Под воздействием ее слов зерги усилили натиск атаки. Они наносили удары, кусали, рвали на части в неистовом порыве безумия. Мэнникс не смогла избежать мощного удара гидралиска — ее голова упала на пол в нескольких метрах от тела. Гидралиск не остановился и тут же отрубил руку другому бойцу. Остальные рейдеры недолго сопротивлялись, и вскоре тоже попадали замертво.

Когда погиб последний боец, Рейнор осознал, что в этой пещере он единственный, кто остался жив.

Зергов полегло немало, но их, казалось, совершенно не заботили потери. Выжившие существа начали стягиваться в центр подземного зала, следуя указаниям церебрала, что притаился в одном из углов пещеры.

«Прекрасная служба, Мыслящий!» — объявил огромной ментальной силы голос. — «То, что я сотворил сегодня, станет проклятием моих врагов!»

Все зерги, как один, повернулся к Рейнору. Мужчина буквально кожей почувствовал исходящие от них волны ненависти.

«Пусть не выживет ни один терран…»

Лед в голосе невидимого собеседника сковал душу Джима. Бывший шериф попытался вскинуть «каратель», чтобы открыть по зергам огонь. Пусть ситуация безнадежная, но он не собирался умирать без боя.

Гаусс-автомат не шелохнулся.

Джим перевел взгляд с погибших товарищей, с окровавленых зергов на оружие и увидел на стволе руку. Пеструю зеленую руку с похожими на лезвия когтями, без особых усилий удерживающую автомат дулом вниз, и не давая поднять его. Повернув голову назад и чуть приподняв ее вверх, Рейнор встретился взглядом с созданием из хризалиды.

Это был холодный взгляд, — глаза, хоть и сверкали ярко, совершенно не выражали никаких эмоций; зрачки двигались независимо друг от друга, оставляя в воздухе траекторию движения в виде блестящих дорожек.

Это был взгляд ксеноса. В нем не было намека на женщину, которую знал Джим.

— Матерь Божья! — охнул Рейнор, не в силах сдержаться. — Керриган, что они с тобой сделали!?

Хлынувшая к Рейнору лавина ксеноморфов замедлилась, а затем и вовсе остановилась. Террана и зергов разделяло расстояние вытянутой руки. Зерги застыли. Ошеломленный Рейнор смотрел сквозь тварей, тупо внимая словам беседы, которая велась рядом с ним. Зерги решали его судьбу, и он никак не мог на это повлиять.

«Уничтожьте Террана», — потребовал церебрал. — «Такова воля Сверхразума».

— Этот терран мой, — заявила бывшая Керриган тоном, не оставляющим места для споров. — Я поступлю с ним так, как сочту нужным. Оставьте нас.

Рядовые зерги остались на месте, не приближаясь, но и не отступая. Их неповиновение привело женщину-зерга в бешенство — ее игольчатые тентакли-волосы встали дыбом, а крылья выгнулись вверх, вибрируя от еле сдерживаемой ярости.

— Оставьте нас! — повторила Керриган таким тоном, что зерги-солдаты опустили головы к самой земле.

«Как прикажете, о Королева», — наконец уступил церебрал.

Сам он покидать зал не стал, только снизил интенсивность свечения и частоту пульсации. Рейнор понял, что слизняк сосредоточился на других вещах. И Джим знал, куда сейчас направлено внимание церебрала.

Остатки зергов устремились в арку и исчезли из вида.

Проводив их взглядом, Рейнор осознал, что в пещере никого не осталось. Исчезли даже гигантские личинки. Подземный зал был совершенно пуст, за исключением Рейнора, Керриган, бездействующего церебрала и… останков убитых рейдеров, посреди гор трупов зергов.

Когда живые твари исчезли из поля зрения, Джим оставил попытки поднять гаусс-автомат. Керриган ослабила хватку, позволив мужчине убрать оружие и освободить руки. Рейнор отступил назад, чтобы охватить взглядом фигуру «новой» Керриган целиком. Зараженная женщина без тени всякого беспокойства выдержала пристальный взгляд близкого когда-то человека. Игольчатые тентакли хоть и поникли, однако сохранили подвижность. У Джима сложилось впечатление, что их острые кончики следят за каждым его движением, словно живое оружие, — ему стало не по себе. Лишенные плоти крылья Керриган опустились, и двумя громадными ладонями устроились по бокам хозяйки, словно укрывая ее от возможных опасностей. Как и волосы, крылья-клинки тоже постоянно шевелились, вызывая у Рейнора неприятное чувство того, что столь экзотические конечности способны действовать без непосредственного контроля со стороны Керриган.

