– Да ладно, домовой. Это кто-нибудь живой, захихикала Валя.

– Может, я не помню, с кем спала, ах эта память! – засмеялась я в ответ.

Так было спокойнее и смешнее, чем страшная, страшная лохматая рука.

Весна уже кончалась, и впереди было еще лето, а до зимы целая осень. Несколько дней мая, и лето… Как раньше в детстве, ждали каникул, травки, речки, грибов. Лето всегда была радость.

Но, сейчас провести лето, так же как и весну в одиночестве было тошно.

– Ну что? Работа-дом. Выйти на улицу вечером одной – зачем? Выходные– электричка, дача. И снова электричка. И пройдет оно быстро– быстро. От выходных до выходных, от сорняков, до сорняков.

Вечером, включив телевизор, выпив чашку чая с мелиссой и шоколадкой, я добавила в чашку немного коньяку. Настроение немного улучшилось, все стало как– то проще, мягче. Позвонила Ирка, мы обсосали все те же вопросы, ее Игорька, ее Юрку. Я все это знала уже наизусть. Но что делать для спасения Иркиных нервов, я слушала, поддакивала и вселяла в ее душу надежды.

Я бы и сама хотела вспомнить все и, особенно, Гену… Как мы гуляли по московским улицам, как падали снежинки, как он целовал меня, жал пальчики, а вокруг ходили люди, и не было местечка, где бы мы могли быть с ним одни, и можно было бы прижаться и говорить, говорить, и целоваться.

Мы, как– то раз, зашли с ним в кафе на Павелецкой, столик был на четырех человек, но в кафе еще было мало народа. Мы заказали по бокалу коктейля и миндальные орешки. Мы сосали из трубочки коктейль, разговаривали, смотрели друг на друга. Гена улыбался мне своей очаровательной улыбкой, доброй, нежной, любящей… Когда мы очнулись, то рядом с нами стояли пустые стаканы, какие– то скомканные салфетки, окурки в пепельнице…

– Откуда это? Мы были одни… Получается, что раз заглянув в глаза, друг другу, мы были в гипнозе, мы были в другом мире, в другом измерении. Как в сказке Золушка, когда каждый попал по воле придворного волшебника в свой собственный мир мечты.

Но все кончилось, также внезапно, как и началось. И много лет, прошедших без него, не забросали в моем сердце эти следы, эти ощущения и эту необходимость быть вместе с ним.

И ложась в кровать, утомленная Иркиной болтовней, я снова вспоминала, вспоминала и просила судьбу подарить мне его еще раз. Любой ценой…

Телевизор работал, а я боролась со сном, то открывая глаза, чтобы посмотреть фильм, то засыпая. Но мысль о том, что нужно выключить телевизор, не давала мне заснуть полностью, и, проснувшись снова, я почувствовала, что мне тяжело, потому что кто-то навалился на меня всем своим телом, мне было трудно дышать, и снова страх животный, так что волосы зашевелились на голове, прошелся по всему моему телу. Кто может быть тут, да еще душить меня, я хотела закричать от страха, но голос не вырывался наружу, жуть сковала мои мышцы, я впала в шок. И очнулась. Телевизор мирно горел, программы закончились. Я посмотрела на часы, было двенадцать.

Страх колотил меня, а эта мистическая цифра двенадцать усиливала этот эффект. Я закрыла глаза, подтянула одеяло и немного еще полежала так. Страх улетучился медленно. Ко мне прыгнул мой кот, и от этого мне стало спокойнее. Но, все же встать, выключить телевизор, и погасить свет было пыткой. Но, не смотря на это, я все-таки быстро заснула, ну а уж утром, веселые ласточки, гнездо которых было у меня под карнизом, и солнышко, совсем угнали ощущения ночи.

– Ко мне снова приходил домовой, – рассказывала я подружкам. И снова я не спросила к чему.

– Да ерунда все это! – сказала Вера. Наелась на ночь вот и снится черти что!

– Ерунда! Хорошо бы! – думала я. А мне теперь страшно ложиться спать, потому что, снова испытать такой же страх присутствия существа…!

Я боялась этого, но снова все было как всегда, и ночи проходили нормально. Иногда я вспоминала эти два случая, и думала, что было такого, что в те дни происходили эти жуткие сцены. Я не могла найти аналогию, чтобы исключить снова такое пробуждение.

