– Двое стоят на подъездной дорожке у разделительного знака, трое у входа. Начните с них, и путь к дому будет расчищен.

– Николай, – предостерегающе произнес Рио, – амиго, что бы тебе сейчас ни пришло в голову, не делай этого.

– Она там, Рио. В доме, где Драгош, Фабьен и черт знает кто еще... она там одна. Я иду к ней.

Рио пробормотал что-то по-испански.

– Подожди еще минут десять, мы практически доехали, вместе начнем штурм.

Нико закрыл багажник.

– Я начну, а вы подъезжайте. Я пока устрою небольшую шумиху вокруг дома...

– Черт возьми, Нико, если эта женщина ищет смерти, это ее проблема. Мы ей поможем, насколько это в наших силах, но...

– Рио, она моя Подруга по Крови, – сказал Николай и выругался. – Мы связаны кровными узами... и я люблю ее. Люблю больше жизни.

Рио лишь тяжело вздохнул, хорошо понимая друга и соглашаясь с ним вопреки желанию и здравому смыслу.

– Полагаю, незачем напоминать тебе, что, отправляясь к дому прямо сейчас, ты нарушаешь приказ Лукана. Этого тем более нельзя делать, если Драгош здесь. И ты это отлично знаешь. Ты должен оставаться на месте и ждать нашего прибытия.

– Я не могу, – ответил Николай.

Он закрыл телефон и через открытое окно машины бросил его на сиденье. Развернулся и отправился на поиски своей женщины.

Драгош позволил себе самодовольную усмешку, когда его подчиненные ахнули в священном ужасе, увидев на экране заключенного в клетку Древнего. По растерянности на их лицах, граничащей с недоверием, он понял, что поймал молнию в бутылку. На самом деле он достиг значительно большего за эти долгие десятилетия, чем можно было предположить.

Семеро вампиров, приехавших на встречу, смотрели сейчас на него как на Бога. Именно это ему и было нужно. Он вознесся на пьедестал верховного творца революции, которая перевернет всю планету с ног на голову. Сегодня они стали свидетелями исторического события – заложен фундамент будущего, и оно будет строиться по его личному проекту.

– Этого не может быть, – раздался чей-то невнятный от растерянности голос. – Если это действительно один из Древних, основавших наш Род, как же он выжил в войне с Орденом?

Драгош с улыбкой подошел к экрану:

– Мой отец был в первом составе Ордена... но прежде всего он был сыном своего отца. Лукан объявил войну Древним, и началось страшное кровопролитие. В это время мой отец заключил договор с породившим его Древним: в обмен на силу и могущество в будущем пообещал Древнему надежно спрятать его, пока не угаснет вся эта кровавая истерия. К сожалению, в той войне мой отец погиб, а Древний, как вы имели честь убедиться, выжил.

– И вы намерены ввести в силу договор, который ваш отец некогда заключил с этим... э-э... существом? – спросил Фабьен с лицом, похожим на вытянувшуюся морду собачонки, у которой дикий волк только что отнял ее любимую косточку.

– Древний находится под моим полным контролем. Он инструмент, который я использую для нашей общей цели.

– И каким же это образом? – прозвучал вполне резонный вопрос.

– Позвольте вам показать, – сказал Драгош, направляясь к двери. Он щелкнул пальцами, подзывая ожидавшего за дверью Охотника. Когда огромный G1 послушно вошел в зал, Драгош повернулся лицом к своим сообщникам. – Сними рубашку, – приказал он.

G1 молча снял рубашку, демонстрируя любопытной публике свои широкие мускулистые плечи, густо оплетенные дермаглифами. Головы повернулись к монитору, спеша сравнить их с теми, что покрывали тело Древнего.

– У них практически идентичные глифы, – выдохнул Фабьен. – Получается, он сын Древнего?

– G1, сын вот этого Древнего, рожденный и выращенный исключительно для того, чтобы служить нашей цели, – сказал Драгош. – Все Охотники, составляющие мою личную армию, – самое смертоносное оружие в мире. В соответствии с моими распоряжениями они росли в особых условиях и получили специальную подготовку. Они убийцы, не знающие промаха, и безгранично преданы мне.