— Сара? — Дар речи, наконец, вернулся к Джиму. Он протянул руку к лицу зараженной Керриган но, едва не коснувшись, замер. Странная внешность любимой очаровывала, но в тоже время вызывала чувство отторжения. — Это правда, ты?

— В некотором роде, — ответила Керриган.

Повелительный тон исчез из ее голоса, и он прозвучал практически как голос женщины, которую знал и помнил Джим. Ответив на вопрос, Керриган сосредоточилась на созерцании своих рук. Осматривая их, она сжала длинные пальцы в кулак, а потом распрямила, продемонстрировав угрожающего вида когти. Концы крыльев повторили это движение.

— Теперь я гораздо большее, чем была когда-то, Джим.

Услышав свое имя, Рейнор вздрогнул.

Керриган взглянула на него, и ее руки сжались в кулаки.

— Тебе не следовало приходить сюда, — без обиняков сообщила она.

Джиму показалось, что в голосе Керриган проскользнули нотки печали и, возможно, даже жалости. Это поразило его. Горя Сара познала в избытке, но жалость никогда не входила в число ее добродетелей.

Только вот сами слова смутили его.

Ему не следовало приходить?

— Но сны… — возразил Рейнор, — во снах я видел, что ты всё ещё жива… что каким-то образом… ты зовешь меня.

Неужели он ошибся? Неужели все его потуги — одна большая ошибка? Все это плод его воспаленного воображения? Но каким образом он тогда узнал, что с ней случилось после пленения? Каким образом он тогда слышал и понимал тот ужасный Голос, если не через нее?

Посылать эти видения кроме нее было некому!

— Да, это была я, — подтвердила Керриган, отвечая на мысленные вопросы Джима. Она, казалось, уменьшилась в росте. Пятна на коже побледнели, крылья сложились и спрятались за спиной. Из «прически» исчезло напряжение, дредлоки стали мягкими и гибкими, и во всей фигуре женщины-зерга проявились черты прежней Керриган.

Женщина отвернулась, но Джим знал, какое выражение сейчас на ее лице. Потому что прекрасно расслышал боль в ее голосе. Когда Сара взывала о помощи на Тарсонисе, он мысленно видел перед собой такое же лицо.

Она просила об эвакуации, но Менгск бросил ее умирать.

— Так и было, — призналась она. — Пока я была в хризалиде, я в мыслях инстинктивно звала тебя и Арктура. По-видимому, Арктур отправил сюда Дюка, чтобы вернуть меня…

Рейнор услышал горечь в последней фразе, и последовавший за ней мягкий смех.

— Да уж… он тут чуток увлекся строительством империи, — сказал мужчина. — Так что, вместо доморощенного императора сюда прилетела его комнатная собачонка.

Вспомнив Дюка, Рейнор улыбнулся.

— Ты бы видела его лицо, когда я появился.

Сара чуть повернула к нему голову. Кончики ее губ тронула грустная, но такая знакомая Джиму улыбка.

— Я представляю.

— Ну вот, теперь я здесь, — подытожил Рейнор. — Как и ты. Мы можем вытащить тебя отсюда, Сара. Не просто вытащить, а еще и увезти в какое-нибудь безопасное место.

«Мы можем исправить то, что они с тобой сделали», — хотел добавить он, но не смог.

Хотя в этом не было нужды. Керриган и раньше свободно читала его мысли, а сейчас, по всей видимости, она стала еще более мощным псиоником.

Она покачала головой, и пятна вновь проступили на коже, словно отражение внутреннего смятения.

— Но это было тогда, Джим, — сказала Керриган, развернувшись к Рейнору целиком. — Теперь я одна из зергов. И мне это нравится.

Женщина развела руками в триумфальном жесте. Костные пластинки на теле и конечностях заходили ходуном, еще больше вызывая ассоциации с защитным панцирем. Керриган расправила крылья в полный мах, тентакли на голове устремились вверх, приняв форму клубка гремучих змей. В тусклом мерцании слизи Рейнор увидел, как вспыхнули глаза зараженной зергом женщины.