Находясь на холме, Командор видел то, чего не мог видеть барон, находившийся несколько в стороне от сражавшихся войск.
Только в самом начале удары пиратов в рукопашном бою были столь сокрушающими и смертоносными. Но бой на земле между двумя армиями, это не абордажная схватка на палубе захваченного "купца". Это там необходимо было максимально выложиться в короткий срок захвата корабля. И потому пираты привыкли не беречь свои силы, выкладываясь до конца.
Здесь же, на земле, биться нужно по‑другому. Экономить силы, беречь дыхание. В этом и было основное преимущество воинов барона перед пиратскими отрядами. Пираты же бились по привычке: быстро, яростно, напористо. И быстро уставали. И всё чаще отходили в задние ряды на отдых, требуя себе замену. Даже те из них, кто когда‑то служил в регулярной армии, за многие годы, проведённые на палубе пиратского судна, отвыкли от прежней манеры боя и растеряли свои навыки, полученные на армейской службе.
Наконец, настал момент, когда Командор был вынужден просто вывести из боя остатки пешего пикинёрного полка и первый отряд лёгкой пехоты, окончательно измотанных затянувшимся сражением. И заменить их на какое‑то время остававшимся до последнего момента в резерве третьим отрядом. Но было заметно, что и их не хватило бы надолго.
Командор уже послал гонца к полку пеших пикинёров с приказом готовиться опять вступить в бой, когда ситуация на поле резко изменилась. Сначала в тыл отрядам барона ударили пираты, вышедшие из города. И барон был вынужден бросить на них свой последний пехотный резерв. Потом под мушкетным и артиллерийским обстрелом оказались тяжёлые рыцари барона, полностью им уничтоженные. И, как результат, отказ барона от дальнейшего ведения боя…
– Сапун, – позвал Командор, спрыгивая с седла, – Сапун, отправь своих людей вперёд. Пусть помогут собрать раненых и убитых.
– Ты уверен? – спросил тот.
– Да, Сапун. На сегодня бой окончен, – устало ответил Командор, присаживаясь на пустой бочонок из под пороха.
Ничего не сказав, Сапун отъехал к своим. И через минуту отряд конных стрелков умчался вниз, к подножию холма. Там уже ходили среди убитых и раненых те из пиратов "четвёртого лёгкого", кто уцелел в этой бойне, помогая раненым добраться в тыл, к повозкам с лекарями, сопровождавшими армию Командора. И собирая и складывая в одном месте убитых.
Золотой Нос увёл свой полк в центр, выполнять ту же работу там. Именно в центре, где стоял пеший пикинёрный полк, пираты понесли наибольшие потери.
– Командор, гляди! К нам – посланцы от барона! – воскликнул один из гонцов, находившихся рядом.
Командор перевёл взгляд на поле.
От лагеря барона по направлению к холму скакали четверо. Один – впереди, трое за ним. Скакавший посередине нёс белый флаг.
Пираты их не останавливали. Только у подножия холма к ним пристроились с десяток конных стрелков, взяв посланников барона в плотное кольцо.
Когда они подъехали, Командор увидел уже знакомого ему лейтенанта Парона.
– А, это вы, маркиз, – усмехнулся Командор, – рад видеть вас в добром здравии. Что на этот раз привело вас ко мне, маркиз?
– Не могу ответить вам тем же, сударь, – холодно парировал лейтенант, – я к вам с официальным поручением барона.
– Опять, – поморщился Командор, – ну что вы ко мне каждый раз с каким‑нибудь поручением приезжаете, а? Нет, чтоб просто так, по дружески заехать…
– Я вам не друг, господин Командор. И никогда им не буду, – заявил лейтенант, – но оставим это. Поговорим о моём поручении. Господин барон предлагает заключить перемирие. И просит дать нам возможность собрать наших раненых и убитых на поле боя.
– Вот что, маркиз, – сухо заговорил Командор, – давайте‑ка для начала разберёмся в терминологии. Уточните, кого именно вы называете "господином бароном"?
– В каком смысле? – недоумённо воззрился на него лейтенант, – Разумеется – барона Дермон! У меня нет другого господина!
– Хорошо. Тогда уточните мне, кого именно вы называете бароном Дермон?
– Вы что, сударь, издеваетесь!? – вскричал взбешенный лейтенант, – пользуетесь тем, что я не могу вызвать вас на дуэль?