– Почему вы в этом настолько уверены? – спросил глава Темной Гавани Гамбурга, по его жестокому лицу было видно, что все происходящее ему очень нравится.

– Вы все отлично видите ошейник на теле Охотника. Через GPS легко отслеживать все его перемещения, более того, этот ошейник оснащен ультрафиолетовым лазером. У каждого Охотника есть такой ошейник, он носит его с младенчества, как только начинает ходить. И если Охотник разочарует меня чем-то... – Драгош многозначительно посмотрел на безмолвно застывшего Охотника, – достаточно нажать одну-единственную кнопку на дистанционном пульте управления, и ультрафиолетовый лазерный луч, острый как бритва, отсечет ему голову.

Некоторые из сидящих за столом неловко обменялись взглядами.

Первым с горящими от возбуждения глазами заговорил немец:

– А что будет, если ошейник повредить или снять?

Драгош усмехнулся, глядя не на немца, а на Охотника:

– Хотите посмотреть, что будет?

Инстинкт самосохранения кричал и требовал, чтобы по территории врага она передвигалась таясь, проявляя максимальную осторожность. Вопреки требованиям инстинкта, Рената шла по коридору так, словно имела на это полное право. Она слышала рокот мужских голосов, доносившийся из большой комнаты, в остальных частях дома было совершенно тихо, пока...

Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, долетели едва различимые звуки – плакал ребенок.

«Мира!»

Рената побежала по лестнице и дальше по коридору на звук детского плача. Комната была закрыта снаружи, она пошарила рукой по притолоке – ключа не было.

– Черт, – пробормотала Рената, доставая один из висевших на поясе кинжалов.

Втиснула лезвие между дверью и рамой чуть выше замочной скважины и надавила. Дверь скрипнула и чуть-чуть ослабла, еще немного усилий – и ригели замка вышли из пазов. Дрожащими от нетерпения руками Рената открыла дверь.

«Слава богу, Мира в комнате».

Вуали на ней не было, и девочка, завидев вооруженную фигуру в черном, в ужасе забилась в угол.

– Мира, это я, – сказала Рената, поднимая щиток шлема. – Все хорошо, детка, я пришла за тобой.

– Ренни!

Присев, Рената раскрыла объятия. Всхлипывая, Мира бросилась к ней.

– Мой мышонок, – прошептала Рената, прижимая Миру к себе. – Я так за тебя волновалась. Прости, что меня долго не было. С тобой все в порядке, милая?

Мира кивнула, крепко обхватив Ренату за шею:

– Я тоже за тебя волновалась, Ренни. Я боялась, что никогда больше тебя не увижу.

– И я боялась, детка. Я тоже боялась. – Ренате не хотелось разжимать руки и выпускать Миру из своих объятий, но нужно было как можно быстрее выбираться из дома, пока Фабьен со своими дружками их не заметили. Рената выпрямилась, поднимая Миру на руки. – Держись крепко, нам придется быстро бежать.

Рената не успела сделать и двух шагов, как снаружи началась пальба; казалось, дом окружен со всех сторон.

Драгош не успел продемонстрировать технологическое совершенство ошейника Охотника – вокруг дома затрещали выстрелы. Он бросил в сторону Эдгара Фабьена уничтожающий взгляд. Сидевшие за столом в панике повскакали с мест.

– Что за чертовщина там происходит? – в ярости прорычал Драгош. – Еще один подарок?

Фабьен смертельно побледнел:

– Я... я, сир, не знаю. Что бы там ни случилось, я уверен, мои агенты все урегулируют...

– К черту твоих агентов! – заорал Драгош, схватил рацию и приказал немедленно подать катер. Затем он резко развернулся к Охотнику. – Марш из дома! Наведи порядок! Уничтожь всех!

Охотник – солдат, обученный выполнять приказы беспрекословно, – стоял на месте каменным истуканом.

– Пошел вон! Я приказываю тебе!

– Нет.

– Что?! – Драгош не верил своим ушам. Он чувствовал на себе настороженные взгляды сторонников, чувствовал их сомнение и недоверие. Воцарилась пауза, все выжидали. – Охотник, я отдал приказ, выполняй, или я тебя уничтожу прямо на месте.