Самолет летел не очень высоко. Под ним извивался широкой голубой лентой буйный своенравный Терек, далеко слева виднелась горная цепь центрального Кавказского хребта. Василий помнил по карте, что если лететь вверх по Тереку, то первым крупным городом на их пути будет Моздок, а это уже Ставропольский край.
– Как у нас с горючим? – крикнул он, наклонясь к Лукачеру.
– Баки не полные, но километров на сто должно хватить, – отозвался тот.
– До административной границы, пожалуй, дотянем, – подумал Юганов, но на всякий случай сказал Лукачеру, чтобы тот поднялся выше примерно до трех километров. Он где‑то читал, что для этого типа самолетов дистанция планирования составляет один к семи.
– Таким образом, если вдруг кончится горючее, мы сможем планировать еще порядка двадцати километров, – прикинул он.
Прошло еще полчаса. Впереди показался какой‑то большой город.
– По идее должен быть Моздок, – подумал Василий, – интересно есть ли здесь аэропорт?
– Нет, рисковать не будем, – решил он, – лучше сядем в поле.
Он постучал по спине профессора и когда тот обернулся, объяснил, чтобы тот выбрал место для посадки где‑нибудь в поле подальше от населенных пунктов.
Лукачер согласно кивнул головой. Он выполнил маневр разворота и стал выискивать подходящее место для посадки, когда вдруг мотор самолета, чихнул, затем остановился, снова заработал, чихнул опять и остановился уже насовсем. Профессор перевел самолет в режим планирования и обернулся к Юганову.
– Горючее кончилось, – обеспокоено сказал он, – придется садиться, где придется, но я не вижу подходящей площадки, везде то перепаханное поле, то высоковольтные провода.
Самолет, между тем, продолжал снижаться и к тому же оказалось, что планировал он плохо, все время норовя клюнуть носом. Лукачеру с трудом удавалось его выравнивать. Наконец, на высоте примерно пятисот метров, машина окончательно перестала подчиняться пилоту и рухнула вниз.
Решение созрело мгновенно, Юганов откинул фонарь, схватил профессора под мышки и, выбравшись на крыло, с высоты примерно трехсот метров прыгнул вместе с ним в разверзшуюся бездну. Почему‑то у него было чувство, что они не погибнут. И действительно, внезапно падение замедлилось. Василий представил, что он бежит по воздуху и посмотрел вниз. Оставшись без управления самолет уже врезался в землю и развалился на куски, взорвавшись фонтаном огня и черного дыма, а они с Лукачером продолжали оставаться в воздухе, плавно приземляясь по широкой дуге. Наконец, Юганов ударился ногами о землю и, выпустив профессора, перекатился по скошенной стерне.
Встав на ноги, он подошел к Лукачеру, тот очумело сидел на земле, не веря, что они оба остались живы.
– Как это случилось, что мы не погибли? – спросил он, постепенно приходя в себя.
Юганов, заметив, что вдалеке уже показались движущиеся к месту падения самолета машины, быстро сказал:
– Послушайте, профессор, поднимайтесь и идите к ним. Придумайте любую версию происшедшего, но только обо мне ни слова, вы меня вообще не видели Лучше всего разыграйте ретроградную амнезию. А теперь прощайте!
Он вошел в состояние ускорения и растаял в воздухе на глазах изумленного профессора, который так и не понял, что произошло.
Добежав до ближайшей лесопосадки, Юганов вернулся в нормальное состояние и остановился посмотреть, что будет дальше. Он видел, как профессор направился к месту крушения самолета, куда уже подъехало несколько машин. Вышедшие из них люди окружили обломки машины, затем заметили подходившего к ним профессора. Только сейчас, Юганов вспомнил, что и Лукачер и он тоже одеты в камуфляжи со знаками различия армии Дудаева.
– Ну, ладно, – подумал Василий, – профессор как‑нибудь выпутается сам, а вот мне нужно привести себя в порядок.
Он выбросил зеленую повязку, которая была у него на голове, снял камуфлированную куртку. Под ней на нем была одета обыкновенная тельняшка. Брюки он решил оставить, так как они никаких отличительных особенностей не имели.
Деньги у него были и он решил, не тратя времени зря, зайти в первое попавшееся селение, приобрести более подходящую одежду и возвращаться в Джугбу, где его, как он полагал, с нетерпением ожидали Гордеев и Матросов.