– Дуэлей я не боюсь, маркиз, – спокойно ответил Командор, поудобнее усаживаясь на бочонке, – я уже давно потерял счёт убитым мной людям. А вот что касается первого вопроса… скажите, маркиз, а известно ли вам, что человек, командовавший сегодня вашими войсками вот уже две недели, как не является бароном Дермон?
– Что? Что вы сказали? – не веря своим ушам, переспросил маркиз, – Повторите!
– Я не привык повторять сказанное дважды, маркиз. Вам придётся немного подождать, – Командор жестом подозвал одного из стрелков и что‑то тихо сказал ему. Тот понимающе кивнул и, пришпорив коня, умчался в сторону шатра Командора.
Маркиз, бледный от волнения, с нетерпением ожидал, что будет дальше.
Спустя минуту всадник примчался обратно и, свесившись с седла, передал Командору бумажный свиток. Поблагодарив его кивком головы, Командор коротко глянул на лейтенанта.
– Итак, продолжим… известно ли вам, маркиз, о том, что две недели назад во дворце барона Дермон, в Зале приёмов, состоялось общее дворянское собрание, на котором подавляющим числом голосов прежний барон Дермон был низложен и объявлен лишённым всяких прав на управление баронатом? О чём и был составлен соответствующий документ, скреплённый подписями и печатями тех дворянских родов, что проголосовали за это решение. Вот этот документ.
Бледный, казалось, готовый упасть в обморок, лейтенант трясущимися руками принял поданную ему Командором бумагу. Негнущимися пальцами развернул свиток и несколько раз перечёл написанное, пытаясь вникнуть в смысл текста. Потом перевёл взгляд ниже, разглядывая подписи и печати.
– Боже мой… Боже мой, – повторял он, как в бреду, – маркиз Ламбо… граф Гаруш… граф Сегулен… о боже! Отец! Мой отец, маркиз Парон, подписал это! Я узнаю его подпись и печать! И остальные… но как же так… почему?..
– Должен признаться, дорогой маркиз, что не все дворянские роды выразили желание подписать этот документ, – сказал Командор, забирая у него бумагу, – но это уже их личный выбор. А вот что скажете на это лично вы, лейтенант?
– Я никак не могу поверить в это… но кто же теперь – барон Дермон?
– Вот тут, маркиз, мне вас порадовать нечем. Сегодня вы сражались против вашего нынешнего сюзерена.
– Что!? Вы!? А! Теперь я всё понимаю! – вскричал маркиз, – Вы заставили их это подписать! Вы угрожали им!
– Не впадайте в детство, маркиз, – поморщился Командор, – вы что, всерьёз полагаете, что вашего отца можно силой заставить подписать такую бумагу?
Несколько мгновений лейтенант молчал, обдумывая услышанное. Потом как‑то сразу сник и, ни слова не говоря, развернул коня по направлению к своему лагерю.
– Одну минуту, маркиз, – окликнул его Командор.
– А? Что? – отсутствующим голосом отозвался тот, глядя куда‑то в сторону.
Командор встал с бочонка и подошёл к лошади лейтенанта.
– Маркиз, – заговорил он, – я понимаю всю глубину вашего потрясения. Сегодня за один день столько всего свалилось на вас. Недолго и с ума сойти. Но вы офицер! И как бы там ни было, вы должны решать возникшую ситуацию наиболее разумно, лейтенант! Так вот. По поводу ваших раненых и погибших: можете их забирать. Препятствовать вам в этом никто не будет. Что же касается перемирия, то, как вы сами понимаете, заключать его мне не с кем. Ваши люди должны просто сдаться. Сложить оружие и знамёна. Господа офицеры могут оставить при себе своё наградное и именное оружие. Всем сдавшимся гарантирую беспрепятственное возвращение домой. За исключением, разумеется, бывшего барона Дермон. Через час жду от вас ответ. Вы всё поняли, маркиз? – встряхнул его за ремень Командор.
– Да‑да… я понял, – лейтенант уже немного пришёл в себя, – а что будет с теми, кто решит остаться верными барону до конца?
– Мне будет очень жаль, если таковые найдутся, – качнул головой Командор, – Они могут попытаться пойти на прорыв ещё раз. Но, скорее всего, они все погибнут. Кстати, маркиз, я удивлён, что вы не знали о низложении барона. Ему самому было сообщено об этом ещё вчера вечером.
