Он вздохнул и проговорил:

– Боюсь, будет война.

– Что ж, этого и следовало ожидать,– сказал я.– И тем не менее она всегда приходит как снег на голову.– Я чувствовал, что он тоже удручен.– Вас призовут?

– По‑видимому.

– Какой род войск?

– Флот.

– Все же лучше, чем многое другое,– успокоил я его.– Не траншеи какие‑нибудь.

– Это‑то да,– согласился он без особой радости.

Некоторое время мы шли молча. Потом, чтобы отвлечься от этих мыслей, я заговорил о побережье, о подводных камнях и кораблекрушениях.

– Рыбак, с которым я выходил сегодня, рассказывал, что от одной голландской баржи, наскочившей на Гэв‑Рокс у Кеннэка, за три дня ничего не осталось.

– Да, я бывал здесь раньше,– отозвался мой спутник.– Побережье отвратительное.

Я согласно кивнул.

– Отвратительное. И, говорят, многие подводные камни даже не значатся на карте, а известны только местным рыбакам,

– Я знаю,– ответил он.– Против Кэджуита есть один большой риф, который как следует не отмечен. По‑моему, хуже этого отрезка побережья я еще не видывал.

– Зато все местные рыбаки знают его,– продолжал я.– Им известно, где именно среди камней найти песчаное дно. Наверное, сведения о скальных формациях под водой передаются от отца к сыну и с каждым новым поколением эти знания пополняются.

Мы добрались до вершины мыса, и тропинка пошла направо, огибая поле.

– Вам туда,– сказал я.– Нужный вам коттедж справа.

Он поблагодарил меня, мы расстались, и его стройная фигура растаяла в темноте. Я спустился в Черч‑Коув.

Глава 2

ПОДОЗРЕНИЕ

«Просим радиослушателей оставаться у приемников: в девять пятнадцать будет передано важное сообщение».

Было раннее воскресное утро, и в голосе диктора звучало непривычное напряжение. Я сидел в кухне у Керриса, курил сигареты и ждал. И вот мы услышали, что сэр Нэвил Гендерсон предъявил окончательный двухчасовой ультиматум. Потом сообщили, что в 11.15 по радио выступит премьер‑министр. Вместо того, чтобы сидеть у приемника, дожидаясь известий о том, что я и так считал неизбежным, я вывел машину, погрузил в нее одежду, которую мне одолжил хозяин кабачка, и покатил в Кэджуит.

Вернувшись к машине с аккуратно завернутой в плотную бумагу моей одеждой, я увидел Большого Логана, поднимавшегося с пляжа.

– Уж не хотите ли вы сказать, что и сегодня утром выходили в море? – спросил я.

Море было довольно бурное, хотя ветер спал и утро стояло прекрасное. Логан засмеялся.

– Война или нет, кормиться все равно нужно,– ответил он.– Надеюсь, вчерашнее купание не отразилось на вашем здоровье?

– Нисколько,– я бросил тюк с одеждой на заднее сиденье и добавил, захлопывая дверцу: – Любопытная штука: по дороге в Черч‑Коув я повстречал одного парня, который тоже сильно промок, высаживаясь из лодки на берег.

– Высаживаясь из лодки на берег? – Логан казался озадаченным.– И где же он высадился?

– Не знаю,– я пожал плечами.– Где‑то тут, наверное. Я встретил его сразу за тем большим кафе на утесе.

– Здесь не чалилась ни одна лодка. Мы пришли последними.

– Ну, вероятно, он высадился где‑нибудь дальше по побережью,– предположил я.

– С чего бы вдруг? При такой волне, как вчера вечером, никому бы и в голову не пришло высаживаться на берег на всем отрезке отсюда до Черч‑Коув... если только не крайняя необходимость. Он был очень мокрый?

– Ну... по пояс‑то он в воде побывал.

Впрочем, какое это имеет значение?–Его настырность начинала меня раздражать.

Логан помолчал. Он стоял, немного расставив ноги и засунув руки за кожаный ремень.

– Да как сказать...– заговорил он наконец.– Помните вчерашний вечер? Откуда нам знать, что это была рыбина?

– А что же еще? – нетерпеливо спросил я.

Он посмотрел на меня, и меня снова поразила проницательность его маленьких глаз.

– Это могла быть и подлодка,– ответил он.