4.
Когда в тот же вечер Юганов появился в "Амрите" Матросов сжал его в крепких объятиях.
– Если бы ты знал, как мы тут все переволновались. Я просто места себе не находил, не мог простить себе, что оставил тебя одного.
Гордеев был сдержаннее, но своей радости не скрывал.
– Об освобождении Лукачера мы уже знаем, передавали по новостям, но как вам это удалось?
Юганов подробно рассказал обоим о всех своих приключениях, добавив, что по‑видимому все учебные самолеты, имевшиеся в распоряжении Дудаева, выведены из строя.
– Да, это так, – подтвердил Вячеслав Константинович, – аккредитованные в Чечне иностранные журналисты уже сообщили об этом, да и наши ребята перехватили разговор Дудаева с председателем Совета Федерации Шемякиным по спутниковой связи. Очень сильно недоволен президент Чеченской Республики, – хитровато подмигнул Гордеев.
– А какая версия случившегося? – поинтересовался Юганов.
– Обычная, налетели русские "сушки" произвели ракетные залпы по аэродрому и улетели. Не станут же они сознаваться в том, что сама охрана и уничтожила самолеты.
– А что профессор? – спросил Василий.
– У Лукачера обнаружилась ретроградная амнезия. Где он был, не помнит, как оказался в районе Моздока объяснить не может. Думаю, что задание выполнено блестяще. Лукачер на свободе, самолеты уничтожены и о нашей причастности к этим событиям никто и не догадывается. Сейчас доложу шефу подробности операции, думаю, и он будет доволен.
– Профессор – единственный человек, который знает меня в лицо и запомнил мою внешность, – сказал Юганов. – Если хороший телепат покопается в его мозгу, то мой портрет окажется у каждого боевика. Лукачера необходимо срочно отправить в Москву и там на время изолировать от любых контактов.
* * *
В глубине пустыни Калахари в подземном храме последователей Хаоса Командор Ордена говорил своим приближенным:
– Для осуществления наших планов по развязыванию третьей мировой войны было предусмотрено использование авиации Чечни для нанесения превентивных ядерных ударов по некоторым городам России и за ее пределами. С этой целью некоторым нашим последователям из руководства Чечни была внушена мысль использовать одного из русских конструкторов авиационных двигателей для увеличения радиуса полета самолетов, которые имеются в их распоряжении. Вначале все осуществлялось по плану, ученый был похищен и находился в Грозном, приступив к работе. Однако затем, – Командор обвел взглядом внимательно слушавших его людей в черных мантиях с капюшонами, – нашему плану кто‑то помешал: ученый освобожден, самолеты уничтожены. Таким образом, у Чечни больше нет средств доставки ядерного оружия. Но одновременно в астральном плане Грозного зафиксирована серьезная флуктуация магического поля. Это может означать лишь одно‑ все случившееся дело рук очень сильного мага.
– Возможно ли, чтобы это был Аватара? – неуверенно спросил кто‑то из присутствующих.
– Я в этом не уверен, – не сразу ответил Командор. – Если бы это был он, содрогнулась бы вся структура магического естества, ибо энергия его маны по существу безгранична, а всей его мощи даже трудно себе представить. Нами же зафиксирован лишь всплеск магического поля, то есть магия применялась локально и уровень ее применения не высокий.
– Мессир, может быть это имаго Аватары?
– Возможно, и даже более чем вероятно. Сравнение силы магических флуктуаций в Сибири и на Северном Кавказе дает основание для вывода о том, что уровень магии у воздействующего на ее структуру, растет. Но как бы там ни было, полагаю необходимым переходить к следующей фазе дестабилизации обстановки на Северном Кавказе, а именно к открытию военных действий против России. Учитывая опыт последних дней, не исключено покушение на основных лидеров Чечни, поэтому у каждого из них должен быть свой Защитник, который будет незримо присутствовать возле них и получит свободу действий при угрозе их жизни. И,наконец, необходимо вплотную заняться тем, кто сорвал наши планы будь он обыкновенный маг, имаго Аватары или сам Аватара. Поручаю эту миссию тебе, Астар, – обратился Командор к стоявшему справа от него некроманту.
