«Глупая женщина, – упрекнула себя Лили, прервав сладкие грезы, – размечталась, дура. Многого ты за пять лет добилась? Ходите вместе обедать и пару раз провели уик-энд на пляже. – Женщина нахмурила красивое лицо. – Он за всё время даже не поцеловал тебя ни разу, всегда руку жмет, болван. Ну, как можно быть таким невнимательным?

Тревожное чувство усилилось, сжало сердце, но Лили так увлеклась размышлением о личной жизни, что не придала этому значения.

«Надо припудрить носик и обновить макияж. Выгляжу как швабра. А если меня Джо увидит?», – подумала Лили, рука проворно схватила сумочку с кресла, взгляд устремился в другой конец дома, туда, где находилась уборная.

Любой ценитель женской красоты счел бы Лили прекрасной. Несмотря на то, что ей почти тридцать, на смуглой коже лица не имелось ни единой морщинки. Большие карие глаза выглядели необычайно выразительно, изящно обрамляясь длинными ресницами. Волосы, густые и чёрные, ниспадали вьющимися локонами до самых плеч. Тонкая талия и стройные длинные ножки никого не оставляли равнодушным, даже старика Мака.

Отец Лили – ливанец, от него она унаследовала знойную красоту арабского края, придавшую её гибкой и стройной фигуре ещё большей обаятельности.

С момента их с Джо знакомства прошло пять лет. За это время Лили не встретила никого более достойного.

Все прежние отношения Лили с мужчинами заканчивались, не успев начаться. Обычно происходило так: они интересовались её красотой, откровенно говоря, их заботил только секс, в то время как Лили думала исключительно о профессоре Риде. В итоге, после нескольких месяцев взаимного непонимания отношения прекращались. Так повторялось несколько раз, а затем Лили устала от подобных игр. Твердо решила не идти на поводу у собственной страсти и посвятить себя любви к Джо. Но, так как профессор вовсе не спешил отвечать взаимностью, всё вышло не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Во-первых, Лили привыкла к мужскому вниманию. Остальные мужчины проявляли к ней интерес, Джо – нет.

«Хорошо ещё, что удалось подружиться».

А во-вторых, год назад профессор снюхался с этой стервой Луизой. И без того сложная ситуация усложнилась во сто крат…

«Почему она? Разве я хуже? Мочалка белобрысая…»

Поправленный макияж немного поднял Лили настроение. В груди по-прежнему неприятно шевелилось волнение. Джо так и не появился. Но, несмотря на всё, Лили твердо для себя решила: «Как только он здесь появится, я всё ему выложу как есть. И пускай думает. Я устала так жить, сколько можно мучить себя, изо дня в день».

Приводя внешность в порядок, она отвлеклась. Тяжкие размышления рассредоточили внимание. Лили не слышала, как кто-то тихо прокрался через гостиную. Тень беззвучно скользнула по лестнице, ведущей на второй этаж. Тёмная широкоплечая фигура уверенно шагала по мягкому ковру. Ступеньки издали предательский скрип, но Лили ничего не услышала. Шум воды в уборной впитал все звуки.

Незнакомец тихо проник в спальню. Сильные руки отодвинули тяжелый книжный шкаф в сторону.

Выходя из уборной, Лили услышала подозрительный шорох, донёсшийся со второго этажа.

«Показалось?»

Вскоре звук повторился опять. Стало страшно. Что-то внутри подсказывало: «Развернуться и бежать прочь. Спасайся, пока не поздно», – но недавно принятое решение изменить жизнь придало Лили совершенно неуместной смелости. Она не убежала. Приглушила внутренний голос и зашагала вверх по лестнице. Давление в груди стало невыносимым.

«Быстро, слишком быстро…»

Лили не успела понять, что случилось. Как только поднялась наверх – из-за двери выскочил некто, одетый во всё чёрное, с пистолетом в руках. Ничего не сказал. Лица Лили не увидела. Прогремел выстрел.

Боль обожгла грудь. Ещё один выстрел. Алые брызги на стене. Запах пороха и крови ударил в нос. Лили упала вниз по лестнице. Острые углы ступенек ранили красивое тело. Страх смешался с болью и разочарованием.