Я вытаращил на него глаза.

– Подлодка?! – я вдруг засмеялся.– Но зачем подлодке наполовину выскакивать из воды и набрасываться на бедную безобидную макрель? Подлодкам корм не нужен. В любом случае подходить так близко к берегу, не всплывая, опасно.

– А разве она наполовину выскочила из воды? – спросил Логан, и я понял, что он совсем не шутит.– Вы уверены, что эта штука гналась за макрелью?

– Ну, возможно, я что‑то приукрасил, говоря, будто она выскочила из воды,– ответил я.– Во всяком случае, я видел, как плавник или что‑то такое прорезал воду у основания волны.

– Или что‑то такое, – повторил он.– А может, перископ?

Я призадумался.

– Может быть. Только зачем ему моя леса?

– Леса могла просто зацепиться за подлодку.

– Чушь какая‑то,– сказал я.

– Видели бы вы, что творилось с водой после того, как вы окунулись. Она кипела так, будто кит погрузился, черт бы его побрал. Вряд ли акула могла поднять такую волну. По крайней мере, я так полагаю.

– А что подлодке делать у самого берега?– спросил я.

– Это меня и озадачивает,– сказал он.– Но вот вы сказали, что встретили какого‑то парня, и мне пришло в голову... А что если им надо было кого‑то высадить?

Я снова задумался. Это казалось фантастикой, но в сущности было не столь уж невероятно. Сейчас я вспоминаю, что невероятным мне тогда казалось не само присутствие подлодки в прибрежных водах, а тот факт, что это присутствие имеет какое‑то отношение ко мне. Я не привык к острым ощущениям. Моя работа – писать о драме, а не принимать в ней участие, и я не слишком‑то верил, что полетел за борт из‑за подводной лодки.

– Тот парень, которого вы встретили, говорил вам что‑нибудь? – спросил Большой Логан.

– Да, он спросил, как пройти к коттеджу «Карильон», что стоит за утесами.

И тут мне вспомнился его безупречный английский. «Слишком уж безупречный»,– подумал я. Слово за слово я передал Большому Логану свой разговор с этим человеком, насколько я его помнил.

Беседа была вполне безобидной, но Логан явно разволновался.

– Откуда он знал, что напротив Кэджуита есть скрытый риф?

– Он бывал тут раньше,– подчеркнул я.– Может, вы сами и сказали ему об этом. Вероятно, он ходил ловить рыбу...

– А вы можете сказать, откуда ему известно, что этот риф не отмечен как следует на картах?

На это я ответить не мог. И все же я ни в коей мере не был убежден, что на таких основаниях можно посчитать человека шпионом. Однако я обрадовался тому, что Большой Логан, кажется, не понял, что в разговоре с незнакомцем я сообщил ему важные сведения о передвижении флота. Во всяком случае – утешал я себя – шпион и сам скоро получил бы эти данные.

– Идемте потолкуем с Джо,– предложил Логан.– Он в этих местах всех знает и скажет, кому принадлежит тот коттедж.

Я пошел с ним обратно в кабачок. Хозяина мы нашли в баре. Он проводил учет, радио было включено. Когда мы вошли, Джо приложил палец к губам. Двое посетителей тоже сидели и слушали.

– «Сегодня утром британский посол в Берлине вручил германскому правительству последнюю ноту, в которой говорится, что если к одиннадцати часам мы не получим из Германии сообщения о готовности немедленно, вывести войска из Польши, то наши государства окажутся в состоянии войны. Вынужден сказать вам, что такого сообщения до сих пор не получено и, следовательно, наша страна находится в состоянии войны с Германией».

Голос принадлежал Чемберлену. Сам факт войны не стал для меня большим потрясением: последние 24 часа я воспринимал ее как неизбежность. И все же у меня неприятно засосало под ложечкой.

За речью последовали объявления, начавшиеся с описания, как будут звучать сирены воздушной тревоги. Посетители поднялись и вышли из бара, один из них сказал, что должен позвонить брату. После их ухода Большой Логан повернулся к Джо.

– Ты не знаешь, кто сейчас живет в «Карильоне»? Миссис Блой умерла больше двух лет назад.

– Да уж почти три,– ответил хозяин.– С тех пор дом принадлежит одному старику по фамилии Катнер. По‑моему, отошедший от дел управляющий банком. А что?