание мгновенно вызвало огонь, который пронесся по рукам и плечам марионетки и охватил ее голову. Это существо было уже неживым, походившим на робота, запрограммированного на выполнение одной команды, и оно продолжало ее выполнять, несмотря на то что его плоть горела адским пламенем.

Эйдан был рад, что Джошуа спит. Зловоние стало нестерпимым, даже несмотря на то что у Эйдана не было носа. Обугленные части тела начали опадать на землю, куски обгоревшей плоти отваливались один за другим. Марионетка издала глухой стон, едва слышный, ее смерть была неестественной, медленной и мучительной, но она все еще пыталась оттащить мальчика к вампиру. Эйдан не мог смотреть на мучения, которым подвергалась жертва вампира. Нежить управляет своими фаворитами, заставляя их страдать как можно дольше.

Наконец существо скончалось, испустив дух. Эйдан осмотрел останки, чтобы удостовериться, что оно действительно мертво и не осталось золы, способной к регенерации. Удовлетворенный тем, что сделал все, что мог, Эйдан приготовился к возвращению домой через ужасный солнечный свет.

Его сила полностью иссякла, для полета пришлось затратить слишком много энергии, и Эйдан опасался, что у него не хватит сил подняться еще и после захода солнца и вернуться к логову вампира. Он становился все слабее и неосязаемее. Только мысль об Александрии удерживала его от полного исчезновения. И вдруг ниоткуда возник густой туман, облегчивший дорогу домой.

Последним усилием Эйдан безошибочно проложил путь к тому месту, где он лежал рядом с Александрией. Его дух стал воссоединяться с телом, изламывая кости, растягивая мышцы, возвращая его в телесное состояние. Уязвимый и ослабевший, он лежал словно мертвый, и прохладная земля покрывала его. Из легких вырвалось последнее дыхание, и Эйдан затих.

Наверху, над Эйданом и Александрией, Стефан пытался утешить жену в ожидании захода солнца и того момента, когда Эйдан проснется. Солнце, казалось, вовсе не собиралось садиться, но вдруг появился густой белый туман, где-то перед шестью часами вечера. Стефан почувствовал, как напряжение отпускает, хотя чувство вины продолжало его терзать.

Глубоко под землей проснулся Эйдан, сильно оголодавший, жаждущий снова наполнить питанием клетки и мышцы, истощенные предыдущим пробуждением. И все же его первая мысль была о Грегори. Мог быть только один ответ. Карпатец вмешался. Он очень силен и почувствовал бы беспокойство даже в летаргическом сне под землей. Это он создал туман, чтобы помочь Эйдану, когда понял, что Эйдан окончательно ослабел и не сможет сделать это самостоятельно. Туман закрыл солнце и дал ему шанс.

Эйдан в течение столетий, как и Грегори, учился использовать свою силу, но все равно не мог делать того, что его учитель. Он не смог бы почувствовать бестелесный дух, находясь в земле. Эйдана поразила сила Грегори, сумевшего сделать не только это, но и создать туман, чтобы помочь ему. Эйдан поймал себя на том, что улыбается. Грегори не был вампиром.

Глядя сверху вниз на лицо Александрии, он нежно прикасался пальцами к ее волосам, когда они оба стали подниматься вверх, в спальную палату. Александрия всегда засыпала и просыпалась в своей постели, но сейчас, когда в городе орудовал вампир, Эйдан переносил ее вниз, в целебную землю, где их нельзя было обнаружить.

Проснись, piccola. Проснись и посмотри на своего Спутника, — шептал он нежно, опасаясь, что ее страдания вызовут у него комок в горле.

Когда Алекс сделала первый вдох, он нашел путь прямо в ее сердце. Голубые глаза открылись, ее пристальный взгляд остановился на нем. И сразу ее тепло окружило Эйдана, вытесняя холод из его тела. Она улыбнулась ему с любовью, и эта улыбка проникла ему в душу.

— Что случилось? — спросила Алекс, подняла руку и очертила контур его губ кончиком пальца. — Что ты сделал с собой? У тебя серое лицо, Эйдан. Тебе нужно питаться.

Ее голос приглашал.

— Александрия, — произнес он только ее имя.

Она удивила его, как всегда, глаза ее потемнели, голос опустился на несколько октав, тело напряглось.

— Он жив? — Не было ни намека на осуждение или гнев, на то, что он не уберег ребенка.

Эйдан закрыл глаза, не в состоянии выдержать ее пристальный взгляд. И кивнул.

Александрия сделала глубокий вдох и погладила его по подбородку.

— Посмотри на меня, Эйдан.

— Я не могу, Александрия. Мы поговорим, когда я верну тебе Джошуа.

— А я говорю, посмотри на меня.

Кончиками пальцев она заставила его поднять голову.