Дрожь охватила Анастасию. Рука была так горяча, так огромна, что грудь целиком уместилась под ней. Сквозь шелк она чувствовала каждый палец отдельно в его жесткой хватке. Закрыв глаза, она тихонько застонала, закинула голову.

Рука двинулась, и ощущение блаженства разлилось по ее телу. От руки, гладившей грудь, шла волна тепла. Большой палец ласкал напряженный сосок, и вслед его движению жар запульсировал где-то у нее между ног. Выгнувшись и стиснув бедра, она попыталась выпустить его на волю, но это только увеличило ее желание.

Истязая, Лукас всматривался в ее лицо, изучая малейший ответ и движение. Он не делал ничего случайного. Каждое прикосновение было нацелено на то, чтобы утвердить свою власть над ней.

Ей не было до этого никакого дела.

А когда его темноволосая голова нагнулась и он схватил губами ее напрягшийся сосок, она перестала о чем-либо беспокоиться. В первый раз за многие годы она почувствовала себя ожившей. Это прикосновение отозвалось в каждом нерве, но тяжесть и наслаждение слились в одном месте – между бедер. Анастасия жаждала освобождения, оно требовалось ей как опиум.

– Пожалуйста, – задохнулась она, потянув его за жилет. – Пожалуйста.

Лукас поднял голову и посмотрел ей в лицо с дерзкой и самоуверенной улыбкой, которая всегда заставляла кипеть ее кровь от бессилия и желания в равной мере. Сейчас это только подлило масла в огонь, бушевавший у нее внутри. Она смотрела на него, сдергивая сюртук с его плеч в молчаливом приказе, молясь, чтобы он не заставил озвучить это ее желание. И не была уверена, что у нее это получится, когда ее трясло, когда желание с ревом билось в теле, затуманивая разум.

Но его не потребовалось просить. Он сам отделался от жилета, тут же развязал галстук и скинул рубашку. Как только он отбросил их, Анастасия зачарованно воззрилась на него.

Ее муж был избалованным аристократом. Ни единого дня за свою жизнь он не провел, трудясь физически. Не увлекался он и спортом. И его тело, конечно, было мужским, но нежным, блеклым, что ли.

Лукас, несмотря на воспитание, имел тело кулачного бойца. Разумеется, он пользовался своим телом «в поле» как оружием, постоянно нагружая его. Это было видно по мышцам, узлами перекатывавшимся под кожей. По широким плечам, которые надвинулись на нее, когда он просунул под нее руки и усадил на диване среди подушек.

– Поласкай меня, – прошептал он. Голос зазвучал томно и хрипло в тишине комнаты. – Покажи, что тебе требуется.

Анастасия посмотрела ему прямо в глаза, и Лукас увидел в этом взгляде и страх, и воодушевленный приказ себе самой следовать дальше. Желание никогда раньше не находило отклика в ее теле. Вероятно, ее муж принадлежал к тому типу мужчин, которых женщины называют «деликатными» любовниками. Как подозревал Лукас, такие мужчины просят своих жен закрыть глаза, думать о пользе, приносимой на алтарь отечества, и быстренько выполнять свой супружеский долг.

Если это был тот самый случай, можно лишь посочувствовать ей. Анастасия была такой отзывчивой, легчайшее прикосновение в нужном месте заставляло ее содрогаться от наслаждения. А когда она позволяла ему более интимные вещи, ее взгляд говорил, что она приближается к пароксизму освобождения.

Потянувшись к нему, она чуть дрогнувшей рукой дотронулась до его груди. Он с трудом втянул в себя воздух. Ему казалось, что ее прикосновение будет словно разряд молнии. На самом деле оно оказалось легким и возбуждающим. Горячим, нежным, неуверенным и искусным от природы. Ее пальцы прошлись по мышцам груди, спустились на живот, а затем замерли перед его поясом.

В темных глазах – мягких и влажных, поднявшихся к его лицу, застыл немой вопрос.

– Поласкай меня, – вновь попросил он, подбадривая, едва слыша собственный голос из-за шума крови в ушах. – Тут нет ничего «неправильного». Делай что пожелаешь, что подскажет твое тело.

Прерывисто вздохнув, она собиралась с силами, чтобы выполнить его приказ. Ответив на его взгляд с вызовом, в котором сквозило женское превосходство, она позволила своим пальцам спуститься вниз. Ее рука легла на его пульсирующее от возбуждения естество.

