Берцо, обернувшись, заметил эту перемену в лице юноши. В его кислом взгляде явственно читалось: «Неужто за этим приволоклись мы на другой конец света!?»

Тут и Йогиня – впервые за сегодняшний день – пристально посмотрела на молодого ромея:

– Что это с ним? – спросила она тихо.

Ангус оторвал взгляд от Джеронимо.

– Ему… сегодня не хорошо, недобрится28.

– Да уж, – улыбнулась красавица и пошутила: – И ему недобрится , и ты вот за исцелением пустился в путь. Если вы, ромеи, такие хилые, как же вы столько земель смогли себе подчинить?

Озадаченный Берцо потупился. Обсуждать подобные темы с женщиной ему еще не приходилось.

– Воыны Рыма, – вяло ответил он, – всье из разных земэль. Воыны всэгда сильние. Цары, – неожиданно добавил Берцо, – это цары йест хилие.

– О! – весело вскинула тонкие брови Йогиня. – Значит, ты и твой друг сродни италским царям?

Ангус напрягся.

– Царям? – переспросил он. – Ньет, родни царям ньет.

Взгляд Йогини был полон снисхождения.

– Цари у вас хилые, и вы болезные, вот и подумала – много общего у вас с царями. Пошутила я.

– А! Поньатно. Но ето не совьсем шютка. Мой молодой друк немного родньа правителам моей стране. Он важьный, ну, – мучился ромей, – извесный луди дльа латинян.

– Йа, – продолжал торговец, – нэт. Йа совсем не важьный. Мой отес горшьки делал. Йа был дитьа, продавал горшьки. А патом вырос, много дела, бросил горшьки.

– А он? – взглянула женщина в сторону Лонро, и тот приосанился, понимая, что разговор идет о нем. – Его отец не делает горшки?

– Не делаэт. Он важьный. Послал сина ушитса торг, торг дьела.

– Торговому делу?

– Да, торговому дьелу.

– Понятно, – расенка вздохнула, давая понять, что устала от разговора. – Знать, я все правильно про вас рассудила.

– Шьто? – всполошился ромей, догадываясь, что пропустил в этом разговоре что-то важное.

– Все хорошо, мой друг, – успокоила его Йогиня. – Просто теперь я знаю, кто вы и чем занимаетесь.

Берцо насторожился. Он ясно слышал в словах этой женщины нечто большее. Торговец неплохо владел языком и некоторыми наречиями этих земель. Правда, до сих пор ему было выгоднее притворяться несведущим: во время торга всегда можно выиграть время, прикидываясь, что не вполне понимаешь или не очень хорошо можешь объяснить. Теперь же приходилось признать, что Ангус в самом деле был далек от того, чтобы познать до конца все интонации и иносказания расенов.

Прибрежная тропа сузилась, и стало почти невозможно ехать рядом, однако Берцо готов был терпеть неудобства.

– Скажи, – не унимался он, несмотря на ее нежелание разговаривать, и все еще раздосадованный тем, что упустил нечто важное, – сколко ехать к родникам?

Йогиня ответила холодно:

– К закату будем. Вам придется там заночевать.

– К сакату? – удивился Ангус. Такого поворота событий он не ожидал. – Как ето? – непонимающе протянул он. – Я слышаль, шьто родники в два дньа пути.

Расенка скользнула по нему жестким взглядом.

– К тем родникам, что нужны вам, дорога короткая, – ответила она. – Переночуете, и исцеляйтесь на здоровье. Можешь мне верить, к завтрашнему вечеру все твои хвори позабудутся. С силой нашей целебной воды разве что ваш Царь-корень29 может поспорить. Только дорогу обратно на радостях не забудьте, а то все свое преумноженное здоровье в лесу и оставите.

– Но, – не унимался Ангус, – я слышаль, шьто толко дальокие родники лешат недухи.

– Тот, к которому мы едем, не хуже дальних, – сказала, как отрезала, Йогиня. – Нет мне нужды ехать с вами к дальним родникам. У меня иные заботы. Мальца этого свезу к медной стене, принесу в жертву, и домой. …Что не по тебе? Хотел родники целебные – вот они! Скоро уж. И не кручинься раньше срока, поверь: вы и так получите больше, чем желали.

