Ее смех ласково прикасался к его коже.

— Я говорила, что некоторые меня очень заинтересовали. Но не слишком распаляйся. Начнем с самого простого.

Он вопросительно поднял бровь и наклонился, чтобы снять обувь и носки. Все его движения были неторопливыми, почти ленивыми, но в глазах застыло совершенно другое выражение — они пожирали ее. Алекс закусила губу и опустила ресницы.

— Я хочу, чтобы ты тоже желала меня, Александрия, — нежно сказал Эйдан. — Мне надо знать, что ты меня хочешь. Не прячься.

Алекс ответила улыбкой, отчего ямочки на щеках стали еще заметнее.

— Это потому, что ты прекрасен, Эйдан.

— Женщины прекрасны, не мужчины.

— А ты прекрасен, — повторила она. — Посмотри на себя моими глазами.

Он нашел, что спорить бессмысленно. Вероятно, в ее глазах он был неотразимым. Желание. Голод. Эйдан медленно стягивал брюки, распаляя ее.

— Посмотрим?

Алекс встала на колени, мыльные пузыри лопались вокруг ее обнаженной груди, возвышавшейся над водой.

Она не отрываясь смотрела на его узкие бедра и напряженную плоть, когда он присоединился к ней и пузырьки окружили его, лаская кожу.

Александрия выдохнула. У него были мускулистые бедра, покрытые золотистыми волосками. Ее руки призывно скользнули по его икрам. Она почувствовала дрожь, которая пронеслась по его телу, и обольстительно улыбнулась.

Ее пальчики медленно двигались по его скульптурно вылепленным мускулам, дыхание согревало напряженную плоть.

Эйдан сомкнул веки в экстазе, когда ее язык стал медленно двигаться, лаская его бархатистое древко. Мышцы живота напряглись, когда ее влажный горячий рот обхватил его. Стон вырвался из его горла. Он намотал ее волосы на кулак, притягивая к себе. Тело Эйдана почти взорвалось от удовольствия, когда она обхватила его ягодицы и втянула плоть Эйдана в себя еще глубже. Ее рот вокруг его плоти, ее грудь прижата к его бедрам, пузырьки ласкают икры, шелковистые волосы в его кулаке — все это пульсировало в его сознании, пока оно не заполнилось только ею…

Пальцы Алекс сжимали его ягодицы. Он двигался медленно, длинными ударами, стискивая зубы от удовольствия, почти невыносимого. Ее губы непрерывно двигались по его плоти. Он так натянул ее волосы, что испугался сделать ей больно, но больше не мог управлять собой. Когда их сознания слились, он нашел в ней возбуждение, потребность и общее наслаждение. Алекс прекрасно понимала, что с ним делает, и упивалась этим, своей властью над ним. Исчезло все — мысли, заботы, тревоги. Осталось только ощущение ее рта, прикосновения ее кожи и пузырьки, которые лопались вокруг. Фейерверк. Землетрясение. Белая молния. Он осознал себя беспомощно стоящим с ней рядом, голова запрокинута в экстазе, который был не только физическим, но переворачивал душу.

Голод Эйдана нарастал до тех пор, пока инстинкт его вида не пересилил и он поставил ее удовольствие превыше всего. С продолжительным рыком он толкнул ее в воду, а его взгляд обжег ее обнаженную кожу. Алекс вскрикнула, когда он губами коснулся ее шеи и стал ласкать грудь, его руки были повсюду. Она чувствовала нежность, ласковые прикосновения его ладоней. Он исследовал ее везде. Затем ее пальцы нашли его напряженную плоть. Он проник в нее, следя за выражением ее глаз, ее тело ответило новой волной желания. Он вошел сильнее, продолжая ласкать ее ртом, покусывая грудь и живот. Он чувствовал, как ее мускулы сжимаются вокруг него — бархат и жар. Он целовал маленькую впадинку, которая сводила его с ума, приподнимая Алекс над водой.

Медленнее, еще медленнее, говорил его разум, но у тела были другие планы. Кожа его пылала. Его рот пришел на смену пальцам, желая привести ее к такому же лихорадочному всплеску, который испытал он сам. Алекс застонала, и этот звук сделал Эйдана еще более диким. Она была словно горячий, пряный мед. Он пылал от ненасытного вожделения.

Под натиском его губ Алекс извивалась и вскрикивала. Вода выплескивалась на пол за края ванны. Ее тело сначала напряглось, а потом расслабилось, когда волна удовлетворения прошла через нее. Алекс долго не могла прийти в себя, потеряв всякий контроль над собой.

