«Это выжжено у меня в памяти, словно тавро, – подумала Мария. – Если бы вернуться домой, если бы не постоянное напряжение…»

Решительно отбросив одеяло, молодая женщина поднялась, В комнате было холодно, хотелось поскорее надеть теплый свитер. Но, упрямо тряхнув коротко остриженной головой, Мария выставила вперед ногу, развела руки, глубоко вдыхая воздух. Зарядка сразу согрела, вернула телу упругость, а душе – равновесие. Ночные кошмары исчезли окончательно. Мария была готова начать новый день.

Перед тем как выйти из дому, она еще раз подошла к туалетному столику и в последний раз критически оглядела себя. Из зеркала на нее смотрела чужая женщина, настолько чужая, что даже интересно было ее рассматривать… Элегантный силуэт. Черный свитер плотно облегает грудь и гибкую талию, юбка продолжает линию. На шее нитка мелкого, но настоящего жемчуга ненавязчиво намекает, что молодой вдове пора уже снять траур. Об этом же говорит чуть заметное прикосновение губной помады и два едва заметных штришка, идущие от уголков глаз. Светло-серые глаза кажутся огромными в обрамлении черных ресниц. Глаза напоминают лесные озерца, то поражающие своей прозрачностью, если в них отражается ясное небо, то непроницаемой загадочной темнотой, если набегают тучи. Над прической Мария долго думала и решила, что короткая стрижка, которая словно шлем облегает голову, больше всего соответствует выбранному ею стилю. Именно так должна выглядеть женщина, не лишенная женственности и одновременно деловая, способная самостоятельно проложить себе дорогу в жизни, взвесив современные требования и новую обстановку.

Когда возник вопрос об амплуа Марии, о том, как удобнее устроить явку, было выдвинуто много предложений, но руководитель группы, разрабатывающий это задание, полковник Горенко, недовольно морщился:

– Трафарет, трафарет, все эти табачные лавчонки, кафе, ателье и тому подобное. Мы должны одним выстрелом убить двух зайцев: обеспечить нашим людям надежную явку и дать возможность товарищу Стародуб завязать необходимые связи в кругу, пусть более узком, но наиболее интересном для нас. Итак, это должна быть… должна быть… – Нетерпеливо постукивая ребром ладони по столу, полковник прищурил глаза, и вдруг в них вспыхнули веселые огоньки. – Аптека! – воскликнул он.

– Аптека? – переспросил кто-то разочарованно.

– Да, аптека. Только не обычная, а по типу американской, где можно купить кое-какую галантерейную мелочь, письменные принадлежности, выпить бутылку кока-колы, даже заказать незатейливый завтрак. Вы же читали у Ильфа и Петрова! Соответственно ее обставить… Для немцев такое заведение будет интересной новинкой, их потянет туда из любопытства. Для оккупационных войск аптека станет уголком Америки. Учреждение это удобно и для Марии: она женщина с положением, за которой можно поухаживать, не позволяя себе ничего лишнего.

Так Мария Стародуб перевоплотилась в Марию Кёниг, владелицу аптеки, куда она и спешила сейчас в полной боевой готовности.

Как обычно, Мария черным ходом прошла в крохотный кабинетик, отгороженный от провизорской стенкой. Старый провизор Себастьян Ленау, который организовал аптеку и, конечно же, был ее душой, увидев Марию, отложил перо и снял очки.

– Опять приходил сержант Робертсон, предлагал кофе и жевательную резинку, – сказал он, доложив об утренней почте.

– Вы объяснили ему, что никаких дел с черным рынком мы вести не хотим?

– Конечно. Но мне не понравилось, как он отреагировал на это. Заявив: «Не манна же небесная падает на вас!»

– Документация у нас в порядке?

– С этой стороны нам ничего не угрожает.

– А с какой?

– Топливо. Без тепла не будет уюта, а без уюта исчезнут постоянные клиенты. Вы же знаете, как остро стоит вопрос с углем. Боюсь, нам придется нарушить свой принцип, касающийся черного рынка. С продуктами мы кое-как извернемся, хотя эти проклятые поставщики и дерут бешеные деньги, а вот дрова, брикеты… их на ферме не купишь.