Конь расенки прибавил шагу, и Берцо пришлось отстать. Нервно поглядывая в сторону Джеронимо, он судорожно прикидывал в уме как бы исхитриться и все-таки вынудить эту гордячку взять их с собой на дальние родники. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять: золото не может быть так близко от поселений, значит, оно где-то там, в глубине леса. Но сейчас Ангус был безсилен. Йогиня хорошо знала науку власти. Сказав свое слово, она будто поставила печать.

Огорченный торговец стал часто и беспокойно оглядываться, пытаясь привлечь внимание Лонро, таявшего от любовных переживаний. Это возымело действие. В ответ на очередной мрачный взгляд товарища Джеронимо вопросительно посмотрел в сторону Йогини и снова на Берцо – угадал ли он. Тот молча сомкнул тяжелые веки, что означало: «Да, все не так просто, мой друг. Мне нужна ваша помощь».

Лесная тропа плавно уходила вниз, теряясь где-то в густых зарослях молодых деревьев. Спустившись, всадники свернули в сторону от озера и поехали мимо массивных каменных плит, что стояли вдоль их пути, будто полуразрушенные стены древней крепости. С трудом выбравшись из клубков своих спутанных мыслей, Берцо поднял голову и осмотрелся.

Заросшие травой и мхом плиты, без сомнения, являлись творением рук человеческих. Останки грозных стен были, похоже, свидетелями тех далеких времен, когда на Земле только появились первые люди.

«Так ли это? – рассуждал про себя торговец. – Когда почитаемые падре Пиччие родоначальники рода людского только учились воровать плоды из райского сада, здесь уже кто-то строил крепостные стены из тесаного камня! Нет же! Вздор!» – улыбнулся Берцо расхождению своих твердых знаний и расенских иллюзий.

Ангус снова оглянулся и встретился взглядом с товарищем, в лице которого также сквозило недоумение. Похоже, и он думал о чем-то таком.

Меж тем всё, что продолжало открываться перед ними, только усиливало тревогу ромеев. Справа, в сползающей в глубь леса низине, поначалу едва различимые за деревьями и густым чапыжником, возвышались руины столь могучие, что, оглушенный этим зрелищем, Ангус задержал дыхание. «Бог мой! – подумал он. – Кто же здесь жил? Люди? Боги?»

Йогиня, все замечая, только тихо улыбалась. Сворачивая левее, она намеренно сбавила резвый шаг своего скакуна. Похоже было, что с самого начала она вела венейских30 торговцев именно в это место.

Они съезжали все дальше в сырую низину. Воздух здесь был густым, словно кисель; он впитывался в одежду и пронизывал разогретые тела приятным холодком. Солнце нещадно опаляло лишь верхушки деревьев, оставляя прикорневому лесу мягкий, янтарно-изумрудный свет. Трава лоснилась от сока, и лошади, ослушиваясь седоков, все чаще нагибались к густому зеленому ковру.

Вдруг стена справа от всадников уперлась в странную скалу. Похоже, древние строители использовали ее как продолжение оборонного заграждения. Созданное природой всегда имеет век более долгий, чем творения рук человека: состояние крепостных стен было плачевным, а ровная, идеально гладкая, черно-зеленая скала практически не имела изъянов.

Расенка развернула и остановила своего коня.

– Все, – просто сказала она. – Я приехала. Ваш путь дальше, вдоль этой стены. Ниже, через пять-шесть сотен шагов, прямо из-под нее бьют сразу два родника. Там же каменная купель: лечись сколь пожелаешь. И поутру, коли люди не глупые, узрите всю ценность этих целящих вод.

– О! – стараясь оттянуть время расставания, выдохнул Берцо. – Я не снаю. Как мы сможем ехат сами? Пят сотэн жагов! Йэсли мы не найдем ети родники? Мы теряемса тут… в лес!

– И пяти сотен шагов сами ступить не можете? Как же вы торговлю заморскую ведете? Али хитришь, мил человек?

– Нет хитришь, – запротестовал торговец, – всйо шесно, биз нос. Мы вед можем потеряльса!

Расенка вначале нахмурилась, но вдруг пнула своего коня в бока.

– Поехали, все одно ведь не отстанете. Но знай, ромей, доведу до родников и будто оглохну, не стану больше слушать ни единого твоего лисьего слова!