Эйдан наконец поднял голову, глядя на нее голодными глазами. Он притянул Алекс к себе, закидывая ее стройные ноги себе на талию.

— Ты доводишь меня до безумия, Александрия.

Его голос звучал глухо, он почти грубо прижимался к ней, в то время как ее тело медленно открывалось, позволяя ему войти. Ощущение было сильным, как ожог. Горячий бархат, обтянувший его плоть, сжавший ее. Наслаждение казалось непереносимым. Он обхватил ее тонкую талию, удерживая на месте, и медленно входил в ее горячий влажный футляр.

— Посмотри на меня, Александрия. Помни, я твой Спутник жизни и всегда буду заботиться о тебе, — напомнил Эйдан, удерживая золотыми глазами ее синеву, желая ее всю без остатка, чтобы слиться с ней воедино — телом, разумом, душой.

Он начал двигаться, совершая медленные толчки, все яростнее вонзаясь в нее с каждым ударом. Алекс кусала губы, так что показались капли крови, и его клыки удлинились. Он держал ее так, что ей пришлось выгнуться, запрокинув голову, подставив грудь, словно приглашая. Его язык играл с ее розовыми твердыми сосками, продвигаясь вверх, пока не достиг пульса на ее шее.

Эйдан почувствовал, как ее тело напряглось в предвкушении, когда его зубы стали нежно покусывать то выше, то ниже, пока Алекс не застонала и не обхватила его голову руками. Удовлетворение отразилось в его глазах. Его язык ласкал ее пульс, а тело вонзалось в нее. Он двигал бедрами все быстрее и быстрее.

— Эйдан! — требовательно вскрикнула Алекс.

— Еще нет, cara, еще нет.

Он стал подниматься из воды, продолжая удерживать ее на руках.

Ее ноги обхватили его, руки обвились вокруг шеи, а он вонзался все быстрее и быстрее, снова и снова, желая как можно полнее войти в нее.

Ее ногти впились в его плечи, причиняя боль. Он прижал ее к стене для лучшей опоры, а сам продолжал дико, неустанно, бешено работать бедрами, входя в нее. Его зубы покусывали, царапали. Алекс вскрикнула от пронзительной боли, сладкой и чувственной, когда он проткнул ее кожу клыками, нуждаясь в ее крови так же безудержно, как и в ее теле.

Она заставляла его терять контроль, и природа хищника начинала доминировать, заявлять свои права на эту женщину. Его рот был у ее горла, забирая саму сущность ее жизни, а тем временем ее тело обволакивало его, напрягалось вокруг него, начиная сильнее сжимать и требовать, пока он не застонал от наслаждения. Рубиновые капли выступали на холмиках ее груди, а он слизывал их языком.

Этой ночью страсть Александрии не знала пределов. Свирепость любовных ласк Эйдана должна была ужаснуть ее, но она отвечала ему тем же. Принимая каждый толчок, зарываясь руками в его волосы, она содрогалась, а ее стоны приглушало его плечо.

Крик страсти полетел к розовеющим небесам, подхваченный предутренним ветерком. Когда он, задыхаясь, держал ее, прижимая к стене, издалека пришел ответ. Это был гнев. Ярость. Послышался дикий вой ветра. Он дышал ненавистью.

Испуганная Александрия посмотрела в окно.

— Ты слышал?

Медленно и неохотно Эйдан позволил Алекс опустить ноги на пол, все еще обнимая ее за талию.

— Да, слышал, — сказал он мрачно.

Вдалеке зловеще темнели облака, приобретая форму кулаков и стуча по крыше и окнам. Инстинктивно Эйдан встал перед Алекс, словно защищая.

— Это Грегори? — прошептала она.

Эйдан покачал головой.

— Если бы Грегори хотел нас убить, Александрия, мы бы давно отошли в мир иной. Нет, это один из нежити, что прибыла сюда, не знаю, с какой целью. Этой твари, судя по всему, не понравилось наслаждение, которое мы получили.

— Он страшно кричал, — сказала она. — Словно раненый медведь.

Эйдан взял ее за подбородок, золотые глаза скользили по ее лицу.

— Они опасны, piccola. Вот почему я должен охотиться на них и следить, чтобы они не наводнили ужасом весь мир.

Глядя сверху вниз на ее лицо, припухшие губы, щеки, горящие от его ласк, Эйдан не смог противиться желанию и поцеловал ее.