Перед взглядом девушки застыл образ Джо. Знакомые ладони обхватили за талию, сжали в объятьях, как на той фотографии, только сейчас вместо Луизы была она сама.

«Прощай Джо, прощай, милый…»

Невыносимая боль истаяла, стало очень легко. Лили хотелось плакать, но слез не было, а потом издалека пришел отец и взял её за руку.

Мёртвая тишина. Бритва залег на койку, руки по привычке заложил за голову, взгляд ощупывал плакат. Обнаженная девушка, хотя и находилась на бумаге – «Не настоящая», – вызывала вполне реальные эмоции.

«Хороша, бикса».

Рино захотелось женского тепла, сжать ладонями большие упругие груди, ухватится за округлую попку. «Десять лет без бабы. Много? А если мотать ещё двадцать, что тогда?». Рино гнал прочь подобные мысли, они мешали сосредоточиться на главном. На побеге.

Готов. Рино окончательно решил, что сбежит сегодня. В Вегасе многие знали, если Бритва взялся за дело, остановить его может лишь одно – смерть. А умирать Рино не собирался. Лишь идиот мог десять лет ждать момента, чтоб подохнуть.

«Хвостануться дело не хитрое».

А был ли Рино идиотом?

– Двум смертям не бывать, – рассмеялся гулким басом Сколаза, – а я вроде как давно издох. Так что если чего, будет уже вторая.

Действовать следовало быстро, чётко и последовательно. Полагаться во всем только на себя и лишь в одном – на случайного человека. Рино, как и прежде, нуждался в жертве.

«Из воздуха лох не появится. Надо по-шустрому найти».

Вариантов имелось несколько, но всё сводились к одному: раб обстоятельств. Заложник совести или страха. Кто ещё согласится помогать уголовнику в побеге?

Так как выйти из камеры Рино не мог (так уж устроены тюрьмы и здесь мало что можно сделать), должны прийти к нему.

Ещё раз, напоследок, взвесив все «за» и «против», Бритва начал действовать. Взгляд полон суровой решительности, на лице застыла злобная ухмылка. Со всего размаху ладонью правой руки Рино ткнул в стену камеры. Раздался противный хруст ломающихся костей, пальцы неестественно вывернулись в сторону.

– Лейтенант! – заорал Бритва. – Позовите доктора, кажется, я сломал себе руку!

Спустя минуту окошко камеры открылось. В нем появилась физиономия Шолли, недовольный взгляд пробежался по камере:

– Что ты там орешь, Сколаза?

– Я сломал руку, лейтенант, и мне нужна медицинская помощь.

– Что, чёрт бы тебя побрал, за дерьмо ты вытворил, а? – Ноздри Шолли гневно раздулись, глаза забегали.

– Хотел поотжиматься на пальцах, лейтенант, да меня схватила судорога, и я грохнулся на руку. Болит зараза, позовите дока. – Рино показал изуродованную кисть.

– Ну и дерьмо же у тебя с рукой, Сколаза, – Шолли отвернулся в сторону, брезгливо сплюнул на пол, – надавать бы тебе по печени за такие выходки. Вернер! Заключённый получил травму руки, сходи за доктором Банни, – окликнул лейтенант охранника, сидящего за пультом. – Можешь несильно торопиться, как говорил философ или церковник: «Боль очищает». Вот пусть нашего Сколазу почистит немного.

– Вы так добры ко мне, лейтенант. Прям слёзы на глаза наворачиваются, точно мама родная заботитесь, – ухмыльнулся Рино, уселся на койку. – Вы когда-нибудь читали «Тома Сойера», лейтенант? – Взгляд упал на лежащую возле стены книгу.

– Нет, Сколаза, я, в отличие от тебя, в школе изучал законы этой страны, а не читал всякую беллетристику. – Шолли гневно сверкнул глазами. – Но тебе тоже пришлось познакомиться с ними, правда, так сказать, на собственной шкуре.

– Да вы не обижайтесь, лейтенант, я ведь так просто спросил, – вежливо извинился Рино, пряча ехидную улыбку, – мне вот понравилась книга, я и думаю, спрошу лейтенанта, может, и он читал.