Лукас попытался не изменить своей выдержке, но это было выше его сил. Он чуть не выругался от досады, вцепившись в подушки дивана. Она немедленно убрала руку.

– О, извини!

Он замотал головой:

– Не останавливайся. – Дыхание перехватило. – Этого мало. Давай еще, смелее.

Ее глаза округлились, но за удивлением забрезжило понимание. Она знала, что он имел в виду. И она прекрасно поняла, что сейчас произойдет.

Лукас придвинулся и зажал в пальцах край короткой сорочки. Сантиметр за сантиметром он стал поднимать ее, оставляя себе время полюбоваться изысканными линиями бедер, нежными округлостями таза, чистой плоскостью живота, и, наконец, высвободив груди, перекинул сорочку через ее голову.

Анастасия замерла. Он видел, как она борется с естественным стремлением прикрыть наготу, но осталась сидеть неподвижно. Только выпрямилась, наблюдая, как он смотрит на нее. Под его взглядом соски совсем затвердели, живот слегка подрагивал.

Лукас даже представить не мог, до чего она хороша. Ее тело было нежным и округлым, но на изящных линиях мускулов на руках и ногах виднелись следы тренировок. От этих мыслей бросило в дрожь.

Наклонившись, он ухватил кончик розового соска во второй раз. Но теперь между его языком и ее плотью уже не было преграды из ткани. С ее губ сорвался тихий крик, когда она, согнувшись над ним и погрузив пальцы в его волосы, дала ему грудь.

Его рука нашла ее колено и остановилась на нем. Потом пальцы шаг за шагом начали перемещаться вверх, пока он не почувствовал, как влажный жар ее лона приветствует его. Осторожно и не торопясь он раздвинул ей ноги и провел рукой вдоль выпуклых складок.

Вздрогнув, словно от удара, Ана задохнулась от неожиданности и удовольствия. Пальцы ее впились ему в плечи, и она не оттолкнула его. Полностью разведя ей ноги, он вдавил палец в тесно сжатую плоть. Она приветствовала его судорогой.

– О Господи… – застонал он. – Ана, ты даришь мне блаженство.

Он должен войти в нее. Ему требовалось это больше, чем воздух, вода или еда. И немедленно.

Отодвинувшись, чтобы скинуть одежду, Лукас снова занял свое место на диванчике. Сдвинул ее вниз на подушках, и она оказалась распростертой на спине с разведенными в стороны ногами. Между ними он и устроился.

– Посмотри на меня, – прошептал он. Анастасия открыла глаза, и он увидел ее взгляд, полный неистовой страсти. Она готовилась забрать все без остатка из разверзшихся перед ней темно-серых глубин штормового моря.

– Ана, я больше не могу ждать.

Он еще предлагал ей спасительный канат. Она могла сказать «нет». Она говорит «нет», и он отступит. В досаде и злости наверняка, но насильно он брать ее не станет. Он не тот человек.

Но, отказавшись от спасительного каната, Анастасия прижалась к нему, заключая в свои объятия. Она ощутила, с какой мощью он прокладывает свой путь внутрь ее, и инстинктивно подалась навстречу. То ли зарычав, то ли застонав от удовольствия, Лукас сделал резкое движение вперед.

Он вломился в нее, уверенно заставив тело, которым так долго пренебрегали, открыться и принять его. И она сделала это. Ее тело пело – пело от наслаждения, пело от полноты чувства. Впервые Анастасия поняла, какая пустота заключалась в ней все эти долгие годы. А теперь… теперь она была полна жизни.

Лукас, не останавливаясь и не давая ей опомниться, продолжал свое движение. Он входил и входил в нее, заставляя приподниматься над диваном и удерживая ее в таком положении. Голова была пуста, все мысли улетучились, осталось только удовольствие, сконцентрированное на его близости. Анастасия поймала себя на том, что, выгибая спину, поднимает бедра навстречу каждый раз, когда он врывается в нее. Каждый нерв, каждое ощущение сместились в острую точку, туда, где смыкались их тела. Задыхаясь, дыша все чаще и чаще, она ринулась к пику наслаждения. Она уже бывала там, но еще никогда не попадала туда так, как сейчас.