– Может, попробовать через военную администрацию? Если попросить… – Мария задумалась, мысленно перебирая в памяти своих клиентов. – Может, полковник Ройс… или майор Валленберг…

– Да, в наше время дамам дарят не букеты, а брикеты, – вздохнул Себастьян Ленау, сокрушенно покачивая головой.

– Будем считать – алмазы. Ведь уголь родственник алмазов. Для женщины такое объяснение приятнее, – пошутила Мария, чтобы подбодрить старика. И пошла в зал.

Две ее помощницы, Рут и Клара, уже заканчивали утреннюю уборку и теперь прихорашивались, отпуская в адрес друг друга колкости. Соперничество между девушками уже давно беспокоило Марию. Заключая с ними трудовое соглашение, она не обусловила в точности обязанности каждой из них, поэтому более живая и энергичная Рут оттеснила Клару к электроплитке и кофеварке, взяв себе более приятную и выгодную работу по обслуживанию клиентов. Клара злилась, считала себя несправедливо обиженной и бросала на хозяйку аптеки недружелюбные взгляды.

– Клара, Рут! – позвала Мария, делая вид, что не прислушивается к словесной перепалке девушек. – Вчера мы с герром Себастьяном подвели баланс, и выяснилось, что аптека работает не так уж скверно. Конечно, это заслуга всего персонала, и поэтому… – Мария улыбнулась и подняла вверх два незаклеенных конверта. – Это ваши, как бы сказать, премиальные. Вы хорошие девушки, и я рада, что вы ладите между собой. Только знаете, о чем я подумала? Справедливо было бы распределить работу так, чтобы вы по очереди обслуживали зал. Это приносило бы каждой из вас постоянный приработок – ведь наши клиенты иногда бывают щедры, а дружба между вами еще больше окрепнет. – Мария положила конверты на стол. – Берите и покупайте себе, что нравится.

– О, фрау Кёниг, вы так внимательны к нам! – искренне вырвалось у Рут.

– Я… я тоже очень благодарна вам… вы даже не представляете, как я это ценю, – запинаясь, лепетала Клара, для которой сказанное хозяйкой означало значительно больше, чем премиальные.

Мария понимала – девушкам хочется скорее заглянуть в конверты, но сделать это при ней они стесняются. Приказав поднять жалюзи и открыть дверь, она вышла. А когда вернулась, сама поколдовав над кофе – сегодня он должен быть особо ароматен и крепок, в зале уже сидели обычные в этот ранний час посетители. Пожелав всем доброго утра, Мария стала наводить порядок в витрине с патентованными лекарствами. Она не присела ни к одному столику, как делала это каждый день. Автоматически раскладывая пакетики с таблетками, тюбики, расставляя баночки, молодая женщина думала о том, как постепенно менялся состав ее постоянных клиентов, как все, кто непосредственно участвовал в войне и старался честно придерживаться Потсдамского соглашения, незаметно исчезали, а на их место, словно саранча, слетались сомнительные дельцы в военной форме, каждый из которых делал свой бизнес, мечтая как можно скорее обогатиться. «Мани-мейкер» и «шибери» с утра до поздней ночи толклись на черном рынке, продавая и скупая, заключая сделки. Нет, к тем, кто сидит сейчас в зале, нет смысла обращаться со своей просьбой. Надо подождать полковника Ройса или майора Валленберга. Не может быть, чтобы офицеры в таких высоких чинах…

Открылась дверь, и вошел полковник Ройс, но не один, а пропустив вперед молодую женщину в сером пушистом пальто и черной бархатной шапочке, украшенной приподнятой вуалеткой. Полковник помог своей спутнице снять верхнюю одежду и повел ее к столику, возле которого хлопотала Мария.

– Поздравьте меня с гостьей, фрау Мария! И разрешите познакомить – моя жена.

– О, я тоже Мари… Мэри! – радостно закивала головой миссис Ройс и, ткнув себя пальцем в грудь, высоко вздернула тонкие бровки над смешливыми глазами. – Две Мэри, Робби! Стань посредине и загадай какое-нибудь желание. Оно непременно исполнится. Мы свято верили в это еще в колледже.

– Желаю, чтобы мигом появились две яичницы с беконом, джем, кофе, аромат которого уже щекочет мне ноздри, – подхватил шутку полковник. – Может, и вы позавтракаете с нами, фрау Мария?