Но был и третий раз. Время шло к Новому году, вечера стали скорыми. И с балкона в окно смотрели звезды. А если выйти на балкон, то сквер был весь белый, и ветки деревьев красиво обрамлены белыми его полосками. Машины как– то гудели по-другому, не так, как весной, Весной даже шум проезжающих машин был веселый романтичный, а сейчас, это скорее было приятное ощущение, что в этом морозе и черной ночи среди тусклых фонарей, человек не один в городе. Прохожих мало, но милый теплый автобус едет с веселыми огоньками по улице, а в нем, такие же запоздалые путники, и автобус с ними, он везет их к дому, он служит людям.

Я лежала в кровати с зажженным светом, радио убаюкивало меня какими– то красивыми мелодиями саксофона. Вот бы потанцевать под такую музыку с Геной. Эта мелодия так подходила под мои чувства, мою любовь, под эту дымку любви, и нежности. Я дремала, продолжая слушать музыку, но вот мои глаза открылись, и я посмотрела вперед себя.

На меня смотрел мужчина. С первой минуты, как я увидела его взгляд, я не смогла оторвать свои глаза от него. От его глаз.

Его черные глаза, были живые с блеском, и добрая улыбка, как– то с любопытством улыбалась мне. Мужчина смотрел на меня как на чудо, которое он рассматривает давно, молча и с удовольствием, как будто ждал, когда я открою глаза и увижу его. Мужчина молчал и смотрел, смотрел. Я смотрела тоже и думала: «Какой красивый! То, что нравится мне, и будет нравиться всегда!»

Я не видела ни капли изъяна, ни грамма того, чтобы я могла немного упрекнуть. Это был мужчина моей мечты. Я видела только половину его, на нем был красивый костюм в полоску, волосы, как и глаза, были темные, и только кожа светлая. Незнакомец был как будто в висящем надо мной зеркале. Я видела его наклоненным надо мной, как если бы было зеркало, повешенное на стенку под небольшим углом. По мере того, как я любовалась этим мужчиной, я начинала думать, оценивать его и представлять дальнейшие действия. Нужно же было, как– то отреагировать на его появление…

– А что он тут делает? – подумала я. И как он здесь очутился? В квартире никого кроме меня не было, дверь закрыта. Кто это?! – снова уже с беспокойством подумала я. Красивый! А почему он ночью здесь. Он что открыл дверь. Для чего? Хотел обокрасть, или еще хуже убить!

Незнакомец был совсем, рядом, у меня в ногах. Ужас снова, как и тогда сковал меня, и я хотела закричать, но крик не удавался. Картина не менялась,

– Не может быть, чтобы такой красавец, излучающий добро и любовь, захотел меня убить. Я уже прониклась симпатией к этому незнакомцу. Не может человек убить человека, который любит его, зачем, ведь не так много людей способных любить…

Я еще раз взглянула на незнакомца, он продолжал смотреть на меня и улыбаться терпеливой улыбкой.

Он, наверное, думает, что я ему снюсь. Может быть, он в таком же положении, как и я, увидел, удивился, проникся… Даже если это сон, – подумала я, но я в нем очень хорошо соображаю. Успокоившись, потому что незнакомец ничего не предпринимал, я стала мыслить и мне пришла в голову мысль. Я вспомнила, как читала, в какой– то эзотерической литературе, что если встретишь во сне не дружественное тебе существо, и ты настолько можешь управлять своим состоянием, что сможешь спросить, как его зовут, то в твоих руках будет все. Ты всегда сможешь поддерживать с ним отношения даже в действительности. Мало того, он сможет ответить на твои вопросы, он видит, что было тогда, что будет потом. Ведь он обитает там, где нет времени, где нет материи, в мире, который нам не понять до конца в этой жизни, но можно лишь приблизиться к его пониманию во сне.

– Как тебя зовут? – хотела сказать я.

Я говорила мысленно, и не слышала своего голоса, Сказать вслух было трудно. Язык не шевелился, как иногда не шевелятся ноги во сне, когда тебе нужно бежать, бежать, от страха, от чудовища, от ужасной ситуации. Они становятся тяжелыми и ватными.