В их небольшом городке, тесно прижимающемся к огромному городу, был только один круглосуточный бар, где люди отдыхали круглые сутки, кто-то уходил, кто-то приходил, иногда там было настолько много народу, что невозможно было умоститься даже возле барной стойке, а иногда было занято всего лишь несколько столиков. Когда Энрике вошел внутрь, толкнув тяжелую деревянную дверь, над его головой тихо звякнул колокольчик. Парень, стоящий за барной стойкой повернул голову, скривился, идентифицируя не богатого клиента и вновь отвернулся, продолжая вытирать пузатый пивной бокал.

- Сто водки, - хрипло сказал Энрике и опустился на высокий стул.

- Только алкоголь? - с насмешкой спросил бармен.

- Да, - омега кивнул и опустил взгляд, потому что знал, что увидит в светлых глазах этого парня - жалость и презрение.

      Энрике опрокидывал в себя стопку за стопкой и чувствовал, как согревается, веки наливались тяжестью и мальчик почувствовал, что вот-вот уснет. Омега аккуратно сполз с высокого барного стула и пошел в сторону туалетов, едва не упав, споткнувшись о высокий деревянный порог, но успел схватиться за дверной косяк и устоял на ногах. Прохладная вода приятно освежала и возвращал туманный мозг в реальны мир. Энрике еще раз плеснул себе в лицо и провел по нему ладонями, стирая лишнюю влагу, в зеркале отражалось его лицо уставшее и синяками под глазами, мокрые волосы стояли торчком, но хуже было то, что он забыл об одном маленьком последствии алкоголя - он ослаблял действие таблеток, и теперь омега начинал чувствовать свой пряный манящий аромат, он был еще очень тонкий, но уже мог легко привлечь к нему альф.

- Вот же скотство! - измученно простонал Энрике, ероша волосы.

      Он откровенно не знал, что ему делать, таблетки дома, денег больше нет ни копейки, он даже на чай не оставил, жить негде, документы остались дома. Ясно, что он попытается вернуться домой, но не сейчас, позже, возможно, вечером. А что делать до этого вечера? Сидеть в лесу, чтобы не сманить к себе всех мужиков, голодных до секса?

- Ух ты, какой котенок! - за спиной омеги хлопнула дверь и в чувствительный нос ударил запах двух альф.

      Ему не стоило пить, просто было нельзя. Что теперь делать? Энрике медленно обернулся, рассматривая крупных мужчин с похотливыми улыбочками и робко улыбнулся в ответ, надеясь, что ему позволят выйти из туалета, а не затолкают в кабинку, чтобы быстро и без затей трахнуть. Мальчик пытался побороть нервную дрожь и кусал губы, рука сама собой взметнулась к ранке на шее, которая продолжала жечь и чесаться, и Энрике сошкреб ногтями тонкую корку запекшейся крови.

- Эй, кис-кис-кис, - глумливо протянул один из альф, подманивая Энрике к себе. - Иди сюда сладкий, мы мигом решим твою проблему.

- Эм, ребят, у меня нет никаких проблем, - мальчик опять улыбнулся, но не осмелился сделать шаг вперед, чтобы не сокращать и без того небольшое расстояние между собой и опасностью, которая нависла над ним в лице двух мужчин.

      Пусть он и спал со многими, но всегда выбирал себе партнеров самостоятельно и никогда не позволял секс на грани насилия. Сейчас же его даже спрашивать не будут, не будет и ласк, просто скрутят, спустят штаны и трахнут по очереди. Энрике судорожно сглотнул и опять потер шею, размазывая по коже кровь, которая вновь начала сочиться после того, как омега содрал болячку. Он смотрел на альф, но те не подходили ближе, тот, который подзывал его только жадно смотрел похотливым взглядом, оглаживал ладную фигурку и пускал слюну, криво усмехаясь, а второй висел у него на плече и что-то часто и сбивчиво шептал в ухо. В глазах мужчины, что не сводил с Энрике взгляда, читалась внутренняя борьба, он хотел этого омежку жадно и грубо, но почему-то опасался решиться взять и трахнуть.

- Иди, малой, отсюда, - наконец, вслух сказал второй мужчина и кивнул головой в сторону двери.

      Ему не требовалось повторять дважды, мальчик моментально мышкой прошмыгнул мимо и бросился вон из бара на улицу, где уже все вокруг заливало солнечное и яркое утро, дальше в огромный парк, охватывающий город по всему периметру, чтобы затеряться среди деревьев, спрятаться и переждать. Алкоголь окончательно смыл действие медикаментов, чем дальше Энрике бежал, тем сильнее чувствовал дрожь желания в ногах, которая поднималась все выше, словно огонек по фитилю, зажигая тело омеги. Мальчик свернул с главных дорожек, по которым гуляли люди, и бежал через заросли, выставив вперед руки, чтобы ветки кустарников не царапали лицо, земля под ногами не лежала ровным ковром, Энрике уже ни раз и не два оступался, едва удерживаясь на ногах, тело ныло и скручивало в приступах желания, даже горячая ночь не сбила этот огонь, потому что мальчик никогда не позволял альфам кончать в себя, он не настолько доверял таблеткам, которые обещали уберечь от нежелательной беременности, чтобы сделать такой опрометчивый шаг, несмотря на то, что все существо и природа омеги требовали полного покрытия альфой, полного растворения в нем и полного доверия своему партнеру. Мальчик никогда не думал о том, отчего можно отступиться, а от чего нельзя, кому можно доверять, а кому нет, он просто всегда следовал определенным правилам, чтобы получить удовлетворение и не подвергать себя риску.

      За очередными кустарниками, которые Энрике преодолел едва ли не на лету, земля резко ушла вниз, мальчик споткнулся о выступающий корень и кубарем полетел с небольшой горки, отбивая руки и ноги и пачкая и без того грязную одежду. Остановился омега только больно ударившись спиной о толстый ствол какого-то дерева. Это была последняя капля в чаше его терпения, Энрике сел, шипя от боли в спине, привалился к шершавому стволу, закрыл лицо руками и горько расплакался. Он опять был один. Ему было плохо, больно, страшно и безумно одиноко, но главное в его жизни не было никого, кто мог бы помочь, никого, кто пришел бы сюда за ним и отвел домой, чтобы накормить, унять огонь, терзающий тело все сильнее, пожалеть и сказать несколько ласковых слов. Энрике захлебывался рыданиями, не понимая, почему он так одинок, чем он заслужил такую несчастную судьбу. Он ведь никогда ничего не просил, не требовал, не был падок на деньги, все, о чем мальчик позволял себе мечтать - ласка, капелька любви и заботы.

- Разве это так много? - шепотом спросил Энрике, рассматривая ярко-зеленую крону дерева над головой.

      Ему никто не ответил, только слезы из уголков глаза начали скатываться по смуглым щекам все быстрее. Мальчик уткнулся зареванным лицом в коленки и обхватил себя руками, чтобы унять дрожь, но она не желала отступать, наоборот, только усиливаясь едва ли не с каждой минутой.

***

      Грегори так и замер на ступенях в полной растерянности. У мужчины никак не могло уложиться в голове, как его омега сумел сбежать от него, когда он ставил метку, почему вообще удрал с такой скоростью, что сверкали только пятки. Альфа провел рукой по влажным черным волосам и посмотрел на молодого омегу за стойкой ресепшена, который усиленно делал вид, что ничего не видел, но на лице юноши читалось явное сочувствие сбежавшему омеге.

- Я ему ничего не делал, - тихо сказал Грегори, полуоборачиваясь к парню. - Замуж хотел позвать, а он удрал. Почему?